Записки Черного охотника

Сегодня ритуал пришелся удивительно ко времени, и рассеял грустные мысли Валентина Арнольдовича… Или не рассеял, но хотя бы закруглил попытки остальных утешить коллегу.

Из профессорского рюкзака появилась бутылка бренди «Санта-Клер» и крохотные стопки-наперсточки, затем пакет с закуской.

Славик знал – исключительно по рассказам, разумеется, да и рассказывали ему с чужих слов – что некогда в их компании выпивали перед стрельбой полуштоф шустовского коньяка, что было на пятерых идеальным количеством. И дух поднимало, и стрельбе ничуть не мешало…

Потом, когда коньячно-водочная империя братьев Шустовых приказала долго жить, а прочие производители перевели свою тару на метрическую систему, наметилась проблема: бутылки емкостью ноль пять литра – маловато, ноль семьдесят пять – многовато, а везти с собой початую бутылку – такой же моветон, как и не распить ее до дна.

После долгих проб и экспериментов остановились на «сантаклеровке», как по-быдлячьи звал ее Капитоныч. Английская пинта с допустимой погрешностью соответствовала полуштофу: на пятерых как раз по четыре наперсточка каждому. А качество напитка удовлетворяло запросам Веймарна, другие могли бы обойтись и чем попроще.

Разливал, разумеется, профессор – кому ж еще доверить: рука не дрогнет, и дозы отмеряет с точностью до миллиграмма. Натренировался со скальпелем.

Капитоныч сказал, что и должен был сказать:

– Ну, вздрогнули!

И они немедленно выпили.

После первой не закусывали, традиция. А Капитоныч и после следующих доз к закуске не притрагивался, занюхивал воротником, – тоже традиция, хоть и не такая давняя.

13. Спасовка – Спасовка-2

Иван Иванович сооружал многослойный бутерброд: ломтик багета, ломтик сыра, ломтик болонской ветчины, – без дураков болонской, из Италии привезенной.

А Славик любовался профессорскими руками – вроде и крупные кисти, но кажутся изящными, до того пропорциональны, – никакого сравнения с моржовыми ластами Капитоныча. Вот она, голубая-то кровь… Пальцы длинные, сильные… скрипачу-виртуозу под стать. Профессор, кстати, на скрипке играл, и для любителя очень неплохо.

Но покамест виртуозные пальцы отложили в сторону бутерброд и взялись за бутылку, накапав по второй.

– За удачу! – сказал Капитоныч полагавшееся, выпил и вновь уткнулся носом в меховую опушку воротника, надолго, секунд на пять-шесть.

Организм Капитоныча имел непонятную для Славика особенность. Вроде и пил Капитоныч наравне со всеми – а когда добирались до места, казалось, что заглотал раза в три больше прочих, как минимум.

У Славика имелись версии, объяснявшие странность.

Первая: такой уж метаболизм, повезло человеку, пьянеет с малого, экономит и деньги, и ресурсы печени.

Вторая: под охотничьей курткой спрятана плоская фляжка, а трубочка выведена в воротник, – и, якобы занюхивая, Капитоныч добавляет.

Третья, самая реалистичная: морж-алкоголик пьет накануне охоты, и развозит его на старые дрожжи.

14. Спасовка-2 – Святокоммунарск

После второй полагалось перекурить.

Курили двое из пятерых, профессор вынул массивный портсигар и оделил Капитоныча и Гошу двумя папиросами с длинными бумажными мундштуками, как бы даже и самокатанными.

Гоша с Капитонычем удалились в тамбур, а Веймарн, убирая портсигар, достал и быстро сунул Валентину Арнольдовичу нечто небольшое. Славику показалось – визитная карточка, но он сделал вид, что ничего не заметил, что смотрит в окно.

Традицией им предписывалось общаться лишь на охоте, и никаких прямых контактов во внеохотничьей своей жизни они не должны иметь… Координатором и связующим звеном был Капитоныч. Славик порадовался, что при его попустительстве эти двое хоть немного насолят быдломоржу.

15. Святокоммунарск – 69-й километр (без остановки)

Как проскочили 69-й километр, Славик не заметил, да и мудрено было заметить во мраке. Там стояла платформа-призрак, ни одна из проходящих мимо электричка возле нее не останавливалась. Ни единого фонаря, ни единого освещенного окошка… Надо специально вглядываться, чтобы заметить, как промелькнет мимо темный силуэт платформы.

Вглядываться было некогда: добивали бутылку и закуску, под тосты «Чтоб рука не дрожала!» и «Ну, чтоб не последняя!»

Целью их поездки была точно такая же платформа-призрак. Но там поезд останавливался на короткий миг, хоть по расписанию и не должен был: у них имелась договоренность с машинистом.

16. 69-й километр (без остановки) – Васино

Теперь профессору надлежало ознакомить их с какой-нибудь технической новинкой в области охоты.

Иван Иванович был силен в теории: и всю охотничью классику перечитал, и за современной периодикой следил, в том числе и за издававшейся на английском. Плюс к тому регулярно заказывал и опробовал всевозможные технические новшества.

Нельзя сказать, что все познания сильно помогали Веймарну, когда дело переходило от теории к практике. Да и хитроумные изобретения как-то не способствовали успешной стрельбе… По результатам профессор шел на предпоследнем месте, опережая лишь Славика.

Сегодня он презентовал охотничьи патроны – картечные, особым образом снаряженные. Непочатая пачка была вскрыта, и все получили по патрону: и для иллюстрации к рассказу, и чтобы сами могли опробовать позже.

Славик обрадовался, – фирма «Бергель», всемирно известный бренд, у него на такие боеприпасы попросту не хватало финансов.

Гильзы по новой моде были сделаны из прозрачного пластика, что позволяло прекрасно разглядеть всю начинку. Оказалось она примечательной, в патрон последовательно уложена мелкая картечь трех видов: обычная круглая, кубическая и сделанная в виде чечевицы.

Профессор пояснил: все знают, как порой случается, – готовишься стрелять на приличной дистанции, а заяц негаданно выскочит чуть не под ноги, менять патроны в ружье некогда, приходится стрелять теми, что в стволах. Заряд летит плотным конусом свинца – и либо проходит мимо, либо, попав, портит дичь, буквально раздирая на куски.

С таким патроном конфуза не случится. Круглая картечь летит как обычно, квадратная за счет своей формы сильнее отклоняется в стороны, а плоские «чечевички» – еще сильнее. Сноп свинца рассеивается равномерно – попасть легче, и испортить добычу нет риска.

Капитоныча новые патроны, в отличие от профессорского ножа, заинтересовали. Осмотрел дотошно и объяснения слушал внимательно. И признал вслух: полезная выдумка, не в пример многим прочим. Но подаренный патрон себе не оставил, стрелял Капитоныч лишь собственноручно снаряженными боеприпасами.

Все уверения профессора, что у человека погрешности в определении навески пороха и дроби всегда будут выше, чем у станка, управляемого электроникой, Капитоныч пропускал мимо ушей. Свои надежнее, и все тут. И поди поспорь с ним, когда настреливает каждый сезон больше всех…

Капитоныч тут же передарил патрон Славику. С самой паскудной улыбкой вручил.

И Славик понял: сейчас начнется…

17. Васино – Владимирская

И впрямь, началось. Повторялся в другом изводе издевательский монолог, что прозвучал в адрес Валентина Арнольдовича, только теперь адресатом стал Славик.

Для разминки Капитоныч невинным тоном предположил, что уж с таким-то патроном Славик сумеет наконец отличиться. Предположение немедленно было им же и опровергнуто: нет, не отличится, куда уж ему. Разве что прикупить зайца надувного, резинового, и, обрядивши в настоящую заячью шубку, положить под кустик… Тогда шансы появятся.

И пошло…

И поехало…

И понеслось…

На Арнольдыче быдломорж лишь разминался. Настоящее цунами остроумия накатило сейчас.

Славик чувствовал, что лицо его багровеет, но сжимал губы плотно, как устрица створки. Знал – стоит возразить хоть словом, и достанется куда больше.