Рождение нации

– Туфли как туфли, в «Матино» купила за четыре тысячи,– непонимающе пожала плечами девушка.

– Да нет, я про то, какие они маленькие. У тебя какой размер?

Так, вроде бы невзначай, Михаил бросил «пробный шар». И Вика не осталась равнодушной к тому, что этот сидящий «на вахте» молодой школьный охранник обратил внимание на ее маленькую ступню. Впрочем, внешне она не подала вида:

– Не такая уж и маленькая, тридцать седьмой размер.

– Как же не маленькая, какой у тебя рост? Наверное все сто семьдесят, для такого роста ножка просто миниатюрная,– завоевав «плацдарм», Михаил продолжил наступать.

– Какие сто семьдесят,– возразила Вика, явно польщенная, что Михаил явно завысил ее рост,– У меня всего сто шестьдесят пять.

– Разве? А смотришься выше. Ну, все равно, очень маленькая ножка,– с видом знатока заключил Михаил.

Произносимое им слово «ножка» сыграло роль тарана окончательно пробившего брешь в оборонительных порядках девушки, а все остальное лишь закрепило успех. После этого Вика уже жила неосознанным желанием еще слышать примерно то же, и даже куда более откровенные комплименты во время их кратковременных встреч, когда она забегала к матери за ключами от машины. Ну, а потом, когда Михаил обзавелся собственным «рабочим кабинетом», она и туда приходила, чтобы в первую очередь услышать его чрезмерно «плотские» комплименты. Михаил же всякий раз все увеличивал «смелость» своих высказываний касательно внешности Вики, уже не сомневаясь, что ей это нравится.

Они оба были молоды, но уже не юны. Несмотря на это в общении с представителями противоположного пола ни он, ни она особого опыта не имели. Даже то, что вроде бы так ловко получалось у Михаила, выходило скорее по наитию, нежели он имел какой-то продуманный план, как «закадрить» девушку. Да и Вика, несмотря на имевшиеся у нее нечто вроде знакомств с рядом парней, ни в школе, ни в том частном ВУЗе, ни на нынешней работе по-настоящему так ни с кем до Михаила не «закрутила». Почему у нее до двадцати одного года не было тесных отношений с парнями? Она и сама себе нет-нет, да и задавала такой вопрос. И внешне вроде все в порядке, хоть и не сногсшибательная красавица, но явно лучше многих. Правда, несколько полновата, но как все говорили, это ее ничуть не портило, скорее наоборот. И одеваться любила и умела, всегда по моде, и вроде не дура. А вот все как-то не складывалось. Вику даже стали посещать мысли типа: это же ужас, мне двадцать один, а я до сих пор ни с кем… да я же почти уже старая дева. Как-то в порыве откровенности она созналась в том матери. Людмила Петровна тут же словесно отчехвостила дочь:

– И думать про это забудь. Я за твоего отца в двадцать четыре вышла, и до того никогда не боялась, что старой девой останусь, и тебе нечего боятся. А чтобы переспать с первым подвернувшимся большого ума не надо. Ты лучше думай о том, как бы найти и выйти замуж за такого мужчину, который тебя полностью обеспечит, и ты будешь за ним, как за каменной стеной. А когда ты такого найдешь, в двадцать два или в тридцать, не имеет значения. Лучше в тридцать настоящее счастье найти, чем в двадцать выскочить черти за кого и потом всю оставшуюся жизнь мучиться.

Слова матери возымели действие, Вика успокоилась и вот, наконец, встретила парня, причем там, где никак не ожидала встретить, и он говорил ей такие слова, от которых иногда бросало в краску, но она так хотела это слышать. В свою очередь и она иной раз выказывала, нечто напоминающее ревность. Так однажды она решила подковырнуть его, высказав предположение, что в школе на него, наверняка, обращают внимание, и молодые учительницы, и даже некоторые старшеклассницы. Михаил и здесь сумел ей весьма изобретательно угодить: де, есть такая тенденция, но почему-то активность на данном «поприще» проявляют женщины и девушки совсем не в его вкусе, как правило, не по-женски сложенные. На последовавший ожидаемый вопрос: какое же телосложение он считает истинно женским, Михаил тут же с готовность удовлетворил любопытство Вики:

– Вот у тебя сочетание что надо. А то, что это за девчонки пошли, у которых плечи как у мужиков, а бедер нет,– делал очередной беспроигрышный комплимент Михаил.

Вика в ответ изобразила нечто среднее между смущением и возмущением, но и потом всячески старалась спровоцировать его на такие откровения, что Михаил делал с превеликим удовольствием. Так, в прошлом году в мае, когда установилась теплая погода и едва ли не все девушки и многие женщины стали носить короткие кофточки-топ и опускать юбки низко на бедра… Вика тоже явилась в школу в «топе», и Михаил конечно сразу «клюнул», не удержался от высказываний касательно ее обнаженного животика, правда, выждав момент, когда рядом никого не было:

– Ух, какая прелесть, можно потрогать?– при этом Михаил сделал движение, будто как раз и собирается конкретно коснуться рукой «обнаженной прелести».

Вика, с трудом сдержав довольную улыбку, выставила вперед ладонь с длинными «нарощенными» ногтями:

– Успокойтесь, молодой человек, пока что нельзя, а дальше видно будет, посмотрим на твое поведение.

– Ну, тогда я буду просто смотреть и любоваться. Это-то можно?

– Можно,– великодушно позволила и рассмеялась довольная Вика.

Вот так, скоро уже год ни шатко, ни валко развивались отношения Михаила и Вики, так и не доходя до интимной кульминации. Они импонировали друг другу, но в то же время понимали, что на более тесную связь пока не готовы. И что самое удивительное оба пока что вполне удовлетворялись такими целомудренными взаимоотношениями. Хотя, возможно, они просто присматривались друг к дружке, как и положено молодым людям, имеющим цель не просто «перепихнуться», а завести семью, и у которых в голове не свербит, застилая разум, животный порыв: поиметь за жизнь как можно больше сексуальных партнеров и не терять времени даром.

Михаил взял в университетской библиотеке рекомендованную профессором работу Алексеевой. Автор утверждала, что русские во Владимирской, Ярославской, Костромской областях в своем облике несут отчетливые черты финно-угорского происхождения… Хоть уже и подготовленный профессором к подобным откровениям, Михаил все же с определенным трудом принимал эту данность, припоминая статьи в Интернете, где Алексееву обвиняли в ее ярко выраженной антиславянской позиции в происхождении русского народа. Нет, явного антиславянизма в статье не было, просто профессор Алексеева впрямую без обиняков утверждала, что русские далеко не только славяне, но и несут в себе отчетливые черты дославянского населения восточно-европейской равнины. Становилось понятно, почему этот труд не запрещая напрямую, все же в советские годы неофициально замалчивали. Ведь именно по кровному, генетическому единству трех восточнославянских народов эта статья наносила весьма чувствительный удар. Но и после развала СССР, в условиях вроде бы полной информационной свободы и плюрализма мнений, вокруг данной работы образовался некий вакуум, заговор молчания, не считая откликов в Интернете.

На следующую консультацию Михаил прибыл вовремя и «во всеоружии». Он так и заявил профессору:

– Алексей Никитич, я прочитал работу Алексеевой и в этой связи кое что хочу с вами обсудить.

Профессор в ответ предостерегающе поднял руки:

– Очень хорошо, но мне кажется данное обсуждения обязательно выйдет за рамки моей консультации, как по содержанию, так и по времени. Потому я предлагаю, как и в прошлый раз обсудить это в приватной беседе, после консультации. У вас есть время?

– Да, конечно…

К счастью это была не последняя пара занятий вечерников, и они покинули аудиторию, ибо здесь начинались занятия у другой учебной группы. Профессор предложил пройти в свободную, где занятия в данное время не проводились. От нее у него как раз имелся ключ… Профессор отпер дверь пропустил Михаила и, зайдя следом тут же ее запер. Увидев удивленное лицо студента, профессор пояснил:

– Думаю, будет лучше, если нас никто не услышит, а то знаете, на меня в деканате и так косо смотрят. Не стоит давать лишнего повода… Я вижу, у вас возник искренний интерес к вопросу этногенеза восточных славян. И я намерен быть с вами предельно откровенным. Кстати, вы в курсе, что эту тему кроме вас не выбрал ни один студент, ни в вашей, ни в параллельной группе? А вот у вас я подозреваю кроме чисто научного интереса и некий личный посыл. Не так ли?– Профессор смотрел хитровато прищурившись.

– В общем, можно и так сказать,– Михаил с улыбкой признал догадку профессора.– Дело в том, что я родом из подмосковного города Шатура. Есть такой небольшой райцентр на самом востоке области. Места наши еще своими торфяными пожарами знамениты. Так вот, насколько я в курсе, все мои предки по обеим линиям жили там же, в окрестных деревнях. И мне очень хотелось бы проследить, насколько это возможно, от кого они пошли. Если пришли, то когда, откуда? Ведь славяне появились в междуречье Оки и Волги где-то в девятом веке. Вот мне бы и хотелось узнать обо всем этом поподробнее, отсюда мой интерес к данной теме.

– Ну, что ж, понятно… Берите Миша стул, подсаживайтесь.– Значит вы у нас коренной житель Московии. А я вот из под Пскова, скобарь, так сказать. А упомянутое вами междуречье Оки и Волги это центр, сердце исконных русских земель. И в этой связи попрошу вас уяснить одну сверхважную деталь. Именно с Владимира, Новгорода, Твери, Смоленска, Пскова, Ярославля, Рязани пошла земля русская, а вовсе не с Киева, как огульно до сих пор утверждает наша официальная историческая наука,– профессор со значением поднял вверх палец.

– Но подождите Алексей Никитич, а разве сюда славяне не пришли именно оттуда из района Киева, когда бежали от агрессивных степных народов, надеясь укрыться в здешних лесах?– возразил Михаил.

– В том-то и дело, что на самом деле все обстояло совсем иначе. Есть мнения, которого придерживаются многие историки, что как таковой Киевской Руси фактически, скорее всего, совсем и не было. Ее придумали уже позднее монахи православных монастырей и подхватили официальные царские историки, тот же Ключевский, версию которого о происхождении русских от полян и древлян, то есть жителей кевщины, почему-то до сих пор боятся официально опровергнуть. А ведь против нее говорит множество фактов, прежде всего археологические раскопки, и анализ ДНК коренного русского населения. На этом основании противники официальной версии утверждают, что имело место не единое централизованное государство, а всего лишь цепочка земель, населенных совершенно различными, почти ничем друг с другом не связанных, кроме общего происхождения, славянскими племенами. Они расселились вдоль крупнейшего в средневековье торгового пути известного под названием «Из Варяг в Греки». Именно в середине девятого века, этот лакомый кусок, этот путь, а заодно и живущие здесь славянские и неславянские племена подмяли и обложили данью варяги, то есть выходцы из Скандинавии. Варяги в то время обладали самой сильной военной организацией, и никто в Европе, ни в западной, ни в восточной не мог им противостоять. Впоследствии эту цепь подвластных варягам княжеств и объявили Киевской Русью. Объявили произвольно, в угоду правящей династии Рюриковичей, а потом Романовых, тоже изначально имевших варяжское происхождение. Но собственно сформировавшийся с девятого по двенадцатый века русский народ к этому почти никакого отношения не имеет. Он сформировался сам по себе, скорее всего, в результате бегства некоторых славянских племен от тех варяжских князей на восток, в непроходимые леса от дани, поборов, жестокости.

Профессор замолчал и пытливо посмотрел на Михаила, ожидая ответной реакции. Но оной не последовали и он продолжил:

– Да-да, славяне шли на восток не по своей воли, а именно бежали от варягов. А то, что начиная с девятого века от Рюрика все, так называемые, русские князья на самом деле были варягами, постепенно изводя природных славянских и не славянских князей, это вполне достоверный факт, естественно замалчиваемый. Все потомки Рюрика варяги, и их дружины из которых потом сформировалось русское дворянство, тоже первоначально были исключительно варяжскими. И уходили славяне на восток и северо-восток в непроходимые леса часто под руководством своих племенных князей, которые тоже не хотели выплачивать дань варягам. А теперь вспомните, какие собственно славянские племена попали под власть варягов, которые как раз и жили на пути из «Варяг в Греки»?– прервал свою речь вопросом профессор.

Михаил не сразу нашелся с ответом:

– Насколько я помню, если начинать перечислять с севера, это новгородские словене, южнее кривичи, далее по среднему течению Днепра в районе Киева и окрестностях жили поляне и древляне.

– Совершенно верно. Для краткости можно ограничиться этими наиболее крупными племенами, но обязательно добавив к ним вятичей, которые располагались не на пути из «Варяг в Греки», а восточнее и по той причине дань платили не варягам, а другой могущественной силе того времени – хозарам. Так вот, к колонизации земель нынешних Московской, Ленинградской, Калужской, Тверской, Ивановской, Ярославской, Костромской, Вологодской, Тульской, Рязанской, Нижегородской и даже Кировской и Архангельских областей, то есть ареала зарождения собственно русского народа, славянские племена, жившие в районе Киева и современной Украины совершенно не причастны, это доказанный факт. То есть поляне, древляне и волыняне к возникновению собственно русского народа не имеют никакого отношения. Точно так же как кривичи, вятичи и новгородцы не имеют никакого отношения к украинскому народу. Между этими племенами, конечно же есть родство, но не большее, а может быть и меньшее, чем с теми же поляками. Впрочем, тут надо слегка углубиться в более древнюю историю.

Профессор вновь замолчал, как бы давая понять, что далее начет излагать некие фундаментальные, основополагающие понятия и Михаил должен это осознать. Помедлив и убедившись, что слушатель предельно внимателен, он продолжил:

– Самые древние славяне, так называемые праславяне, сорганизовались как общность, еще в железном веке, то есть более тридцати тысяч лет назад. Они занимали территорию где-то от Днестра, через Карпаты и до среднего течения Вислы. Затем уже где-то ближе к временам известной нам древнеримской истории, то есть порядка двух-трех тысяч лет назад, эта общность разделилась на днестровских и средневислинских славян. Так вот, в дальнейшем судьбы этих двух общностей разошлись. Привислинские частью осталась на месте, и впоследствии явились прародителями нынешних поляков, чехов и словаков, а частью пошли на северо-восток и образовали племена словен новгородских, кривичей и вятичей. А днестровские и прикарпатские пошли на восток и юг, и потому контактировали со скифами и другими ираноязычными народами причерноморья, с фракийцами и другими жителями Балкан. Уже тогда в древние времена зародилось различие этих далеко разошедшихся друг от друга славян. Кривичи и словене, продвигаясь на северо– восток, мешались с балтами и в результате этого контакта приобретали характерные балтские черты, светловолосоть, высокорослость и прочие. Вятичи, те судя по всему прошли южнее балтов и с ними в древности не мешались, потому несмотря на общее первородство, уже тогда выглядели потемнее волосом и пониже ростом, чем кривичи и словене. Кстати, и документально подтверждено, что как вятичи, так и кривичи со словенами происходят из Польши, или как говорится в древних летописях, из рода ляхов. А что касается полян и древлян, которых тот же Ключевский бездоказательно объявил, чуть ли не прародителями русского народа, то они имеют несколько иную первооснову, днестровско-карпатскую еще с глубокой древности. К тому же они никак не могли двинуться в том же девятом веке на северо-восток, так как им путь преграждали, прежде всего, другие славянские племена, те же вятичи и потому они остались на месте своего прежнего обитания и впоследствии стали ядром формирования украинского народа. А теперь сами помыслите, кто напротив, мог легко и беспрепятственно сняться со своего места проживания и пойти еще дальше на восток? Догадаться нетрудно,– профессор замолчал, явно обдумывая продолжение своей лекции.

– Позвольте вопрос Алексей Никитич,– вклинился Михаил.– Вы говорите, что поляне остались на месте. Но разве они также не могли побежать от варягов как кривичи и другие? Если не на северо-восток, то просто на восток?

– Вспомните политическую географию девятого века, кто граничил со славянскими племенами на востоке?… Вспомнили… Хазарский каганат. Мощное по тому времени государство. Поляне и древляне до варягов платили дань именно хазарам. Нет, туда путь был заказан. Кстати, вятичи платили дань хозарам аж до середины десятого века и уходили в леса не от варягов, как кривичи и новгородцы, а именно от хазар. Тема эта очень обширна и о ней можно говорить без конца,– профессор мельком взглянул на часы.– Потому сейчас я хотел бы услышать, какие выводы вы делаете по прочтению работы Алексеевой «Этногенез восточных славян» и того, что я вам только сейчас высказал.

Михаил одновременно и завороженный и сбитый с толку довольно длительным монологом профессора не сразу смог ответить. Не менее минуты ему потребовалось, чтобы собраться с мыслями:

– Знаете, Алексей Никитич, хоть вы напрямую это и не говорили, но как бы подводили меня к мысли, что прослеживается и в работе Алексеевой, что русские не совсем славяне и даже более того в довольно значительной степени не славяне. Алексеева та вообще даже вятичей фактически не считает славянским племенем, в чем ее и обвиняют оппоненты в Интернете. Но ведь это противоречит тому, чему учили и нас и наших родителей и даже более далеких предков, учили много столетий,– Михаил вопрошающе смотрел на хитро ухмыляющегося профессора.

– А вы не допускаете, что и дореволюционная и советская этнографическая наука намеренно исказили истинное происхождение нашего народа. Они, конечно, не доходили до того, чтобы утверждать, что русские чистые славяне и только. Они даже неофициально допускали, что в нашем генофонде имеется некий процент тюркских ген, как-никак сказалось два с половиной века татарского ига, то да се…– профессор отвлекся, прислушиваясь к возросшему шуму за дверью аудитории – закончился предпоследний час занятий и студенты вышли на перерыв.

– Извините, но зачем, кому понадобилось искажать действительность, тем более так глобально, ведь получается, что фактически в памяти многих поколений сложился сфальсифицированный исторический облик,– в отличие от собеседника, Михаил ни на что не отвлекался, ибо «консультация» поглотила его буквально «по макушку».

– Как всегда виноваты политика и политики. А они во все времена чаще преследуют весьма низменные цели и готовы обманывать кого угодно. До революции, с момента зарождения русской исторической науки отсчет отечественной Истории начинался именно от Рюрика и его потомков. Как я уже упоминал все первые, так называемые, русские князья являлись чистокровными варягами и носили варяжские имена: Рюрик, Олег, Игорь. Первый князь, который носил славянское имя это Святослав. Более поздние русские князья, в том числе ставшие царями хотели в среде европейских монархов выглядеть своими, равными им, с древней родословной. А многие европейские монархи как раз имели нормандское, то есть варяжское происхождение. Потому именно с подачи царей летописцами и было придумано это государство Киевская Русь, вроде бы управляемая волей киевских князей наследников варяжского конунга Рюрика,– профессор с легкой усмешкой смотрел на изумленную физиономию студента.

– Не… вы знаете, я как-то не готов вот так сразу признать, что Киевской Руси не было… А что же тогда было-то?– по прежнему не мог преодолеть некоторого замешательства Михаил.

– Еще раз повторяю, это так называемое государство представляло собой весьма аморфное образование, где тот же киевский князь, кроме нерегулярного сбора дани, почти не влиял никак на тех же кривичей, новгородцев и тем более вятичей. Почему я чаще всего упоминаю именно эти три славянские племени? Да потому, что именно они в своем стремлении уйти как можно дальше на восток от власти варягов, отобравших у них ключевые позиции на хлебном пути «Из Варяг в Греки», или от хазар, как в случае с вятичами, в конце концов колонизовали обширные лесные территории и ассимилировали жившие там с незапамятных времен местные племена, в основном финно-угорского происхождения. Это племена меря, мещера, мурома, весь, сюда же надо добавить балтское племя голядь. В результате и появился на свете народ русский. А поляне и древляне, попав под власть варягов, так и остались на киевщине и мешались совсем с другими народами. Вот так еще с девятого века, а не после монголо-татарского нашествия резко разошлись пути предков русского и украинского народов, хотя и до того общего меж этими племенами было не так уж много. А варяги, оседлав путь «из Варяг в Греки», брали пошлину с купцов, да собирали дань со славян и никакого единого централизованного государства, видимо, не было. Позднее Русь тоже платила дань татарам, но единого государства с Золотой Ордой никогда не было, так и тут. На самом деле абсолютная власть киевского князя почти никогда не распространялась далее земель полян и древлян. Период же, когда Киев действительно был чем-то вроде стольного града для всей летописной Руси случился в начале 12 века при Владимире Мономахе. И этот период длился не более 20-30 лет. Затем она вновь, что называется, разбежалась по удельным княжествам. И разбежалась не только потому, что князья враждовали, но и потому, что эти народы не составляли единого целого, ни экономического, ни языкового. Киев тяготел к Византии и был сам по себе, Новгород имел тесные отношения с Ганзой и тоже был сам по себе, Владимир торговал с Волжской Булгарией. Общими у этих княжеств было только то, что во главе их стояли князья Рюриковичи. Еще раз с полной ответственностью заявляю, Киевскую Русь придумали приближенные к царям летописцы и всякие там думные дьяки.

– Извините Алексей Никитич, разрешите еще вопрос.

– Конечно, Миша.

– То, что древляне и поляне не смогли никуда убежать, потому что были зажаты со всех сторон сильными народами, а те же кривичи, вятичи и новгородцы легко переместились на такие большие расстояния, это ведь говорит о слабости местного финно-угорского населения, которое не смогло дать отпор пришельцам. Не так ли?