Одиссея Северцева

– Не мнись, выкладывай что знаешь.

– Конечно, расскажу. – Константин дрожащими руками достал из кармашка радиационный счетчик. В окошечке счетчика заскакали рубиновые цифры.

– Шестьдесят микрорентген… тютелька в тютельку…

Северцев сгреб физика за грудки:

– Начинай, не то сброшу вниз! Что это за колодец? Что за снежный холм? Какую аномалию ты ищешь на самом деле?

Костя снял очки, близоруко сощурился, протер линзы и водрузил очки на нос.

– Отпусти… я тебя не обманывал. Просто не все говорил, потому что и сам не был уверен… Но давай сначала измерим фон, – взмолился физик, – сфотографируем выход, а потом я тебе все обязательно расскажу. Хотя если честно – не имею права, это, можно сказать, государственная тайна.

– Хорошо, – согласился Северцев. – Займемся делами. Ты начинай свои замеры, а я пока пройдусь к ущелью, посмотрю, нет ли там пещер. Надеюсь, таких сюрпризов, как эта шахта, здесь больше не попадется?

– В принципе не должно, – отозвался Костя, суетливо распаковывая аппаратуру. – Обычно выход глубинника состоит из связки ото-бугор – ларинг-тоннель. Однако бывают и исключения.

– Какие?

Костя не ответил, устанавливая и настраивая приборы. Он уже ушел в процесс и ничего не слышал.

Северцев кинул взгляд на отвесные стены шахты, отблескивающие перламутром, и ему вдруг показалось, что блики отбрасываются не стенами, а слоем воздуха над краем шахты. Он замер, вглядываясь в глубины колодца, и снова поймал призрачный блик, отразившийся от невидимого глазом слоя над устьем шахты. Поразмыслив, Северцев осторожно спустился вниз, к краю шахты, и опустил ногу в пропасть. И едва не вскрикнул от неожиданности, отдергивая ногу.

Подошва наткнулась на невидимое препятствие, твердое, как стекло или камень.

– Дьявольщина!

– Что случилось? – высунулась из-за каменного ребра голова Константина.

Северцев снова опустил ногу вниз, дотрагиваясь до абсолютно невидимого слоя, попробовал его на прочность, потрогал рукой – ни тепло, ни холодно, гладкая поверхность – и встал на него во весь рост.

– Елки-моталки! – пробормотал Костя, округлив глаза. – На чем ты стоишь?!

– На честном слове, – спокойно отозвался Северцев, опускаясь на корточки и ощупывая руками невидимую поверхность. – Это не пустота, нечто вроде стекла, только абсолютно прозрачного.

Он прошелся «по воздуху», ощущая слабый протест желудка словно от падения в бездну, подпрыгнул, не обращая внимания на вскрик спутника. «Стеклянная» плита отозвалась глухим стуком и даже не вздрогнула. По-видимому, этой прозрачной массой был заполнен весь колодец, уходящий в неведомые недра горных пород.

– Эффектно, – пробормотал Северцев, разглядывая гладкие стены шахты, сложенные из слоев разного цвета. – Интересно, что это за стекло такое сверхпрозрачное? Его же здесь десятки тысяч тонн… если не сотни. Постой, ты говорил о выходе глубинника… – Олег уже уверенней прошелся по «стеклу». – Может быть, это вещество действительно выдавлено из центра Земли?

– Не из центра, – покачал головой Костя, – скорее из слоя над ядром. И это не ларинг-тоннель, как я думал.

– А что?

– Ово-телескоп.

– Что-что?!

Голова Кости скрылась, донесся его удаляющийся голос:

– Иными словами – «глаз» глубинника. Очень редкое явление.

– Что-то я ни разу не слышал о таком явлении.

– Я же сказал, оно очень редкое.

– Какое бы редкое ни было, за тысячи лет изучения гор люди наверняка натыкались бы на него и сообщили бы об этом.

– Во-первых, такая информация может быть засекречена, как была засекречена информация об НЛО. Во-вторых, глубинники начали проявляться недавно, всего лет двадцать назад, статистика явления еще не вышла из-под контроля секретных служб. Лично я вижу «глаз» впервые, а вот мой напарник уже встречал такие образования – на Таймыре, в зоне вечной мерзлоты. А шведы описали «глаз», наткнувшись на него в Антарктиде.

Северцев стукнул пяткой в «стекло», покачал головой и взобрался обратно на скалы.

– Насколько я знаю латинский, «ларинг» означает – «горло», «ово» – «глаз», «ото» – «ухо»… Если это так, то твой глубинник – какое-то гигантское живое существо. Нет?

– Почти угадал, – рассеянно отозвался Костя, продолжая возиться с приборами. – Глубинник – это результат действия неких существ, живущих в глубинах Земли.

Северцев засмеялся:

– Ну-ну, шути дальше.

– Я не шучу. Этот колодец – самый настоящий телескоп или скорее световод, а вот тот «снежный» холм – вероятнее всего «ухо». Чего здесь не хватает, так это «горла», а оно должно быть непременно, так как мы видели последствия его работы – трупы зверей и птиц.

– Ты серьезно?

Костя с треском захлопнул футляр радиометра, отключил регистраторы частиц, нахохлился над экранчиком сканера. Речь его стала невнятной:

– Пусть теперь попробуют сказать, что я неудачник!.. Такое гнездо!.. Это же сказка, а не параметры!..

Северцев сплюнул в сердцах, потом засмеялся, махнул рукой и направился к Бабе-скале, чтобы поближе рассмотреть «снежный» холм ото-бугра, или «уха» глубинника.

4

Диаметр ото-бугра достигал тех же пятидесяти метров, что и сторона квадрата шахты. Он высился перед Северцевым ощутимо холодной массой, ослепительно белый даже в тени скал. Однако вблизи он уже не казался снежным сугробом, так как был сложен из ажурного плетения легких и пушистых перепонок и ворсинок. Больше всего он напоминал шапку пещерного мха, обесцвеченного темнотой.

Северцев дотронулся до «сугроба» пальцем и отдернул руку, получив весьма ощутимый электрический укол.

– Вот зараза!

– Не трогай ничего руками, – посоветовал появившийся следом Константин. – У меня есть щуп и перчатки.

Он дотронулся до ворсинок «сугроба» тонким металлическим прутом на рукояти, вызывая поющий звук, напоминающий звон столкнувшихся хрустальных бокалов.

– Ты смотри, оно твердое…

– Как сталь, – подтвердил Северцев, осматривая саднивший палец.

– Отломить бы кусочек для анализа.

Костя еще раз дотронулся до сплетения волокон «сугроба», ковырнул их прутом, но отломать не сумел. «Мох» был прочнее.