Ко времени моих слёз

Очнулся он спустя несколько минут, судя по циферблату наручных часов. И вдруг понял, что помни т свое незапланированное «внутрипсихическое» путешествие! Не все, обрывками, но помнит! Ему удалось-таки перенести часть криптоинформации, засевшей в глубинах неосознанной психики, в сферу сознания!

Арсений Васильевич прищурился, разглядывая монитор компьютера, и вдруг отчетливо увидел его внутреннее строение!

Сначала не поверил глазам, принимая увиденное за одну из картин запредель я. Потом пришло ощущение «рентгеновского просвечивания», причем рентгеновским аппаратом был он сам!

Арсений Васильевич зажмурился… и увидел свой кабинет сквозь веки!

Вот тут он перепугался по-настоящему!

Начал тереть глаза кулаками, прижимать к ним ладони, вспотел, собрался было вызвать Юревича – пожаловаться и посоветоваться, что делать дальше, и с облегчением перевел дух: явление «рентгена» прошло.

Но и после этого он долго не мог прийти в себя и приступить к работе. Лишь после обеда воле удалось собрать остатки ума, и Арсений Васильевич принялся анализировать свои открытия и собственное состояние, стараясь при этом не заходить за границу измененного сознания. В конце концов он сделал не слишком радующий его вывод: ему действительно удалось выйти за пределы поля оперирования и понять смысл своей работы в иной метавселенной. Однако Арсений Васильевич абсолютно не представлял себе, что с этим знанием делать и как жить дальше. В чем он был уверен, так это в том, что т а к жить нельзя – не зная, почему он поддерживает равновесие чужого социума с помощью инициации войн и конфликтов и кому это выгодно.

СИСТЕМА

С Земли эта звездная Система не видна, так как находится по другую сторону от ядра Галактики, хотя и гораздо ближе к ядру, нежели Солнце с планетами. Если измерить расстояние до нее земными мерами длины, то оно равно двенадцати тысячам световых лет. Однако вследствие того, что пространство известной нам части Вселенной (так называемого метагалактического домена) отнюдь не «плоское», как считают астрофизики и космологи, то до Системы буквально «рукой подать» – если знать способы преодоления космических расстояний, не связанные с ракетными или иными полетами. Вакуум – совсем не абсолютная пустота, как думали ученые еще совсем недавно, это сверхтвердый кристалл, пропускающий сквозь себя свет и материальные тела. Мало того, он соединяет континуумы не трех измерений, а на два порядка больше, хотя большинство этих измерений свернуто в сверхмалые объемы или, как говорят физики, скомпактифицировано. Эти измерения можно разворачивать – опять же если знать методы развертки – и путешествовать по Вселенной с гораздо большей скоростью, чем скорость света. Практически мгновенно. Хотя мало кто из разумных созданий, населяющих Галактику, достиг соответствующего уровня. Но те, кто создал (вырастил, реализовал, раскрыл, построил) Систему, умели многое, в том числе и «высверливать» в вакууме тоннели мгновенного перемещения энергии, информации и материальных предметов. Поэтому для них не составляло труда посещать каждую цивилизацию Галактики и контактировать с носителями разума. Явно или тайно. Но они предпочитали контролировать жизнь Галактики – и миллионов других похожих звездных островов – иначе, с помощью внедрения в социумы своих резидентов и вселения в сознание существ психоматричных программ, заставляющих их делать то, что было нужно контролерам. При этом контролеры часто прибегали к вербовке помощников и агентов из числа аборигенов на местах, превращая их либо в операторов внутреннего контроля – интраоров, либо в операторов внешнего контроля – экзоров. Первые осознанно участвовали в процессе коррекции социумов или иных общих структур, объединяющих разумных носителей, вторые выполняли роль «серых кардиналов», изменяющих ситуативные планы на других планетах, а также на объектах равного порядка или гораздо более сложного характера. Чаще всего они делали это неосознанно, как ретрансляторы потоков энергий высших уровней, хотя сами могли бы стать такими же властителями миров, как их кукловоды. Однако осознавали это единицы из миллионов, и тогда Систему начинало лихорадить, так как ее правители боялись лишиться власти, которую они присвоили себе не по праву преемников Творца, а по праву восставшего раба, завладевшего могучим наследием богов.

Двадцать первого января по земному летоисчислению в одном из олимподов Системы (пирамид выработки решений) собрались иерархи галактического контроля. Их было шестеро: Вышний, Распорядитель, Диспетчеры первого, второго и третьего класса и Корректор-исполнитель. На людей эти существа походили мало, скорее – на колонии грибов, имеющие грубое сходство с человеческим телом. Впрочем, это и были колонии, но не грибов, а кораллов.

Беседа иерархов проходила в диапазоне излучений, которые люди Земли называют мысленными. Эмоции же, сопровождавшие речь каждого, земным языком передать было трудно, хотя их смысловое наполнение иногда приближалось к таким понятиям, как «презрение», «недовольство», «удовлетворение», «злоба», «равнодушие», и другим. Одна из тем беседы касалась положения Земли в Гиперсети Управления – как планеты, давшей много добровольных слуг Системе и воспитавшей целый вид существ, внешне абсолютно не отличимых от человека, которых условно можно было назвать «биороботами» и «демиург-рабами». В настоящее время именно они являлись тем резервом Системы, который позволял контролировать деятельность всего человечества, в том числе его живым отрядом или, как утверждали посвященные, богорожденным и людьми, и выкачивать у них поистине бездны тонко й энергии, называемой самими иерархами гаввах, или иначе – энергии творени я.

Беседа завершилась конкретным обсуждением возникшей на Земле проблемы.

«Один из экзоров пробудился, – доложил высокому собранию Корректор-исполнитель. – Он самовольно перешел границу поля коррекции и овладел каналом прямой передачи гаввах, хотя и не полностью».

«Его возможности?» – осведомился Вышний.

«Он может обрести опыт непосредственного восприятия реальности без необходимого в таких случаях тренинга и без применения техник целостного восприятия вещей. То есть овладеть методом познания мира, стоящим вне пределов языка и мышления».

«Это может отразиться на подконтрольном объекте?»

«Может, – подтвердил Диспетчер-1; речь шла о Земле в целом. – К сожалению, не все управленческие структуры массового уровня объекта приняли наш принцип: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Если экзор примкнет к тем, кто не исповедует этот принцип, он вызовет неуправляемый фазовый переход Программы Коррекции на уровень, который мы не сможем контролировать».

«В связи с чем надо срочно активизировать деятельность интраоров Земли с целью увеличения плотности административного поля, – добавил Диспетчер-2. – С тем, чтобы любое решение нарушало чьи-то интересы. Тогда те, кто нам сейчас мешает, а это так называемые славянские родовые и казачьи общины в России, увязнут в междоусобицах, потеряют драйв и займутся дележом территорий и власти».

«Ваши предложения?»

«Экзор еще слаб, – сказал Диспетчер-3, непосредственно отвечающий за контроль над Землей, – и мало что понимает в реальном положении вещей. А поскольку он нам еще нужен, так как он единственный, кто успешно справляется с ростом сложности управленческих задач на Карипазиме, кстати, не понимая этого, то я считаю, мы обойдемся минимальным воздействием».

«Конкретнее».

«Перекроем ему максфактор, гарантирующий канал пассионарного везения, хотя бы процентов на тридцать. Подобные ограничения весьма эффективны, так как против цепочек якобы случайных событий практически нет защиты. Это заставит экзора задуматься над последствиями своих самостоятельных поисков».

«А если ограничение не сработает?»

«Тогда мы пошлем к нему одного из интраоров Земли, чтобы он его вразумил».

«А если и этот способ нейтрализации не будет успешен?»

«В таком случае мы подселим к нему крейзи-файл, превратим в идиота. Какое-то время он и в этом состоянии будет нам полезен, пока мы будем искать ему замену».

«Хорошо. Ищите замену уже сейчас. Все свободны».

Совещание закончилось.

ИЗЛОМ

Домой Марина возвращалась в грустном настроении.

Во-первых, ей не нравилось состояние отца, слишком часто уходящего мыслями в прошлое и тоскующего по жене. Его было искренне жаль, потому что отец был человеком добрым, хотя и слегка безалаберным, и не привык жить в одиночестве.

Во-вторых, отец разбередил старые душевные раны, связанные с замужеством и теми проблемами, которые успешно создавал муж. Не решал – создавал! Он умел это делать, а главное – всегда находил крайнего, если не мог справиться самостоятельно. И все чаще в своих неудачах обвинял жену.

Наконец, в-третьих, встреча с незнакомым мужчиной по имени Максим заставила Марину по-новому взглянуть на свою зависимость от условностей и реальности жизни. Формально она была независима – во всяком случае в своих мыслях – от чего бы то ни было (кроме дочери), фактически же зависела от любых движений и законов общества, в том числе – от негативных явлений этого общества типа хулиганов, бандитов и коррумпированных чиновников. И защитить ее от всего этого муж не мог. Да и не хотел. Зато встретился человек, который вступился за нее и смог дать отпор бандитам, что бывает теперь крайне редко. Поэтому Марине очень хотелось встретиться с ним еще раз и просто пообщаться.

Хоть бы позвонил! – подумала она со вздохом в сотый раз.

Первой в гимназии ей встретилась Лидия Петровна, учительница истории, вечно растрепанная и куда-то спешащая. Окинула восхищенным взглядом.

– Ты просто прелесть, Мариночка! Мне бы твои годы! Слышала новость? Наш физкультурник Миша Селезень уезжает в Америку, будет преподавать в университете в Майами. Представляешь?

Марина улыбнулась:

– От кого-то я слышала, что американские университеты – это место, где российские евреи преподают математику китайцам.

– Ой, ты все время шутишь, – всплеснула руками Лидия Петровна, нервно поправила локон, – а я ему завидую. Будет хоть зарплату приличную получать. Кстати, Аглая набирает команду Мурзиков на лето, не хочешь присоединиться?

Марина пожала плечами:

– Не знаю, до лета еще далеко.

Речь шла о необычной организации, возникшей в Москве несколько лет назад, но уже прославившей себя добрыми делами.

Несколько сот вполне взрослых и здоровых мужчин и женщин, называющих себя смешным прозвищем Мурзики, вдруг объединились под вполне утопическим лозунгом «отстаивать идеалы добра и справедливости». Под предводительством самых активных Мурзиков и основателя движения столичного хирурга Германа Пятова эти люди выезжали на своих машинах (были они людьми не богатыми, но состоятельными) в глубинку России, преодолевали сотни километров к детским домам и школам-интернатам и помогали им приобретать все, в чем нуждались детишки, от одежды и обуви до лекарств, книг и даже компьютеров.

Директор гимназии Аглая Савельевна была активным участником движения и каждое лето создавала из учителей команду единомышленников, которые и присоединялись к походам Мурзиков.

– Не знаю еще, – повторила Марина. – Муж не одобрит. Но я подумаю.

– Захочешь, я тебя запишу. Видела нашу Любочку-красавицу?

– Нет, а что? – встревожилась Марина.

– Она побывала в Голландии и сделала себе татуировку глаз!

– Шутишь? – недоверчиво прищурилась Марина.

– Нисколечки! Оказывается, вся «продвинутая» Европа сейчас осадила Голландию, чтобы сделать глазную тату! Операция стоит всего тысячу евро!