Возвращайтесь живыми!

– Жду.

В затылок дохнуло холодком.

Он замер, прислушался к своим ощущениям.

Холодок проник внутрь черепа, превратился в тысячи крошечных муравьёв, рыщущих по мозговым извилинам в разных направлениях.

– Щекотно, – пробормотал Шаповалов, соловея.

– Ничего, главное – не бойся, думай о том, что с тобой произошло.

«Муравьи» затопотали по клеткам мозга сильней.

– Ох ты!

– Можем прервать сеанс, – взялся Афанасий за телефон.

– Не надо, просто непривычно.

«Муравьи» продрались сквозь голову, растаяли, оставив ощущение лёгкой растревоженности. Снова потянуло холодком.

– Приятно…

Зазвонил телефон.

Афанасий поднёс к уху браслет, не включая экранчик видеопередачи.

– Ну, что?

По мере того как ему что-то говорили, глаза Вьюгина открывались всё шире, и когда он оглянулся на Шаповалова, они были полны удивления.

– Не может быть!

– Что? – поёжился Шаповалов, которому вдруг стало неуютно.

– Ага, доложу Харитонычу, – продолжил Афанасий. – Он примет решение. Я-то сам улетаю в Казахстан… ага, понял. Спасибо, Рома, ты настоящий друг!

Вьюгин опустил руку.

– Он говорит, что тебя использовали.

– Как использовали?! – не понял Шаповалов. – Кто?!

– Кто – надо разбираться, а как – в качестве водилы. Точнее, использовали твой транспорт, а тебя экзорнули.

– Что?

– Сглазили, ну, или запрограммировали. Потому ты и не помнишь, где был сутки и что делал. Потому и на спидометре остались «лишние» километры. Они просто забыли восстановить прежние цифры.

– Да кто, чёрт побери?!

Афанасий посерьёзнел, понизил голос.

– Если он прав, а Рома практически не ошибается, в окрестностях Бреста действует группа пси-операторов, использующих местных водителей. Приедешь домой, расспроси своих приятелей с базы, других шоферов, кого знаешь, не случалось ли с ними того же, что и с тобой. Но сделай это тихо, не поднимая шума.

– Ничего не понимаю!

– Сделаешь?

– Конечно, постараюсь. Но зачем каким-то операм скрытно использовать водил?

– Не операм, а операторам. Мы знаем пока одну такую структуру, и она очень опасна. Боюсь, это именно её деятели наткнулись на тебя и решили привлечь к своим делам.

– Зачем? У них своих водил нет?

– Может, и не хватает. Надо тщательно расследовать это дело, изучить местность, людей вокруг тебя. Вполне вероятно, Поводы… э-э, плохие дяди решили что-то построить возле Бреста. Ты не слышал о какой-нибудь стройке?

– У нас постоянно кто-то что-то строит.

– Поспрашивай, только опять же осторожно, не началась ли вблизи от вашей базы стройка, о которой мало кто знает. И никому ни слова! Договорились?

– Пиндос им в нос! – в сердцах сказал Шаповалов. – Ты меня пугаешь. Что ж, мне теперь в Польшу не ездить?

– Езди, но будь внимателен, присматривайся ко всем несуразностям, замечай всё необычное, что случится в рейсе, и звони мне. Скорее всего к тебе в скором времени обратятся мои знакомые, от моего имени, помоги им.

– Чекисты? – криво усмехнулся Шаповалов.

– Чекисты, – без улыбки подтвердил Афанасий. – Договорились, дружище? Никому ни слова, даже жене.

– Да понял я. Вот понесла меня нелёгкая в Польшу!

– Польша здесь ни при чём. Шеха, заходи.

Впорхнула хозяйка, красивая до умопомрачения. И по взгляду Афанасия, брошенному на жену, Шаповалов понял, что его бывший однокашник влюблён в неё по уши.

Они посидели ещё полчаса за чаем, вспоминая смешные эпизоды из школьной жизни, общих знакомых и друзей, потом Афанасий проводил Шаповалова до метро.

– Помни наш уговор.

– Помню, – помрачнел Шаповалов. – Если бы ты мне подробней объяснил, что за пиндосы водят нас за нос.

– Не пиндосы, люди похуже, а точнее, нелюди. Но об этом тебе расскажут другие специалисты. Будь осторожен, Володя.

Они пожали друг другу руки, и Шаповалов уехал.

Афанасий в задумчивости вернулся домой.

– Что у вас произошло? – встретила его вопросом Шехерезада.