Английский экспромт Амалии

– Вы не леди!

– А вы – не джентльмен!

– Мне попалась мегера, – с горечью констатировал герцог. – Ничего! Можете смеяться сколько угодно. Завтра же я отправлюсь к самому архиепископу Кентерберийскому, чтобы он признал наш союз недействительным.

Дворецкий Роджерс посерел лицом и словно стал меньше ростом.

– И что вы скажете архиепископу? – бесстрастно осведомилась Амалия. Склонив голову к плечу, она внимательно разглядывала портрет рыжего джентльмена в орденах, чем-то неуловимо схожего с ее собеседником.

– Всю правду. Что вы женили меня на себе обманом.

Роджерс, судя по всему, был близок к обмороку.

– Я – вас? Может, я опоила вас? Может, это я вас похитила? Я привезла вас в церковь и заставила священника обвенчать нас?

– Хорошо, – проскрежетал Арчибальд, – я виноват. Вы довольны? Но этому безумию необходимо положить конец!

– И вы поедете к архиепископу…

– Именно.

– Представите свои доводы…

– Так точно.

– Между прочим, похищение людей и принуждение их к браку – нешуточные преступления, – ласково заметила Амалия, и глаза ее стали совсем золотыми. – У вас могут быть неприятности.

– Все неприятности – ничто по сравнению с тем, что со мной произошло сегодня, – отрезал герцог.

– То, что с вами произошло, – вкрадчиво промолвила Амалия, – покажется вам сущим пустяком, когда все начнут смеяться над вами.

– Простите? – недоуменно посмотрел на нее Арчибальд.

– Ну да. «Этот Невилл, рыжий верзила, знаете его? Слышали, как он опростоволосился?» – «Да нет, расскажите». – «Он принял за свою невесту совсем другую». – «Да что вы?» – «И женился на ней». – «О, боже мой! Он что, совсем слепой? Или ему все равно, на ком жениться?»… Вот так и будут говорить о вас, Арчи. Я могу называть вас Арчи? Кстати, это ваш отец?

– Да, – буркнул Арчибальд. Грызя ноготь, он сосредоточенно размышлял над словами Амалии.

– Вы на него похожи.

Рыжий верзила выпрямился и высокомерно взглянул на Амалию сверху вниз (что для него было проще простого).

– Надеюсь, что это не так, – сказал он.

– Вы его не любили?

– Он был замечательный человек. Но свой лучший поступок он совершил, когда преставился.

Амалия вскинула брови: подобное циничное заявление явно было совсем не в стиле ее собеседника.

– Это мистер Уайльд, журналист[13 - Великий английский писатель Оскар Уайльд к 1885 г. еще не создал главных своих произведений и был известен главным образом стихами, очерками, публиковавшимися в основном в «Пэлл-Мэлл Газетт», а также как блестящий острослов и апологет эстетизма.], так сказал, – пояснил Арчи. – Он, впрочем, произнес эти слова на обеде у леди Горинг по другому поводу. – Верзила-герцог вздохнул и посмотрел на Роджерса, смиренно ждавшего, какие еще ужасы обрушатся на него этим утром. – Пойдемте лучше обедать, миледи. Роджерс! Отведите мою… а, черт… отведите нашу гостью в желтую спальню. Где ваши вещи?

Амалия спохватилась, что совсем забыла о Франсуа. Наверное, он уже весь извелся от беспокойства.

– В Дувре. Я напишу записку моему слуге, он не говорит по-английски. Его зовут Франсуа Галлье. Поищите его в гостиницах, я забыла название той, где мы остановились.

– Какая восхитительная забывчивость, – хмыкнул Арчибальд, поднимаясь по лестнице. – Мне везет, как всегда. Мало того, что жена не та, так она еще и беспамятная.

– Многие мужья дорого бы дали, чтобы иметь такую жену, – ехидно ввернула Амалия.

– Многие, но не я. Нет, надо ехать к архиепископу!

Лакей отбыл с запиской Амалии, а Роджерс проводил ее в желтые покои.

– Простите, миледи, что спрашиваю вас, – заговорил он умоляюще, когда дверь за ними затворилась, – но вы – жена герцога, ведь так?

– До завтра точно, – отозвалась Амалия бодро, – а что будет дальше – бог дает!

Роджерс важно кивнул и исчез.

За обедом Амалия и ее супруг сидели в разных концах необъятного стола. Еда показалась Амалии невкусной, посуда была роскошная, но чересчур громоздкая.

– В сущности, я ничего о вас не знаю, – проворчал Арчи, когда внесли пудинг. – Кто вы и откуда?

– Разве я не говорила? Баронесса Амалия-Изольда-Елизавета Корф, русская подданная. Я живу в Петербурге, у меня маленький сын, ему три года.

– Этого еще не хватало! – фыркнул герцог. – Вы не католичка, я надеюсь?

– А что вы имеете против католиков? – поинтересовалась Амалия.

– Я девяносто седьмой в списке наследников английского престола, – сухо сказал Арчибальд. – Женитьба на католичке, пусть и столь смехотворная, как эта, сразу же выводит меня оттуда.

– Ай-ай-ай, всего-навсего девяносто седьмой, – вздохнула Амалия. – Боюсь, сударь, вам придется ждать чумы или какого другого бедствия, чтобы взойти на трон. Как жаль! – добавила она, крестясь на католический манер и возводя очи к потолку.

Золотая тарелка герцога с грохотом полетела на пол.

– Так вы католичка? – пролепетал Арчи, косясь на Амалию с непередаваемым ужасом.

– Только по понедельникам, – сообщила Амалия серьезным тоном, отодвигая пудинг, – а сегодня среда. Успокойтесь, я православная, если это вас интересует.

Арчибальд порывисто вскочил на ноги.

– Так, с меня хватит! – объявил он. – Роджерс! Я беру собак и иду гулять. Вы и ваши манеры… – Он предпринял попытку испепелить Амалию взглядом, но это было все равно что попробовать растопить спичкой айсберг. – Как мне жаль, что все это не сон!

– Мне тоже, – заметила Амалия, когда дверь за ее неожиданным супругом с грохотом затворилась.

Порядочно проплутав по коридорам, Амалия наконец нашла свою спальню. Пока ее не было, с зеркал стерли пыль, из углов вымели паутину, кровать застелили заново, а камин затопили.

Амалия подумала, чем бы ей заняться. Почитать? Но у нее не было к тому охоты: когда собственная жизнь оказывается интереснее всяких романов, приключения вымышленных героев уже не так захватывают. В окно она увидела Арчибальда – он шагал в сопровождении четырех собак, размахивая руками, как мельница, и возбужденно разговаривал сам с собой.