Шебаршин. Воспоминания соратников

Долгий путь с тех пор пришлось пройти, чтобы удостоиться встреч за семейным столом, скромных пельменей на его кухне, «допуска» к его библиотеке, его участия в редакции моих скромных трудов. Наконец, его первых скупых мужских объятий и первой дарственной надписи на книге: «Моему другу…». Искренне дорожу этими бесценными реликвиями, почитаю их высшей наградой за пройденное и прочувствованное за три с лишним десятка лет в строю. С перерывом в один год я потерял отца и шефа. Горюю по ним одинаково. Вечная память простому фронтовику, закончившему Отечественную сержантом, и видному советскому Генералу!

Интересовала ли шефа политика, жизнь страны, разведки? Еще бы! (Его коронное: «Забыть ли старую любовь и службу прежних дней?»). Только об этом с ним говорили всегда в общем, «без оценок и фактуры», никогда не злорадствуя, что где-то что-то не так. Это было табу и для него, и для нас. На встречах ветеранов, на юбилеях, при обсуждении политических тем в любом формате он был всегда непреклонен: о прошлом, о разведке – хорошо или никак. (Помните: «Не стоит возвращаться в прошлое. Там уже никого нет»? Или: «Прошлого не вернешь, настоящего не удержишь, будущего не узнаешь…») Один его афоризм выделяю особо: «Не Отечество нуждается в героях, а герои в Отечестве».

Честно говоря, порой возникали сомнения в его искренности, когда он говорил: «Телевизора не смотрю и тебе не советую», ибо на его рабочем столе громоздились газеты не самого высокого качества. Мы, уже шарившие по интернету, снисходительно относились к консервативным чудачествам шефа, к его старой закалке. Понимали, как для него мучительно оставаться в стороне от того широкого информационного потока, что он пропускал через себя десятилетиями. Тем более поражала его прекрасная осведомленность о делах в мире, в стране, точность его формулировок, оценок, прогноза. Вот что значит старая школа! Школа Шебаршина.

Увы, начинаем привыкать к печальным вестям об уходе товарищей. Но страшная весть о его кончине в марте 2012-го прозвучала не только неожиданно, но и необычно для мирных лет. Тревожным выстрелом она всполошила птиц в Тверских переулках и в Марьиной роще, на башнях Смоленской высотки и в тихом лесу в Ясенево, больно ранила сердца в самых разных уголках России, во многих ее посольствах за рубежом. Хотел ли он, чтобы его последнему шагу было придано столько общественного внимания? Уверен, нет. Прерви он свой полет как-то по-другому, не нажимая на спусковой крючок (хотя собственно, почему боевой генерал должен делать это по-другому!), все равно пресса искала бы в его поступке какой-то тайный смысл, скрытые пружины, заговор. Такова уж участь всех видных и незаурядных личностей: обществу просто интересно, что же они хотели сказать своим уходом…

Нашлись и те, кто призывал не усердствовать, чтя его память, намекая, дескать, самоубийство негоже для православного христианина, русского офицера и т. п. Другие промычали что-то типа: жаль… но что особенного для страны он сделал? Не могу не вспомнить самого Л. В.: «Собачья мысль: если укусить боязно, а лизнуть – неудобно, проскули что-нибудь невнятное». Зато простые люди не стеснялись в высказываниях в те дни. Вот один из откликов: «Впервые вижу в Интернете 99 % достойных комментариев. Вот это рейтинг! Вечная память героям!». Или откровенное: «Спасибо вам от народа России!».

В минуту прощания тысячи сердец заныли: прощай, Командир, наша совесть, совесть разведки! Вспомнилось его коронное: «Наше время придет, но нас оно уже не застанет».

Перечитывая талантливые книги шефа, невольно проецируешь их на нашу действительность. Как точно он понимал, что новые векторы нашей внешней политики захлебнутся, так и не принеся пользы. Лишь вред да потерю лица. Слыша сегодняшнюю демагогию о нашем особом пути, мучительные поиски «национальной идеи», невольно обращаемся к Л. В. Шебаршину, для которого никогда не стоял вопрос об идее и смысле жизни. На его надгробье на Троекуровке – его слова: «Для того чтобы служить делу, надо верить в его правоту, в то, что оно является частью чего-то большего, чем жизнь»… Вот простой ответ на рассуждения об идее, которую не ищет теперь только ленивый…

Чем же теперь живем мы, бывшие разведчики? Ответ за всех нас дал шеф: «Случается, что служба и жизнь составляют для человека единое целое, причем все светлые черты того, что именуется жизнью, с течением лет все больше и больше подчиняются интересам службы, растворяются в ней. Неприметно для себя человек начинает тосковать, отрываясь от своего дела, от рабочего места, чувствует себя потерянным в дни вынужденного безделья, которые бывают у него так редко. Работа, которой долгие годы занимался я и мои коллеги, интереснее, увлекательнее всего, на мой взгляд, что могла предложить жизнь. Так мне казалось и кажется до сих пор. Жизнь – часть работы, и всегда думалось, что они пресекутся одновременно.

Не получилось. Служба кончилась, продолжается жизнь. Продолжается и то дело, ничтожной частичкой которого была моя работа. Это дело началось за столетия до моего появления на свет, оно не завершится до тех пор, пока живет Россия. Будут приходить все новые и новые люди, они будут умнее, образованнее нас, они будут жить в ином, не похожем на наш мире. Но они будут продолжать вечное дело, частью которого были мы и наши безвестные предшественники, они будут служить обеспечению безопасности России. Помоги им Бог!

Незадолго до отставки журналист спросил меня: «Что вспоминает разведчик в старости?». Полушуткой я ответил: «Это покажет очень недалекое будущее». Слова оказались пророческими, и будущее, о котором мы говорили, наступило невероятно быстро…

Разведчику нужна хорошая память. Отставному разведчику нужно умение выборочно забывать. Не замалчивать, а именно накрепко забывать все то, что может так или иначе нанести вред людям живым или бросить тень на память умерших. Прошлое всегда с нами. Неосторожное слово о событии, которое, казалось бы, принадлежит истории, вдруг осязаемо вмешивается в людские судьбы».

Бог поможет нашим последователям!

Леонид Мальцев, генерал-майор

Честь разведчика

Последний руководитель советской внешней разведки Леонид Владимирович Шебаршин ушел из жизни ошеломляюще для многих, кто знал его лично, по отзывам отечественной и зарубежной прессы либо аналитиков, способных объективно оценивать наше противоречивое бытие. Ибо он прослыл явно сильной личностью, добропорядочным человеком и профессионалом высокой пробы в разведке, уготованной ему судьбой.

После так называемого августовского путча 1991 года, когда начались беспардонное охаивание советских спецслужб и расформирование Комитета государственной безопасности СССР, он решительно подал в отставку и уже 23 сентября того же года в последний раз вошел в кабинет начальника Первого главного управления (советской разведки) КГБ СССР. Однако впоследствии воспоминания о разведывательных буднях приходили к нему даже в усталых снах. Так, не однажды в сновидениях являлся Пакистан, где Леонид Шебаршин столкнулся с первой в его жизни азиатской войной. Возвращались вой сирен, затемнения, трассы зенитных снарядов. Именно там он своими руками стал получать в поиске подлинных политических истин чужие секретные документы.

Припоминались индийские напряженные будни в условиях жесткой местной контрразведки, чрезвычайные положения, оставившие острый след операции.

Приходили на память встречи с Председателем КГБ Ю. В. Андроповым, у которого в 1974–1981 годах побывал шесть раз. Перед поездкой в Тегеран Юрий Владимирович порекомендовал ему прочитать «18 брюмера» Карла Маркса, для того чтобы глубже понять иранские события. Шебаршина поразила применимость многих мыслей Маркса к происходящему в Иране, изящество его формулировок, но еще удивительнее, что это увидел один из руководителей того времени, когда живой самостоятельной мысли, казалось, уже не было места в высоких сферах.

Исламская революция зарубцевалась у Леонида Владимировича особенно памятно. Об обстановке, в которой довелось тогда действовать советской разведке в Тегеране, сам Шебаршин, возглавлявший там резидентуру, вспоминал: «Культ смерти, любование смертью, смакование смертью – такова атмосфера, созданная хомейнистами. Кровь и трупы на фотографиях, на обложках книг, на экранах телевизоров, на плакатах, кровь и трупы на тегеранских тротуарах, в застенках, в болотах Хузистана и курдских горах, кровь и трупы в туркменской степи, в пустынях Белуджистана, в мазандаранских лесах… Наше посольство в Тегеране подвергается разгрому. Мы сидим в осаде, слушаем выстрелы, звон бьющихся стекол и надрывный вой сирены».

При всем при том работа не прекращалась, поскольку крайне требовалась информация и, конечно же, нужны были источники ее. Следовало бывать в городе, зачастую в полной темноте ходить по пустынным улицам, встречаться с теми, в ком нуждались советские разведчики.

Черным следом осталось в героической деятельности резидентуры предательство одного из офицеров «точки» – Кузичкина. Надо было спасать людей, о которых мог знать перебежчик. Это удалось сделать быстро и без потерь. Пришлось резко сократить оперативную активность. Этот период Л. Шебаршин назвал тяжелейшим и самым горьким в своей жизни. И все же он нашел в себе силы пережить и это потрясение: осмысливал случившееся среди исламской революции, и со временем персидская лихорадка мало-помалу у него улеглась. Но не исчезла насовсем. Позднее мне не раз доводилось встречать его на пресс-конференциях, посвященных проблемам Ирана и мусульман России, в которых он участвовал с неизменным интересом.

Сумев превозмочь возникшие тернии, Леонид Шебаршин стал одним из руководителей информационно-аналитического управления. И вскоре был назначен заместителем начальника внешней разведки, а с учетом блистательных профессиональных качеств довольно быстро возглавил ее.

На склоне лет в одной из своих книг, раздумывая о задачах и целях своей профессии, он поставил немаловажный вопрос: частью чего является дело, которому мы служим? И уверенно ответил: «Мы чувствуем себя людьми лишь потому, что у нас есть Родина. На этом мы будем стоять и с этой точки оценивать прошлое, судить о деяниях своих предшественников и современников, взирать в неспокойное будущее. Так проясняется и суть нашего дела. Благо Отечества, благо народа… выше идеологических споров, личной и групповой корысти, политики сегодняшнего дня, выше амбиций и обид».

Десятилетиями, размышлял Леонид Шебаршин, мы следили за маневрами внешних сил, противников и партнеров, выявляли их тайные замыслы, подсказывали направления ответных ходов, вступали в острейшие схватки, несли потери. И всегда, в самых тяжелых обстоятельствах присутствовала мысль – за нами Отечество, мощное, неколебимое государство, за нами великий народ… Противник не осмелился брать бастионы штурмом, он добивается своего измором и изменой.

Борьба за Отечество, констатировал он, продолжается на новых рубежах. Они неизмеримо ближе к сердцу России. Доля вины за все происходящее лежит и на нас. Так нужно ли сегодня наше дело? Нужно. Необходимо.

Родина, Отечество являлись для него высшей инстанцией. Леонид Владимирович не терял присутствия духа в самых чрезвычайных ситуациях. 21 августа 1991 года он был назначен Председателем КГБ вместо арестованного Владимира Александровича Крючкова. В тот день Шебаршин проводил первое и последнее заседание Коллегии КГБ в здании на Лубянке. Площадь была запружена возбужденной толпой. Провокаторы звали к штурму зданий. Выступивший начальник Главного управления Пограничных войск КГБ жестко сказал, что «зеленые фуражки» с оружием в руках будут защищать служебные помещения и документацию от любых авантюристов.

Повисла напряженная тишина. Шебаршин соединился по «кремлевке» с Ельциным и спокойно сказал: «Борис Николаевич! Приезжайте срочно на Лубянскую площадь и успокойте толпу. Иначе может произойти непоправимое, и вся ответственность будет лежать на вас». Этот разговор был продублирован телеграммой.

Ельцин приехал и угомонил толпу, разогретую разведенным спиртом, который наливали из канистр за каждым углом. На другой день Леонид Владимирович был уволен Ельциным с поста главы Комитета. Его сменил предатель Бакатин.

1991 год, увы, стал рубежом в жизни талантливейшего разведчика Шебаршина на фоне улюлюкающих толп, требовавших расправы над сотрудниками спецслужб. Да и роль их в то время сильно менялась. В частности, Ельцин назначал новых заместителей начальника разведки, даже не советуясь с ее руководителем. И осенью 1991 года в возрасте пятидесяти шести лет генерал Шебаршин ушел в отставку. Никогда больше государство наше не обращалось к нему ни за советом, ни за помощью.

Далеко не каждому под силу выстоять перед такими ударами судьбы, какие пережил генерал. Ему пришлось похоронить взрослую дочь, и он заботился об оставшихся двух внуках. После тяжелой болезни скончалась его супруга, и Леонид Владимирович остался вдовцом, храня верность ее памяти. Он гордился, что недавно стал «четырежды прадедом».

Среди проваливающихся реформ «перестройки» Леонид Шебаршин создал с надежными сотоварищами небольшую консалтинговую компанию под гордым названием «Российская национальная служба экономической безопасности». В основу ее работы было положено скрупулезное соблюдение закона. Эта организация помогла многим предпринимателям уберечься от рисков и угроз, которыми полнилась наша жизнь в лихие 1990-е и нулевые годы. Компания реально помогала бизнесменам в борьбе с рэкетом и административным произволом. И стала спасительной для многих покалеченных реформами людей.

Знатоки спецслужб на Западе высоко ценили разведчика Шебаршина. В 1994-м его пригласили в Аргентину, где незадолго до того произошел мощный теракт в местном израильском культурном центре, унесший жизни более ста человек. Латиноамериканские коллеги внимательнейше отнеслись к рекомендациям Леонида Владимировича, направленным на недопущение впредь подобных акций. Причем Шебаршин дал советы не только чисто оперативного, но и политического характера. Поездка оказалась полезной, ибо в последующие годы ничего подобного в Аргентине не случалось.

Проявлялся интерес к нему и иного свойства. Как-то Леониду Владимировичу довелось отправиться в Англию на одно из международных совещаний руководителей частных охранных и детективных служб. В перерыве к нему вдруг подошел англичанин в штатском и пригласил на ланч, якобы «побеседовать о проблемах безопасности».

В ходе беседы британец не без восторга начал похваливать знания и разведывательное мастерство Шебаршина и неожиданно, не особо церемонясь, стал намекать на возможность сотрудничества генерала с английской разведкой. Шебаршин спокойно спросил: «Вы не ошиблись адресом, приглашая меня на ланч? Я был более высокого мнения об англичанах!». Затем он хладнокровно расплатился с официантом и молча вышел.

Обладая феноменальной памятью, Леонид Шебаршин знал всех фигурантов российской политики, помнил их жизненные траектории, мог безошибочно предсказать их дальнейшее продвижение по политическому небосклону. Органически не выносил верхоглядства и пустословия. Он так и не воспринял прорвавшихся к власти под псевдодемократическими лозунгами демагогов, видя в них разрушителей исторического Отечества. Об этом говорят его горькие афоризмы, собранные в книге «Хроника безвременья». В ней боль в связи со страданиями народа и презрительное отношение к новоявленным хозяевам России. Разнокалиберным «вождям» его совет: «Не в свою лужу не садись!». Едкая ремарка: «Бог, конечно, не выдаст, но от новых свиней надо держаться подальше – съедят!». Короткое, но емкое замечание: «На переправе не меняют лошадей, но стоило бы поменять кучера!». И еще об одной из новых политических организаций, шумливо претендующих на власть: «Партия честно заворовавшихся людей». Огромную популярность приобрели и другие книги, написанные генералом, – «Из жизни начальника разведки», «Рука Москвы», «И жизни мелочные сны», – пронизанные осмыслением минувшего и реальности, предвидением будущего. Порой грустными выглядели его оценки, но всегда мудрыми.

Скептически относившийся к навязчивому вмешательству некоторых партийных чиновников в оперативную работу, Леонид Шебаршин неожиданно процитировал однажды замечания И. В. Сталина о разведке, назвав эти соображения толковыми. А высказал их Иосиф Виссарионович на одном из заседаний Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР 9 ноября 1952 года. Есть смысл напомнить их: «В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотического чувства – это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется.

…Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг – Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создать прежде всего в приграничных государствах.

…Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров (привел пример, когда во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других).

Разведка – святое, идеальное для нас дело.

Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек – друзей (это больше чем агенты), готовых выполнить любое наше задание.

Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Агентов иметь не замухрышек, а друзей – высший класс разведки».

Неприемлемы для генерала-государственника последствия так называемого нового мышления в политике. С горечью видит он, что к нашей стране все чаще относятся пренебрежительно, отечественный МИД больше всего на свете боится обидеть западных партнеров. Между тем ЦРУ, СИС, БНД совсем теряют стыд. Внаглую пытаются вербовать сотрудников наших спецслужб, дипломатов, представляющих особый интерес специалистов. Л. Шебаршин заносит в дневник: «Мы проанализировали работу американских и других западных спецслужб с советскими гражданами за рубежом. Картина получилась впечатляющей: за дымовой завесой разговоров о партнерстве вместо соперничества, человеческих контактов ведется тотальное наступление на Советский Союз. КГБ направляет доклад и предложения о контрмерах президенту Горбачеву и министру иностранных дел Шеварднадзе. Никакого решения по докладу не принимается».