Пламя Деметры

Полина действительно рассмеялась, когда сегодня днем выходила из дома. Нет, она смеялась не над Рамиресом, она смеялась над собой. Она зацепилась сумочкой за ручку двери и рассмеялась, радуясь собственной неуклюжести. Она очень смешливая женщина.

5

«Муфлон» медленно полз по улицам ящерского города, по бокам и чуть сзади бодрой рысцой трусил почетный караул, за рулем сидел Евсро, а Якадзуно непрерывно вертел головой, разглядывая пейзаж за окном.

Город Осулев заметно отличался от езузезрл, в которых доводилось бывать Якадзуно. Широкие улицы, ничем не замощенные, но тщательно выровненные. Большие двух – и трехэтажные дома, похожие по архитектуре на традиционные есов, но сложенные из нормального кирпича. Какие-то длинные здания с большими окнами, затянутыми целлофановой пленкой. Детские площадки непривычного вида – лестниц, качелей и турников почти нет, зато на каждой площадке обязательно имеется полоса препятствий, да такая, что даже тренированному человеку непросто ее преодолеть. Все понятно – ящеры плохо лазят, зато великолепно прыгают. Жилые районы чередовались с промышленными, и когда Якадзуно впервые увидел большое здание без окон и с дымящей трубой на крыше, он очень удивился и спросил Евсро:

– Разве у вас есть промышленность?

Евсро фыркнул и ответил вопросом на вопрос:

– Ты думал, мы совсем варвары? – и продолжил после некоторой паузы: – Честно говоря, ты почти прав. Двадцать лет назад мы были варварами, но вы научили нас строить большие заводы вместо маленьких мастерских. До знакомства с людьми мы не строили детских площадок, наши дети учились прыгать в лесу. Но ваши ученые сказали, что если построить специальное место для прыжков, дети будут быстрее развиваться и меньше калечиться, и теперь у нас детская смертность на одну пятую меньше, чем была раньше. Как видишь, мы можем учиться друг у друга.

Якадзуно хмыкнул. Да, ящеры учатся у людей, но чему научились люди у ящеров?

Евсро как будто прочел его мысли.

– Наши нехесусосей предсказывают погоду с такой точностью, какая недоступна вашим метеорологам. Мы научили вас делать ейрас, которое вы называете амброзией. Мы научили вас, что за хахех следует отдать не другое хахех, как вы раньше считали, а целое осусув. Возможно, последнему вас не стоило учить.

– Уже поздно говорить о том, чему нас стоило учить, а чему не стоило, – вздохнул Якадзуно. – А это что такое? Храм?

– Да, шуво Фэрв. Тебя удивляет, что у нас есть храмы?

– Меня удивляет, что я не видел их в ваших деревнях.

– В езузераш их не бывает. Нет смысла строить большое здание там, где живет всего сотня ящеров. Хочешь зайти внутрь?

– Разве нас не ждет швуэ Ойлсовл1

– Один час роли не играет.

С этими словами Евсро свернул на обочину и остановил машину. Почетный караул недоуменно столпился вокруг. Евсро вылез из машины и что-то прокричал вооруженным ящерам.

– Я сказал, что ты хочешь извиниться за свой народ перед Фэрсо, – сказал он, обращаясь к Якадзуно. – Ты навел меня на хорошую мысль, этот жест поможет ловиюво не видеть в тебе врага.

– Что я должен сделать? – спросил Якадзуно.

– Войди внутрь и немного побудь внутри, я сказал, что ты хочешь провести обряд в обществе одного меня. Никто не увидит, чем ты будешь заниматься в шувоз. Я бы рекомендовал осмотреть фрески, некоторые из них очень любопытны.

– Я не буду осматривать фрески, – сказал Якадзуно. – Ты подсказал мне хорошую идею, я действительно должен извиниться перед твоим Фэрсо.

Евсро дернулся как от удара.

– Больше не говори так, если не хочешь оказаться на всиязо ухез, – сказал он. – Фэр – не имя, фэр означает сын. Если ты называешь бога моим сыном, ты тем самым творишь богохульство.

– Извини, – смутился Якадзуно, – я не хотел тебя обидеть.

– Я понимаю. Но другие могут не понять.

Шуво Фэрв представляло собой белое прямоугольное строение размером примерно десять на пять метров. Стены были сложены то ли из оштукатуренного кирпича, то ли из чего-то очень похожего. В высоту здание составляло метра четыре, и еще метра на полтора над крышей возвышался купол, выкрашенный багряно-красной краской.

– Купол символизирует восходящее солнце, – пояснил Евсро. – Когда Фэр вылупился из яйца, снесенного Езой-ласл Овузуюв, солнце впервые вышло из-за облаков, которые до того вечно укутывали плоть кеной. Солнце осветило зубы Фэрв и отразилось в них, и свет наполнился силой и прогнал туман, и впервые в истории олув наступило сухое время и охий стали любить зир раз и другой, и зирэ отложили алшав и родились жехл, маленькие овоэшлалк и жеграшлал. И езойлакл лухе вэхла свершило свой первый оборот.

– У всех народов истории сотворения мира очень похожи, – заметил Якадзуно.

– Да, но у вас Сузаш сотворил олу самостоятельно, а Фэр пришел позже. И вы почему-то считаете, что Сузаш и Фэр едины.

– Я не христианин, – уточнил Якадзуно, – я верю в старых богов.

– Прости. Я думал ты веришь, как большинство.

Внутри храм был почти пуст. Здесь не было ничего, похожего на алтарь, здесь вообще не было ничего, кроме голого земляного пола да настенных росписей. Росписи изображали разнообразные сцены из жизни ящеров, Якадзуно начал было их разглядывать, но вовремя остановил себя.

– Как происходит ритуал? – спросил он.

– Какой ритуал? – не понял Евсро.

– Ну, попросить у Фэрв прощения за человеческую расу...

– Нет никакого ритуала. Ты просто думаешь, а когда решишь, что подумал достаточно, можно уходить.

– Но зачем тогда нужен храм?

– Здесь легче думать.

– Я должен принять какую-то определенную позу?

– Располагайся так, как тебе удобнее.

Якадзуно подошел к стене, противоположной от входа, и сел в позу лотоса. Он закрыл глаза и начал медитировать. Он сразу почувствовал, что медитация пошла необычно, как будто загадочный Фэр вмешался в процесс, что он внимательно слушает мысли Якадзуно и вроде бы даже что-то отвечает.