Пламя Деметры

– М-да... – только и смог сказать он. – Ничего, что я к вам по-простому?

– Ничего, – махнул рукой Анатолий, – я снобизмом не страдаю. У вас найдется что-нибудь поесть? А то у меня внутренние батареи совсем разряжены. Это не срочно, если у вас проблемы с продовольствием, я могу обойтись...

– Ничего-ничего, – остановил его Вахид. – Такаси, отведешь его на кухню, скажешь раздатчикам, чтобы майора Ратникова кормили без ограничений. Как вас зовут, кстати?

– Анатолий.

– Вахид.

Они пожали друг другу руки.

– Я бы хотел отдохнуть пару дней, – сказал Анатолий, – а потом поподробнее ознакомиться с обстановкой. Но если у вас найдется для меня какое-нибудь конкретное задание...

– Я подумаю, – сказал Вахид. – А если ничего не придумаю, мы подумаем вместе.

– Мне потребуется доступ к штабным документам.

– Получите.

– Спасибо.

– Пока не за что.

– Заранее спасибо, – улыбнулся Анатолий. – Если ко мне больше нет вопросов, не смею задерживать.

– Документы у вас есть? – внезапно спросил Вахид.

– Да, конечно, – ответил Анатолий, – документы прикрытия есть, вот, пожалуйста, – он протянул Вахиду свою идентификационную карту. – Имя и биография настоящие, только должность другая. Ну, вы поймете.

Анатолий улыбнулся, потому что представил себе, как Вахид изучает документы вновь прибывшего офицера и обнаруживает, что тот служит в особом отделе братства офицером для особых поручений. А что, очень хорошее прикрытие, можно даже сказать, идеальное.

2

Рамирес вошел в студию и обнаружил, что она не пуста, как это обычно бывает за час до начала съемок. За монтажным пультом сидел Миштич Вананд, он был изрядно навеселе, если судить по стоявшему перед ним полупустому бокалу с амброзией. Глаза Миштича были тревожно расширены, в них застыло какое-то непонятное выражение. Наверное, с таким выражением кролик смотрит на удава или на лесной пожар, окруживший его со всех сторон.

– Привет! – проговорил Миштич заплетающимся языком. – Новости видел?

– Какие новости?

– На, смотри, – Миштич ткнул пальцем в пульт и указал на кнопку перемотки назад.

Очевидно, он хотел указать на кнопку воспроизведения, но промахнулся.

– Извини, я пойду, – сказал Миштич и попытался встать. – Второй раз смотреть не буду, а то стошнит. Мне и одного раза хватило.

С этими словами он все-таки встал на ноги и нетвердым шагом удалился из комнаты. Рамирес подошел к пульту, отодвинул в сторону недопитую амброзию и включил воспроизведение записи.

Запись была длинная, почти час, но все самое важное произошло в первые минуты. Первые десять минут Рамирес смотрел на экран не отрываясь, как бы зачарованно, потом он стал ускоренно проматывать запись, и когда она закончилась, то обнаружил, что стакан амброзии пуст. Рамирес не помнил, когда он его допил.

Зрелище было ужасное. И самое страшное было то, насколько буднично оно было снято. Вначале панорама фермы, самой обычной маленькой фермы, каких вокруг Олимпа сотни, если не тысячи. Вид снаружи, вид сбоку и сверху, не иначе из ветвей высокого дерева, хозяин, жены, дети, собаки, все красиво, все здорово, замечательный идиллический пейзаж.

Потом из леса появился большой грузовик, из него вылез белобрысый мальчишка, поговорил с хозяином, хозяин открыл ему дверь, и дальше – молниеносно – снайперский выстрел, ящеры выскакивают из кузова, перелетают через забор, выбивают окна, врываются в дом, раздается одинокий женский крик. А потом ящер выносит из дома оглушенную женщину, мерзкий мальчишка осматривает ее и ощупывает, как в борделе, и разочарованный, убивает ножом, как скотину. Потом ящеры деловито выносят из дома детские трупы, грузят их в машину, а командир отряда сидит на подножке машины и деловито беседует с кем-то, не попавшим в кадр, и время от времени раздает указания людям и ящерам. Почему-то эта спокойная деловитость показалась Рамиресу самой ужасной.

– Ну что? – спросил Миштич, неслышно появившись сзади. – Что скажешь?

– Еще амброзия есть? – спросил Рамирес и сразу же почувствовал, как пересохло у него в горле.

– Перед эфиром не набирайся.

– Сам знаю. Так амброзия есть?

– Есть.

– Так тащи!

После второго стакана Рамирес снова начал немного соображать.

– Кто это снял? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Миштич. – Я получил эту запись из особого отдела, полагаю, они снимали скрытой камерой. Ты заметил, что один из бандитов никогда не появляется в кадре?

– Тот, с которым японец разговаривал?

– Да, тот самый. Двойной агент, наверное.

– Да хоть тройной! Он все видел и ничего не сделал, да я его за это своими руками удавил бы!

– Не горячись, до эфира еще пятнадцать минут. О, Шива милостивый! До эфира пятнадцать минут, а текст еще не готов!

Рамирес посмотрел на часы и увидел, что действительно до эфира осталось пятнадцать минут, а текст, мягко говоря, не готов. Внезапно Рамирес понял, что и как он будет говорить.

– Не волнуйся, – сказал он. – Давай-ка лучше пока смонтируем эти кадры как следует. Сегодня я буду говорить совсем немного.

3

Такаси проводил Анатолия на кухню, где слово в слово передал дородному ящеру в белом поварском колпаке распоряжение командира. Ящер ничуть не удивился, он удивился потом, когда Анатолий озвучил свои гастрономические предпочтения. А когда закончил расправляться со вторым килограммом сахара, вокруг него собралось около пятидесяти зрителей – человек пятнадцать людей, остальные-ящеры.

Анатолий обвел присутствующих мрачным взглядом и спросил, обращаясь ко всем вместе и ни к кому в отдельности:

– Что уставились? Никогда не видели, как офицер кушает?

Зрители дружно посмотрели на Анатолия невинными глазами. Он мысленно махнул рукой и вгрызся зубами в только что освежеванную тушку деметрианской лягушки лхулшэ. Сырое мясо не так вкусно, как жареное, но для восстановления сил подходит гораздо лучше.

Через некоторое время желудок Анатолия сообщил, что прекрасно понимает, как важно для организма быстро восстановить силы, но больше пищи он сейчас физически неспособен принять. Анатолий согласился с этим доводом и покинул столовую, лишив бесплатного удовольствия все прибывающих зрителей.

Насытившись, Анатолий отправился в жилой корпус, где его ждало разочарование – Вахид настолько проникся крутизной нового бойца, что выделил ему отдельную комнату. Анатолий рассчитывал поговорить с соседями, послушать байки, разузнать побольше о том, как живут рядовые бойцы наркомафии, ведь из обычного бытового разговора можно почерпнуть не меньше информации, чем из штабной базы данных. Теперь этот план пришлось отложить – ходить по коридору, стучаться в двери и набиваться в гости недостойно элитного бойца.

Можно заказать девочку, а потом с ней поговорить по душам, но для этого нужно сначала переварить пищу. Даже трансформация класса Е не позволяет получать удовольствие от секса, когда живот раздут настолько, что наводит на мысли о беременности. Анатолий перебрал все возможные варианты и остановился на самом подходящем – лег спать.