Герои былых времен

Два человека, зрелый, в сером капюшоне, и молодой, одетый как рыцарь, но без брони, вышли из-за холма, приблизились к воде. Старший на миг обернулся, и Хельги с удивлением узнал в нём нового знакомца, Мерлина! Лица его спутника увидеть не удалось. С минуту люди стояли на берегу, ветер доносил обрывки распевных фраз – маг читал заклинания. А потом вода в озере вдруг взбурлила, закружила водоворотом. Огромная, но в то же время изящная женская рука, сжимающая меч вынырнула из пучины.

Ах, что это был за меч! У любого, кто хоть немного смыслил в оружии, (а уж он то, Хельги, в оружии смыслил профессионально!) захватило бы дух от великолепия этого меча! Совершенная форма, ослепительно сияющее полировкой лезвие, благородно-скромная, но драгоценная рукоять – подобное оружие было достойно величайших из королей. Если бы Хельги не понимал, что видит всё не наяву, то честное слово, пошел бы к озеру и забрал меч себе, что бы о нём ни подумали те двое…

В этот миг, словно уловив его недостойные мысли, видение угасло. Возникла жёсткая палуба драккара, полосатый парус, палящее солнце и удручённый Аолен…

Последний час был одним из худших в жизни Аолена. Друг умирает тебя на руках, а ты ничего не в силах поделать – что может быть страшнее?

Он не понимал, что происходит. Хельги не в первый раз применял спригганскую магию стихий, она всегда была ему во вред, но никогда последствия не были столь грозными. А ведь прежде ему случалось высвобождать куда более мощные силы. Чего стоил поединок с Багорой или гигантский отлив у западного побережья! Почему же небольшое течение и простой ветер, устроенные с помощью камней размером всего-то с кулак, вызвали такую реакцию? Этого эльф не знал.

Он сидел и беспомощно смотрел, как блеет лицо Хельги, сохнут и трескаются синеватые губы, холодные капли выступают на лбу, остывают руки, слабеет дыхание, – и с ужасом думал, что скажет Меридит, и что вообще теперь будет. За последние несколько лет эльф привык рисковать жизнью почти ежечасно. Осознавал, что любой день может стать последним и для него самого, и для любого из его друзей. Ему казалось, что он успел подготовиться к этому, что сможет смириться с судьбой. Оказалось, нет…

Утреннее солнце слепило нещадно. Свежий ветер гнал по небу обрывки облаков. И вот одно из них бросило тень на драккар. И они – Аолен с Рагнаром – увидели ЭТО. Жуткая, призрачно-бестелесная тварь, похожая на тощего, двуногого, горбатого волка, склонилась над Хельги, длинным узким рылом присосалась к шее. Что-то эфирное, но отвратительно похожее на слюну, капало со скошенного подбородка чудовища, короткие передние конечности мерно подрагивали. Казалось, оно урчит от удовольствия, наслаждаясь добычей.

– Очнись! – эльф принялся в ужасе трясти безжизненное тело Хельги. – Очнись, ради всех богов! – он не знал, что ещё можно сделать.

Хельги не очнулся, но пользу действия Аолена принесли. Тварь вдруг вскинулась, отпрянула, выгнулась неестественной дугой, как в эпилептическом припадке, и, корчась, принялась стремительно уменьшаться, усыхать и таять. И исчезла совсем.

Ничего не изменилось в лице Хельги, но Аолен понял совершенно точно – опасность миновала! А ещё минут через пятнадцать демон открыл глаза. И вместо приветствия, как ни в чём не бывало, пожаловался.

– Представляете, мне кажется, я опять кого-то пожрал… в смысле, поглотил! Вот ужас, да?

– Ещё какой у… – начал было Рагнар, но осёкся. Не так часто приходится видеть, как благородный и утончённый эльф самым вульгарным образом кажет тебе кулак!

К радости Аолена, Хельги тут же забыл о своей жуткой трапезе. Он сел и радостно поведал.

– У меня такая галлюцинация была! Обалденная! Настоящее видение. Сейчас расскажу!

Эльф сдёрнул его на пол за ремень штанов.

– Да не шевелись ты пока, ради всех богов! Рассказывай лёжа!

– Лёжа неудобно, – возразил демон. – Ну ладно, слушайте. Но выйдет не так образно, как хотелось бы!..

…Ещё раз, уже более художественно, он описывал видение позже, когда проснулись измученные гребцы.

– Интересно, кто был тот, второй, с Мерлином? – завершил он свой рассказ. – Такой меч отхватил! Повезло парню!

– С ума сойти! – схватилась за голову сильфида. – Я всегда знала, что он у нас дремучий как тролль. Но чтобы настолько! Хельги, тебе ничего не говорит имя король Артур?!

– А что, должно говорить? – осторожненько поинтересовался магистр Ингрем.

– Это ты у мэтра Дастархольма спроси, если в университет вернёмся. Только не сразу, сначала подготовь морально. Чтобы старичка удар не хватил!

Мэтра Дастархольма Хельги знал, так звали их преподавателя истории. А короля Артура… Вроде бы что-то слышал… А может, и нет…

– Вспомнил! – весело известил он. – Там ещё дева была! Озёрная дева и этот… как его? Не то Галахад, не то Грааль! На «г», короче. Стол, что ли, так назывался?

– Где «там»? – тоном палача на допросе осведомилась сильфида.

– Не знаю, где. Там, где Артур. Ассоциации у меня такие.

– Не представляю, как образованное существо в степени магистра может позволить себе не знать подобных вещей! – возмущению девицы не было предела.

– Вот так и может! Я не гуманитарий. Ты, например, знаешь, что такое гетероцеркальный хвост? То-то же!

– Хельги, – втолковывала Энка, – Есть определённый минимум знаний, необходимых любому культурному существу! Стыдно не знать о короле Артуре, это же история!

Но демон из упрямства взялся спорить.

– Не понимаю, почему не знать об Артуре стыдно, а о гетероцеркальном хвосте – не стыдно! Кто вообще определяет этот твой минимум и почему в него никогда не входят естественные науки? Вы не знаете самых простых вещей об окружающем мире, но это вас не смущает. Помните какого-то короля и воображаете себя культурными! Он, король этот, наверное, уже помер давным-давно. А гетероцеркальные хвосты существуют по сей день. Значит, они важнее!

– Ещё не факт, что он помер, – перешла в оборону девица. – Там какая-то тёмная история вышла… И вообще, что ты привязался со своим хвостом?!

– У меня нет хвоста! – всё, что касалось Артура, Хельги пропустил мимо ушей. – То есть, когда у меня есть хвост, он не гетероцеркальный. Я не акула!

И он с видом победителя удалился на корму – сменить Рагнара.

С его уходом разговор пошёл о другом. Аолен и Рагнар шёпотом, наперебой рассказывали об ужасном происшествии с призрачным чудовищем. Меридит слушала и бледнела. «Если ещё когда ни будь, не дайте боги… только посмейте меня снова не разбудить! Убью обоих!» – пригрозила она свирепо.

– Ладно, убивай, – согласился Рагнар. – А интересно, что это была за тварь, правда?

Он недооценил слух урождённого сприггана.

– А-а! – донеслось с кормы. – Значит, всё-таки была тварь?! Я же помню, что кого-то пожрал… поглотил. А вы скрываете!

В спокойно состоянии Аолен обрёл способность мыслить логически.

– Мне представляется, – рассудил он, – что владелец драккара, желая нам отомстить, обратился к колдуну, и тот напустил на нас чудовище. Олицетворённое проклятие. Оно нашло нас по магическому следу и вцепилось в того, кто этот след оставил. Счастье, что Хельги демон. Иначе… – голос эльфа дрогнул, он не договорил. Помолчал секунду, и добавил. – А может быть, на драккаре изначально была установлена магическая защита.

– Вряд ли, – возразила Меридит, со слов Хельги она хорошо знала о нравах северян. – Фьординги не любят магию и не прибегают к ней без особой нужды. Первый вариант более вероятен.

– Ой! Что это?! Кто это?! – взвизгнула вдруг Ильза.

Мимо её носа неожиданно промелькнула глубокая посудина, насаженная на длинную ручку. Что-то с шумом выплеснулось за борт.

– Это черпальщик, – авторитетно пояснила диса. – Как мы его сразу не заметили?! Совсем плохие стали!

Черпальщиков оказалось двое. Они сидели под палубами, один на носу, другой на корме, прикованные за ногу длинными цепями. На шее у каждого был одет ошейник. Видом своим они живо напоминали Бандароха Августуса после долгих месяцев плена. Дремуче-заросшие, пропахшие нечистотами, одетые в грязные лохмотья, с глазами пустыми и безумными. Но была и существенная разница – оба не выглядели истощёнными. Черпальщиков, в отличие от других рабов-траллсов, кормили досыта, чтобы могли работать. Ведь от них значительной мере зависело благополучие самого ценного имущества фьординга – его драккара.

Один из черпальщиков был стар. Хотя, нет. Старика не стали бы держать на драккаре. Человеку было лет под сорок, или немного за. Но беспросветное, бессмысленное существование придало несчастному облик старика. Сколько лет просидел он под носовой палубой? Пять? Десять? Или больше? Ответить он не мог – разучился. Давно забыл смысл слов, как и собственное имя. На все вопросы лишь мычал, бессвязно и тоскливо. Рагнар ударом гномьей секиры сбил его оковы, но превратившееся в зверя существо не выказало ни малейшей радости. С глухим ворчанием уползло оно под палубу, и снова заработал его черпак.

Второй черпальщик был очень молод, и даже длинная, сваленная в паклю борода не могла скрыть этого. Сперва он тоже молчал. Моргал от яркого света – глаза привыкли к полумраку под палубой. Но когда его избавили оков и ошейника, лицо юноши ожило. Совсем недавно посадили его на цепь, не успел сломаться, превратиться в животное.

– Кто ты? Откуда родом? – расспрашивали юношу наперебой. – Назови своё имя?

– Артур?… Да, меня зовут Артур, – медленно выговаривая слова, словно стараясь вновь привыкнуть к ним, произнёс тот. – Артур.

Скоро он смог поведать спасителям свою историю. Вернее, очень небольшую её часть. Он смутно помнил, как плыл куда-то на корабле, вроде бы, по поручению отца. Но в водах Граммарского – это название почему-то запечатлелось в памяти очень чётко – Граммарского залива их судно было атаковано фьордингами. Он сражался вместе со всеми, пока не получил удар по голове… И очнулся уже с ошейником. Это случилось ранней весной.