Сюрприз для любимого

Разум подсказывал избегать последнего варианта, как огня. А сердце, сердце слушать мы не будем.

Глава 4,

в которой я убеждаюсь, что, если муж дарит цветы без причины, значит, причина все-таки есть…

28 июня, четверг

Уборка

Вымыть транспорт

Разобрать чемоданы

Закупить продукты

Реанимировать

цветы

Записаться к врачу

Фокаччу – скачать

После отпуска, как известно, не так-то просто войти в прежнюю колею. Черт его знает, что такое эта самая «прежняя колея» и что в ней хорошего, чтобы в нее входить. И вообще, может быть, лучше прокатать какую-то новую колею, чтобы все стало по-новому? Но нет, стоило мне вернуться домой, как я моментально испытала облегчение. Родные стены, родной сонный город, моя родная «восьмерка» «Жигули» с чуть подбитым глазом-фарой справа… Надо ее, кстати, помыть, что-то она запылилась.

Так, вносим в список.

Вот ведь парадокс, моя самая большая мечта в жизни – жить в доме из белого камня, из окон которого открывается бескрайняя морская синь. И вот три недели в примерно таком месте: в окнах белые яхты, бороздящие Средиземное море, на улице теплый бриз и всяческая нега. Все включено, причем так, что девочек можно вообще целыми днями не замечать, так они будут заняты едой, водными горками и аниматорами. Красота – отдыхай, расслабляйся, принимай пенные ванны и плавай в соленой воде, что, как известно, омолаживает и оздоравливает. Рай за умеренные деньги плюс при желании можно было последовать совету подруг и наставить-таки мужу рога с кем-нибудь из обслуживающего персонала. Все они, эти смуглые темпераментные красавцы с сильными руками, метали на меня молнии из-под черных пушистых ресниц. Все они с каким-то необъяснимым вожделением рассматривали меня вместе с лишним жирком по бокам и морщинами под глазами, которые я, кстати, старательно обрабатывала Машкиным миостимулятором все эти три недели. Не уверена, что результат был на самом деле, но уезжала я из Турции загорелая, уверенная в себе, обласканная сальными взглядами молодых турецких мужчин, но так и не нарушившая супружеской клятвы. Почему? Ну, уж точно не из любви к супругу. Если честно, как-то просто руки не дошли. Так было хорошо просто лежать, слушать музыку в плеере и лениво листать детективы, что вставать и идти кому-то улыбаться было откровенно лень. И потом, как-то все-таки это противно. Чем, скажите на милость, я досажу мужу, если отдамся где-то в массажном кабинете какому-то совершенно незнакомому и малоинтересному, по большому счету, мужику, даже не говорящему по-русски. Он бы даже имени моего не смог запомнить. Да что там, он бы его даже не произнес правильно. Сказал бы, что я – Джули. А у Любки, между прочим, так собачку зовут – Джули. Нет уж, спасибо. Так что я вернулась в спящую полуночную Москву честной женщиной, как это ни досадно.

– Вау, Юлька, как вы загорели! Ты посмотри только, это что за красотки! – широко улыбнулся Лешка, едва завидел нас в проходе, в толпе, ползущей с чемоданами от таможенного терминала. Он стоял совсем другой, летний, в длинных, до колена, шортах и светлой футболке-поло. Улыбка сияла на чуть потемневшем от загара лице, что свидетельствовало о том, что солнце тоже пробивалось иногда через густой московский смог. А в руках он держал букет цветов.

– Привет. Это мне? – прохладно кивнула я, на самом деле еле сдержав неподходящие случаю слезы. Почему, ну почему я по нему так соскучилась?! Почему, когда он вот так мне улыбается, мне хочется, чтобы я всю эту историю с его изменой просто придумала, а на самом деле мы с ним по-прежнему все еще самые близкие и родные друг другу люди?

– Ага, а кому же? – обиделся он. – Слушай, ты прямо помолодела лет на десять. Шикарно выглядишь.

– Ты тоже ничего. Так по какому поводу цветы? – все еще держалась я. Надо не забывать, кто передо мной. Нельзя расслабляться, а то потом будет еще больней.

– Просто так. Разве любящий муж не может подарить своей жене цветы? Я соскучился.

Он притянул меня к себе и принялся целовать. Я закрыла глаза и попыталась думать о чем-нибудь другом. О море. О детях. О нашей многострадальной Родине… Но когда Лешка целует меня, думать о чем-то еще совершенно невозможно. Действительно, он просто прекрасно целуется, так нежно, так страстно, что хочется сразу выкинуть белый флаг и обо всем забыть.

– М-м-м, а ты по мне скучала?

– Не очень, – хитро улыбнулась я. – У меня там были целые толпы поклонников.

– Ах так?! – притворно нахмурился он. – Но я надеюсь, ты помнила, что принадлежишь мне?!

– Ну… не всегда. – Я включилась, сама того не заметив, в нашу любимую игру. И до самого дома мы перебрасывались намеками, полунамеками, четвертьнамеками. Алешка потихоньку, чтобы сонные девчонки не заметили, поместил руку ко мне на коленку и по сантиметру продвигался вверх, заставляя меня покрываться красными пятнами и судорожно оглядываться на заднее сиденье.

– Что ты творишь? – шипела я на него.

– А что такое? Имею право! – весело подмигивал он мне.

В общем, до спальни мы добрались в полуобморочном состоянии и еле дождались, пока дочери вычистят свои зубки и закроют свои глазки. Все было так, как не было давно, очень давно. Я даже на секунду подумала, что, может, действительно все уже прошло, окончилось, как сильный ветер. Чуть пошатало, поломало ветки деревьев, однако пронеслось мимо, не разрушив самого главного. Фундамента нашего не затронуло.

– Я тоже по тебе скучала, – тихо прошептала я, когда Лешка уже уснул и даже начал похрапывать. У него было усталое лицо совершенно счастливого взрослого мужчины, я положила голову к нему на плечо и закрыла глаза.

Наутро он очень быстро собирался, как всегда теряя по дороге ключи от машины (он забросил их на верхнюю полку шкафа в прихожей), запихнув бумаги не в ту папку, в которую нужно, и во всем обвинив меня:

– Ты их просто куда-то переложила. Я вот тут их оставлял.

– Я вообще не видела никаких бумаг. Посмотри в портфеле повнимательнее.

– Ну… нет их нигде. Видишь, нету!

– А вот в том отделении?

– Там их не может быть, по определению.

– Но ты посмотри!

– Да зачем?

– Затем! – Я улыбалась. Мы так давно не виделись, что именно эти его крики и вопли и были для меня своего рода «старой колеей». Именно через это я моментально почувствовала, что я дома.

– А почему они тут? Как они тут оказались?

– Откуда мне знать? – пожала я плечами. – Пей свой кофе и выметайся, пока еще что-нибудь не потерял. У меня тоже много дел.

– Много дел? Интересно, каких? Ты же только приехала, – удивился муж.

– Ну, прибраться в квартире, чемоданы разобрать, все такое.

– А, это. Да тут у нас все вроде в порядке.

– У кого это у вас? – застыла я.

– У кого? У нас с тобой, – задержался он в дверях. – Я это имел в виду.

– А. Понятно, – кивнула я и закрыла за ним дверь.

Именно в эту минуту я поняла, что на самом деле все совсем не в порядке. Буря никуда не делась, не прошла, а именно сейчас-то я и стою в ее эпицентре, прямо посреди торнадо. А вокруг меня кружит и вертит бушующая стихия куски домов, машины, тряпки… и почему-то живую, мычащую корову.

Я вздрогнула, тряхнула головой и вернулась в дом. Итак, нечего предаваться скорбным мыслям, принимаемся за дело. Что бы он ни говорил, а квартиру следует приводить в порядок. Всегда, когда мы с девочками возвращаемся из отпуска, нас ожидают горы немытой посуды (как будто сложно включить посудомойку), тучи пыли под кроватями, черные от копоти подоконники и, конечно же, почти погибшие в летней жаре цветы, которым так и не досталось ни капли влаги за все время нашего отсутствия. Это было самое настоящее бедствие. Что бы я ни делала, как бы ни писала мужу записки, куда бы я их ни вешала – ничего не помогало. Я даже пыталась звонить ему и напоминать.

– Полей цветы.

– Ага.