Матросы «гасят» дикарей

Глеб молчал, дергаться глупо, после драки кулаками не машут. Да и неудобно дергаться, когда у тебя на руке висит женщина. Возмущалась девица, сопровождающая «морских котиков», тянула своих мужчин к выходу. Те уходили неохотно, озирались, фыркали, плевались. С губы мордатого сочилась кровь. У блондина Кенни наливался лиловой синью левый висок. Прихрамывал темноволосый Мигель. Последним заведение покинул человек, представившийся Мэрлоком, он задержался на пороге и с таким «высоким» чувством посмотрел на Глеба, что тот, к стыду своему, почувствовал, как кровь холодеет в жилах и ершистый ком перекрывает доступ кислорода. Потом тот вышел и хлопнул дверью.

Разрушений не было, международного скандала избежали. Желание бармена вызвать полицию осталось лишь желанием, да, судя по всему, и того не было. Вызывать полицию в этой стране не любили. Роптали посетители, американцы стали посматривать на пловцов с неприязнью, соотечественники – с пониманием и одобрением. Люди, в принципе, видели, что инициаторами потасовки были не русские, и выставлять их из ресторана персонал побоялся. А на Глеба вдруг накатило невиданное спокойствие. Все, что могло, уже случилось, и больше не нужно переживать, что произойдет что-то неприятное. Вариант пока щадящий. Но о дальнейших прогулках по гостеприимной папуасской земле, похоже, придется забыть. Он махнул напрягшейся официантке, попросил, чтобы принесла пиво на их столик… «Что это было? – тормошили их испуганные девушки. – Не успели как следует отметиться в данной части света, и уже жесткие терки с американцами. Кто вы такие, господа картографы?» Девушки были не только испуганы, но и заинтригованы, а подобное состояние, как известно, повышает сексуальный интерес. Они опять сидели за столиком, нервно хихикали, тянули пиво. Успокоились окружающие, уже не косились на них с опаской и предубеждением. Антонович потирал отбитую грудину, бормотал, что кулаки у этих «блин, тюленей» массивнее, чем он думал. Семен держался за ухо и жаловался, что теперь оно оттопырится еще больше, а его и так девушки не любят… и вообще, жизнь не имеет смысла, и все люди в ней пешки. Серега растирал ушибленное плечо и удивлялся, почему выдержала барная стойка, он помнит, как однажды в подмосковном ресторане, когда они отдыхали с девчатами и на них наехали тупые бандиты, подручные местного авторитетного криминала… в смысле, криминального авторитета…

– Мне кажется, эти парни нас недолюбливают, – вынес вердикт Серега и хлопнул кружкой по столу.

– Мне тоже не понравилось это групповое фото, – проворчал Антонович.

– А признайтесь, мы испугались, словно ломанули бандитский общак, – изучив физиономии товарищей, заключил Семен. – Теперь я понимаю, что это было… – Он покосился на девушек, чьи глаза блестели от любопытства, откровенничать в их компании было не очень здорово. – А ты молодец, командир, – похвалил он Глеба, – реагировал нордически. Ладно, – постучал он себя по оттопыренному уху. – Как говорится, мы не боимся, когда много врагов, мы боимся, когда мало водки! – Он поднял руку, щелкнув пальцами, и официантка с готовностью устремилась к нему. А Глеб, вместо того чтобы прервать это безобразие, промолчал. Вроде все трезвые, пить умеют, а после такой встряски хороший бокальчик крепкого виски уж точно будет не лишним…

Время близилось к полуночи. Увольнительная у большинства матросов до ноля часов. У американских, видимо, тоже. Боевые пловцы формально не имели отношения к экипажу «Адмирала Ховрина», но зачем им дополнительные неприятности? С другой стороны – этот зовущий женский взгляд… Брюнетка Катя подалась к Глебу и прошептала на ухо: «Я могу сегодня не возвращаться на корабль. У меня хорошие отношения с капитан-лейтенантом Паниным, он обязан мне за одно сомнительное дельце, нужно только позвонить ему на мобильник…» Глеб сглотнул, покосился на толстого американского матроса за соседним столиком, тот взасос целовал темнокожую девицу, долго целовал, упоительно, видимо, ждал, что она станет царевной. Семен, достаточно принявший на грудь, тоже смотрел на эту парочку и не мог понять, эта дамочка от природы красивая или ему уже хватит? А почему бы нет? Львиная доля женской красоты состоит из мужского воображения! Посетители уже расходились, слава богу, все закончилось без кровопролития! Потянулись к выходу и спецназовцы со своими новыми подругами. «Будьте осторожны, – предупредил Глеб. – Не исключено, что неприятности поджидают нас на улице. А если подтянули своих «смежников» из засекреченных разведывательных ведомств… В общем, держимся поближе к своим».

Ожидали чего угодно, но только не этого! На улице толпились люди, смеялись женщины. Несколько американцев курили на газоне. Зоркий глаз Глеба вычленил привалившуюся к пальме фигуру латиноса по имени Мигель. С аллейки приближались двое, как бы просто гуляли – блондин Кенни и девушка с пепельными волосами. Вероятно, по аналогии с двумя Катями она не имела отношение к отряду «морских котиков», а числилась в штате эсминца. Глеб напрягся, значит, поджидают. Сейчас предложат разобраться, прогуляться «за угол». А где же прочие, а главное, старинный приятель по имени Стюарт Мэрлок? Глеб ненавидел отступать, проявлять нерешительность, малодушие. Но как иначе поступать в данной ситуации? Операция по освобождению Хасслингера была секретной, чреватой крупным международным скандалом. Бойцов морского спецназа России в Порт-Морсби не могло быть в принципе! Он должен ломать себя через колено, все отрицать, отступать короткими перебежками… Но тут вмешался дикий случай. В рядах американских матросов, возвращающихся с вечеринки, вспыхнул скандал. Сначала выясняли отношения на повышенных тонах, потом разразились крики, ругань. Было видно в свете фонарей, как двое сцепились, тянули друг друга за грудки. Вмешался третий, но от этого конфликт лишь усугубился. «Лоренсон, прекрати, ты сходишь с ума! – истошно орал матрос. – Парни, все в порядке, не обращайте внимания, у Лоренсона проблемы в семье, а неделю назад он упал с лестницы, врачи говорят, что гематома мозга!» Но «виновника торжества» продолжали мутузить, видимо, он крепко кому-то насолил. И тут, как нередко бывает в таких случаях, прилив сил, раззудись плечо. С каким-то диким нечеловеческим воплем матрос расшвырял повисших на нем людей, вывалился с аллейки на освещенную площадку перед рестораном, начал затравленно вращать глазами. У него действительно перемкнуло в голове. Знакомый парень – это у него «сломалась» китайская проститутка, после чего он провалился в ступор. Все понятно, сумрак сознания, голоса в голове, приказы, неадекватное восприятие окружающего мира… Он выхватил из-за пояса надетой навыпуск флотской рубашки пистолет, взметнул руку вверх и с диким криком дважды выстрелил в воздух! Откуда у него пистолет?! Все, кто был поблизости, в страхе отшатнулись, закричали на разные голоса. Кто-то уносился за пальмы, кто-то прыгал на газон и катился кубарем, давя клумбы с цветами. Возможно, все бы обошлось, ну, погорячился человек, пострелял в воздух. Но парочка разъяренных коллег решила обуздать стрелка, они тоже выпили немало. Гневно вопя, те бросились к матросу, чтобы отобрать пистолет, скрутить. Но тот в прыжке развернулся и окончательно впал в безумие. Он направил оружие на своих товарищей, открыл беглый огонь! Патронов в обойме, видимо, было предостаточно. Один из атакующих схватился за живот, рухнул на колени. Второй, не ожидая такого исхода, чертыхаясь, завертелся на месте, потом метнулся к аллее, сбил блондина Кенни, который не успел оттащить свою подругу от опасного места. Ругаясь на великом, но бедном английском языке, блондин не устоял, вонзился головой в кустарник, возился там, отрываясь от ветвей, пытался выбраться, как Братец Кролик из тернового куста. А тот, кто сбил его, промчался дальше по аллее, запнулся и пропал где-то в сумраке. Кричала женщина, вокруг которой свистели пули, она застыла, съежилась, прижала руки к груди, зажмурилась, как будто этим могла защититься…

– Барбара, падай!!! – истошно голосил из кустов блондин.

А этот придурок разошелся, крыша съехала, он уже ничего не соображал. Палил по аллее в состоянии аффекта, входя в исступление, и патроны в его обойме никак не кончались! А в «глоке» их девятнадцать штук. На том участке, где он вел огонь, никого уже не было, только одинокая женщина, у которой от страха парализовало ноги. Это должно было кончиться печально. И откуда что берется в голове? Глеба подбросило, он понесся прыжками…

– Командир, ты куда?! – ахнул Антонович, прижимая испуганных девушек к брусчатке.

Сам хотел бы знать, куда он собрался. Больше всех, что ли, надо?! Обезумевший матрос, услышав топот за спиной, резко обернулся, но Глеб уже подцепил его, падая вместе с ним, нанес удар лобной костью в переносицу, что было, возможно, излишне. Отбросил от себя дергающееся тело, к которому мгновенно из темноты устремились люди, вскочил, кинулся к женщине.

– Вы в порядке, Барбара?

Она таращилась на него огромными, напоенными страхом глазами. Машинально кивнула, стала себя ощупывать. А на аллею уже выпрыгивал с протестующим ревом блондин Кенни, оттолкнул Глеба, схватил в охапку свою омертвевшую от страха спутницу, начал ее тормошить. Сменялись яркие мизансцены. Были видны перекошенные лица штатовских моряков, извивался обезумевший парень, которого оседлали трое, среди них был хрипящий негр, он давно уже подозревал, что у этого чертова Лоренсона не в порядке с головой. Выглядывал из-за дерева смуглолицый Мигель, две фигуры мялись в нерешительности позади толпы, они подозрительно напоминали Стюарта Мэрлока и его мордатого подчиненного. Топали по набережной какие-то люди, приближаясь к месту происшествия.

– Послушай, Глеб Андреевич, ты, конечно, герой – голова долой, вот только ну ее на фиг… – урчал Антонович, вытаскивая Глеба за ремень из толпы.

– Ага, он хочет дать показания, признаться, кто он такой, получить награду из рук народа Соединенных Штатов… – вторил Семен, помогая Антоновичу. Последовал дикий рев разъяренного бизона, ополоумевший матрос сбросил с себя «наездников», сделал отчаянную попытку вырваться. Загудела толпа, люди бросились его ловить. Под шумок спецназовцы выскользнули из гущи народа, подхватили мнущихся девушек и нырнули в темноту…

Они бежали дружной кучкой по темным парковым дорожкам, куда-то свернули, потом еще раз, убедились в отсутствии преследования и зашагали к темнеющим в отдалении строениям. Трещали цикады, ароматы ночных орхидей щекотали нос и кружили голову. Навалилось какое-то смешливое настроение, Глеб еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Вы такой внезапный, Глеб… – задыхаясь, вымолвила Катя, падая ему в руки.

– Ага, сам, поди, в шоке, – хихикнула блондинка. – Спас от смерти незнакомую женщину, которая гуляет с вашими врагами… Даже не знаю, о чем спросить, мужчины, столько происходит всего интересного, мысли разбегаются.

«Чему там разбегаться?» – подумал Глеб.

– А вот если бы мы прошли мимо ресторана… – начал выстраивать предположения Становой.

– А вот если бы у бабушки было что-то, – перебил его Антонович, – она была бы дедушкой. Томный вечер продолжается, командир?

– Мне кажется, он перестает казаться таким томным, – прозорливо заметил Семен. – Не могу избавиться от мысли, что кому-то из нас придется вернуться на корабль. Или еще погуляем, господа и дамы, мальчики и девочки? – задумался Платов. – Там же часовые не вахтерши в общежитии, чтобы не пускать после двенадцати?