Десерт для серийного убийцы

Я ничего не ответил.

Сержант привел соседку, и Лоскутков ушел с ней на кухню, где можно было бы присесть, не боясь стереть чужие отпечатки пальцев. Я пока зашел в другую комнату посмотреть, что там и как. Здесь в первую очередь привлек мое внимание компьютер. С него почему-то был снят кожух. Я в компьютерах не великий знаток – уровень примитивного пользователя, но даже мне показалось, что что-то здесь не так стоит, как оставил бы рачительный хозяин. А хозяин был рачительный и технику свою уважающий – об этом красноречиво говорила книжная полка со множеством книг и особенно журналов на компьютерную тему.

Приехала следственная бригада горотдела. Лоскутков дал распоряжения. Ему самому было некогда здесь торчать – в городе проводилось какое-то мероприятие по поимке Лешего.

– А ты со мной поедешь, – сказал майор мне.

– В качестве арестованного?

– Сможешь фоторобот сделать?

– Попробую. Если ваши компьютеры не такие, как местный, – я кивнул на вторую комнату. Майор заглянул в распахнутую дверь, минуту рассматривал письменный стол и стоящее на нем электронное оборудование, потом что-то тихо сказал приехавшему следователю. Тот тоже заглянул в дверь и кивнул Лоскуткову.

Мы спустились по лестнице, чтобы не ждать лифта. Рядом с моей машиной стоял старенький, маленький, серенький, словно грязный, «БМВ-320». Два человека смотрели на меня, когда я открывал дверцы своей «развалюхи». Лица у парней были незнакомые. А я высматривал того, кто прошел мимо меня по лестнице.

Чуть в стороне, даже не заехав на стоянку, остановился черный «Мерседес-280». Оттуда тоже кто-то смотрел, но сквозь тонированные стекла различим был только водитель, да и то – недостаточно ясно.

Знаю за собой дурацкую привычку. Теперь буду в трамвае ехать и глазеть по сторонам в поисках симпатичного лица своего лестничного собеседника.

Но номера машин я все же «сфотографировал» в памяти. Что им надо у этого подъезда? Вроде бы никто не входил. Двери не хлопали.

Подъезд становится популярным?

3

Почти час у меня ушел на составление фоторобота, и, как оказалось, потратил я это время только ради своего удовольствия. Дважды в компьютерный отдел заглядывал майор Лоскутков, смотрел варианты, а я продолжал щелкать клавишей «мыши», перебирая варианты носа, бровей, глаз, разреза рта и очертаний подбородка. Память меня не подвела. Я «сфотографировал» парня. Но оказалось, что воспроизвести оригинал гораздо труднее, чем это бывает в детективных фильмах. Было похоже, но все-таки что-то не так выходило. Скорее всего, меня просто смущало схематичное изображение, к которому я не привык.

Лоскутков заглянул в третий раз, постоял за спинкой моего стула, что-то нечленораздельно промычал, солидно похмыкал и отвел одного из компьютерщиков к другому монитору. Они начали там колдовать. А Лоскутков бормотать так и не переставал.

– Майор, посмотри-ка, – через пару минут он позвал меня. – Это не он?

Я подошел.

– Он. Точно. Твой друг?

– Это Паша Гальцев. Квартирный вор. Он – во всероссийском розыске. Мы уже год как желаем с ним плотно побеседовать. Парень очень хладнокровный и с головой дружит. Откроет любой замок ногтем. Тебе бы тоже надо иногда просматривать наши ориентировки, – рысьи глаза майора обдают меня жутковатым холодом, когда он высказывает желание сделать из меня нештатного сотрудника ментовки. – Кстати, Паша работает всегда только по наводке и в случайную квартиру, где взять нечего, не пойдет. Как думаешь, что ему там было надо?

– Деньги?

– Деньги из квартиры изъяли сразу же. Много. Не бедно они жили. Хотя по мебели этого не скажешь.

– Проверь еще номера машин, – попросил я лейтенанта-компьютерщика и продиктовал ему номера «БМВ» и «Мерседеса», которые видел у подъезда. Потом только повернулся к Лоскуткову. – Надо сначала выяснить, чем вообще занимался убитый. Большую часть рабочего дня он проводил дома. Если отлучался куда-то, его увозили и привозили на престижных иномарках.

Лейтенант включил принтер. Минута жужжания – и я получил в руки листок с распечаткой всех данных на интересующий меня транспорт.

– Кому они принадлежат? – спросил Лоскутков, заглядывая в бумажку. – Меня особенно «Мерседес» заинтересовал. Мне показалось, что оттуда нас или фотографировали, или на камеру снимали. Но сквозь тонированное стекло, чтоб ему, точно не разберешь…

Надо же. Оказывается, он тоже обратил внимание на машины у подъезда? И увидел даже то, что я не увидел! Если фотографировали, то это уже интереснее.

– Так… Так… Лейтенант, подбери-ка мне данные на хозяев транспортных средств. Потом занеси.

Мы вышли в коридор.

– Я больше не нужен?

– Чем заниматься собираешься?

Это уже сильно походило на то, что Лоскутков основательно меня запряг. Он вообще всегда и по любому поводу считает, что все сознательные граждане должны добровольно работать на ментовку. За честь и исключительное удовольствие.

– Дела у меня.

– Я тоже сейчас занят. Хотел только провести допрос этой самой Александры Чанышевой. В райотделе ее почти не допрашивали. Записали только то, что она сама рассказала. Время такое было – пересменка… – судя по тону, Лоскутков почти смирился с нерадивостью сотрудников, даже оправдывать их пытается.

– Мне бы желательно поприсутствовать.

Мы вошли в тесный, на двоих, кабинет. И тут же зазвонил телефон.

– Слушаю. Майор Лоскутков. Так… Отлично. Давайте его сюда быстрее.

Он положил трубку и посмотрел на меня торжествующе, почти радостно. Даже рысьи глаза сияли без злобы, как на праздник 10 ноября перед коллективной выпивкой.

– Кажется, Лешего поймали…

– Поздравляю. А как же наш допрос?

– Позже. Сейчас тебя не задерживаю. Сам понимаешь…

– Без тебя я смогу поговорить с Чанышевой?

– Лучше не надо. Я сейчас пошлю Кудрявцева, пусть он вместе с ней в квартиру съездит. Посмотрят, что пропало. Паша Гальцев просто так туда не полезет. Он всегда знает, что ищет.

Мне осталось только согласиться.

4

Машину, приехав на службу, я всегда ставлю не у подъезда, а под окном своего кабинета. Хоть и старенькая она у меня, а не любит домогательств посторонних – большей частью молодых – личностей, хотя по нынешним временам к такому можно было бы и привыкнуть. Все мы со временем к неприятностям привыкаем.

Путь к дверям – всегда один и тот же. Марина Владимировна, старушка из газетного киоска, с десяти метров узрев машину, приготовила уже пачку моих привычных сигарет «Спецназ». В последнее время я курю их не столько из-за вкусовых качеств и соответствующей кошельку частного сыщика стоимости, сколько из-за ностальгических воспоминаний о днях своей службы в спецназе. Впрочем, на этих сигаретах изображена почему-то летучая мышь. Насколько я помню, летучая мышь в российском спецназе популярностью не пользуется. Более того, она является официальной эмблемой Моссада – конечно, лучшей спецслужбы мира, только, к сожалению, не нашей, отечественной. Но это мелочи. Некомпетентность производителей. К некомпетентности мы тоже все уже давно привыкли.

Кивнув охраннику и прошагав по длинному коридору, я застал на диванчике у двери своего кабинета Гошу Осоченко с мелким рыжим типом – весьма подвижным котенком.

– Извините уж, что я не один. Вот, подарили сегодня… – Гоша поднял зверюгу к груди. – Приходится весь день с ним мотаться.

Кисть левой руки Гоша замотал слегка окровавленным носовым платком. Котенок оказался царапучим и оставил на руках ощутимые метины.

Осоченко самому не терпелось узнать результаты моей деятельности. Что ж, вполне резонно. Он платит, он и музыку заказывает. А я собирался ему звонить и договариваться о встрече.

– Проходите, – распахнул я дверь. – Вы очень вовремя. Я еще в восемь утра пытался вас найти.