Детоубийцы

– Я здесь, мистер! – прокричал Генри.

Что-то в этом роде.

Петраков сразу отыскал взглядом тщедушную мальчишескую фигурку в великоватой пестрой рубахе. А в следующее мгновение мальчишка исчез из виду. Схвативший его негр в красной майке повернул голову в сторону Петракова. Несколько томительно-долгих секунд негр изучал его лицо, а потом перевел взгляд ниже. Не требовалось дополнительного освещения, чтобы разглядеть, куда обращены его блестящие глаза. Они запоминали номерной знак «Форда».

Петраков судорожно сглотнул.

Негр в красной майке был высок и мускулист. Чем-то он напоминал самца гориллы, сумевшего выпрямиться во весь рост. Взглянув на номер автомобиля, он снова уставился на Петракова. Медленно качнул угольной головой из стороны в сторону. И скрылся за углом здания.

Все вместе это длилось семь, от силы десять секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы колени Петракова сделались мягкими, как воск. Ему захотелось побыстрее вернуться за руль и поехать дальше, не оглядываясь и не задумываясь о дальнейшей судьбе Генри. С какой стати Петраков должен о нем беспокоиться? А что, если малолетний гомик просто развлекается со старшими товарищами? Или его изловили за то, что он стащил какую-нибудь вещь с прилавка? Или…

«Чушь», – сказал себе Петраков. Он знал правду. Чувствовал ее кожей. Негр в красной майке излучал угрозу. Настоящую, смертельную угрозу, от которой холод полз вдоль позвоночника, а мошонка уменьшалась в размерах, обтягивая яички все туже и туже. Это был один из двоих преследователей, о которых упомянул Генри в телефонном разговоре.

«Они идут, – прозвучал в мозгу Петракова срывающийся детский голос. – Те двое, что гнались за мной в саванне. Наверное, опять ищут меня».

«Нашли», – подумал Петраков. В горле было сухо, колени по-прежнему противно дрожали. Тем не менее Петраков заставил себя оторваться от автомобиля и сделать шаг к опасному проулку. Все-таки он был профессиональным разведчиком, к тому же получившим конкретный приказ. Если Генри действительно напал на след грузинских братьев, то Петраков просто обязан разобраться в этом. Иначе о переводе из Уганды в какую-нибудь другую страну нечего и мечтать.

Из проулка донесся приглушенный мальчишеский дискант, выкрикнувший «ай» или «ой». Петраков остановился, нащупывая рукоятку травматического пистолета. Он проделал приблизительно половину пути, и с каждым метром его шаги становились все короче и короче. Как назло, прохожие куда-то запропастились, и улица была почти пустынной. Проносившиеся мимо машины можно было не брать в расчет. В данной ситуации они были все равно что самолеты, спутники и неопознанные летающие объекты, которым нет никакого дела до маленьких земных трагедий. Впрочем, на помощь прохожих или прибытие полицейского патруля рассчитывать тоже не приходилось. Дело происходило не где-нибудь, а в африканской столице. Темной ночью. Посреди неблагополучного района.

Сделав над собой усилие, Петраков продвинулся вперед еще на несколько шагов. Ему некстати вспомнился Мюнхгаузен, вытаскивавший себя из болота за волосы. Обычная ходьба по тротуару требовала от российского дипломата не меньших усилий. Готовый отпрянуть, он заглянул в темную щель между домами.

Генри нигде видно не было. Только два темных мужских силуэта возле мусорных баков. Один держал в руке нож. Второй что-то запихивал в шуршащий пакет. При появлении Петракова оба подняли головы. По какой-то таинственной причине это синхронное движение вселило в него неодолимый ужас. Он чувствовал себя так, словно имел дело с оборотнями или хищниками-людоедами.

– Вы что здесь делаете? – хрипло спросил он почему-то по-русски. – А ну, пошли отсюда. Я стрелять буду.

В подтверждение своих слов Петраков выставил перед собой пистолет. Это был рискованный момент. Если бы негры бросились на посла, он успел бы выстрелить, а вот добежал бы до спасительного автомобиля вряд ли. Резиновыми пулями этих бугаев не остановишь, понимал Петраков. С таким же успехом можно было наставлять пугач на носорога.

– Я буду стрелять! – завопил Петраков по-английски, да так пронзительно, что сам не узнал собственный голос.

Коротко переглянувшись, негры уставились на него. Непонятно как, но Петракову удалось заставить себя шагнуть в глубь каменной расщелины. Он отчетливо видел поблескивающий клинок в руке одного из противников. Он ожидал, что вот-вот негры бросятся на него, и тогда жизнь его оборвется в этом вонючем закутке, среди обшарпанных стен, исписанных иностранной матерщиной. Однако произошло невероятное. Снова обменявшись взглядами, чернокожие попятились, развернулись и обратились в бегство. Петраков уже собирался выстрелить им вдогонку, когда сообразил, что делать этого не следует. Если бы негры догадались, что он вооружен обычной хлопушкой, они могли вернуться.

Они не вернулись. Пробежали до противоположного выхода и скрылись. Проулок опустел. Взмокший с головы до ног, Петраков постоял немного на месте, а затем осторожно двинулся вперед. Возле мусорных баков он наткнулся на тело мальчика.

Головы у Генри не было, так что узнать его можно было лишь по пестрой рубахе. «Почему воротник темный?» – спросил себя Петраков, а когда понял, вынужден был опереться о стену, чтобы не упасть.

Борясь с тошнотой, он все смотрел и смотрел на маленький труп у своих ног. Шорты и трусы, спущенные до колен, позволяли отчетливо разглядеть еще одно увечье, нанесенное телу Генри. На месте пениса зияла рана, показавшаяся Петракову сквозной дырой. Оттуда сочилась кровь, похожая в темноте на густое варенье из черной смородины.

Рядом сидела крыса, щетинистая мордочка которой была перепачкана этим тошнотворным вареньем. Вокруг нее постепенно собирались остальные, волоча за собой хвосты, похожие на розовых дождевых червей.

«Сейчас меня стошнит», – отрешенно подумал Петраков, ощущая, как недавний ужин бурлит и поднимается в пищеводе. Сплюнув тягучую кислую слюну, он топнул ногой.

Крысы отпрянули, но не разбежались. Опасливо поглядывая на них, Петраков наклонился над трупом.

Обыск продлился недолго. В правом кармане шортов Генри хранились орешки, надкушенное печенье и какая-то мелочь. Из левого Петраков выудил сложенные в несколько раз листы белой бумаги. Она была захватана грязными пальцами, а один уголок пропитался кровью.

Вот тогда-то Петракова и вывернуло наизнанку.

Глава 3

Без дипломатического протокола

Проснулся он очень рано, а вернее, толком и не поспал вовсе. Было такое впечатление, что всю ночь ему крутили отрывки какого-то фильма ужасов, местами сюрреалистического, а местами – до отвращения правдоподобного. Перед самым рассветом Петракова стали кромсать ножницами, он вскрикнул и открыл глаза. Понятно, что после такой кошмарной ночи он чувствовал себя усталым и разбитым.

Кое-как приведя себя в порядок, он начал собираться на работу. Супруга сонно спросила, не разогреть ли вчерашнюю пиццу на завтрак, на что Петраков посоветовал ей запихнуть пиццу в такое место, которому не было названия в дипломатическом лексиконе.

– Глупый, – вздохнула супруга. – Сколько можно дуться? Я же только тебя люблю.

– А трахаешься с другими? – завелся с пол-оборота Петраков.

– Только раз и было. И мне совсем не понравилось.

– Тогда продолжай в прежнем духе, шлюха!

Хлопнув дверью, Петраков вышел. Развестись он не мог, потому что неженатых послов быстро задвигают на дипломатические задворки. Приходилось терпеть, хотя постоянное нервное напряжение сказывалось на здоровье. До посольства было каких-то сорок метров, но, преодолев их, Петраков отдувался, будто ему пришлось забираться в кабинет по водосточной трубе. Плюхнувшись в кресло, он включил компьютер, а сам стал рассматривать бумаги, найденные при Генри. Это были затемненные черно-белые ксерокопии двух чистых паспортов, выданных двум гражданам Уганды, братьям-близнецам Берри, Джорджу и Джиму. На титульных страницах красовались две физиономии, словно бы намалеванные тушью. Единственное, что можно было утверждать наверняка, так это наличие усов у Джима и бороды у Джорджа. Петраков почти не сомневался, что это и есть те самые братья Беридзе.

Догадку подтвердила секретная электронная депеша, поступившая из Москвы в ответ на сообщение Петракова. Федералы благодарили посла за службу и писали:

ЛИЧНОСТИ ОБОИХ МУЖЧИН УСТАНОВЛЕНЫ. ПАСПОРТА ПРИНАДЛЕЖАТ ГИВИ И ГОГИ БЕРИДЗЕ, СОВЕРШИВШИМ МАССОВОЕ УБИЙСТВО ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. ПОДРОБНОСТИ ВАС НЕ КАСАЮТСЯ, НО СТАВИМ ВАС В ИЗВЕСТНОСТЬ О ТОМ, ЧТО ДЛЯ ОБНАРУЖЕНИЯ БРАТЬЕВ БЕРИДЗЕ НАЧАТА ОПЕРАЦИЯ ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ «КАРА». РУКОВОДСТВО ОПЕРАЦИЕЙ ОСУЩЕСТВЛЯЕТ НАЧАЛЬНИК ШТАБА АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО ЦЕНТРА, ГЕНЕРАЛ АРМИИ ВОРОТНИКОВ.

Дойдя до этого места, Петраков принялся потирать затылок. Удача, которую он так долго ждал, была готова ему улыбнуться. Так или иначе, но посольство будет задействовано при проведении операции, а значит, генерал Воротников не раз услышит фамилию посла. Возможно, она ему запомнится, и тогда – прощай, немытая Уганда!

Петраков заставил себя сосредоточиться на чтении.

ВЫШЕУКАЗАННЫЕ БРАТЬЯ БЕРИДЗЕ СЧИТАЮТСЯ ОСОБО ОПАСНЫМИ ПРЕСТУПНИКАМИ, ТАК ЧТО ПРИНИМАТЬ ПРОТИВ НИХ КАКИЕ-ЛИБО САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ ВАМ СТРОГО ВОСПРЕЩЕНО. ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ОПЕРАЦИИ В КАМПАЛУ НАПРАВЛЕН СПЕЦИАЛИСТ, КОТОРОМУ ВЫ ДОЛЖНЫ ОКАЗЫВАТЬ ВСЯЧЕСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ. О ВРЕМЕНИ ЕГО ПРИБЫТИЯ И О СПОСОБЕ СВЯЗИ С НИМ ВАМ БУДЕТ СООБЩЕНО ДОПОЛНИТЕЛЬНО.

РУКОВОДСТВО БЛАГОДАРИТ ВАС ЗА БДИТЕЛЬНОСТЬ И ОПЕРАТИВНОСТЬ. ВАША ФАМИЛИЯ ВНЕСЕНА В СПИСОК СОТРУДНИКОВ, ПРЕДСТАВЛЕННЫХ К ВЫСОКИМ НАГРАДАМ РОДИНЫ.

Ага, вот оно!

Отстранившись от экрана, Петраков закинул руки за голову и подумал, что не напрасно рисковал вчера жизнью. Его наконец-то заметили и оценили. Очень скоро он будет ходить в героях России.

Усталости как не бывало. Бодро поднявшись с кресла, Петраков подошел к зеркалу и окинул себя критическим взглядом. Откинув голову назад, он прищурился и подвигал ртом, пытаясь придать лицу выражение суровой решимости. Провел пальцем по верхней губе и подумал: «Гм, усы отпустить, что ли?»

* * *

В девять явилась секретарша, подала кофе, принесла свежие газеты. Она была смуглой, как мулатка, и, глядя на нее, невозможно было не думать о том, загорала ли она нагишом или в купальнике. Петраков был уверен, что да. И живо представлял себе, как выделяются интимные места секретарши на загорелом теле. Размолвка с женой давала о себе знать. Посол начинал потихоньку сатанеть от неутоленного желания.

Проводив взглядом ягодицы секретарши, перекатывающиеся под юбкой, Петраков отхлебнул кофе и развернул «Нью вижн». Материал об убийстве Генри напечатали на второй странице, что было уверенным шагом к славе… увы, посмертной. Репортаж назывался «Еще одно ритуальное жертвоприношение ребенка». Автор с труднопроизносимой угандийской фамилией писал:

НАШ ГОРЬКИЙ ОПЫТ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ТОМ, ЧТО ПОДОБНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ РАССЛЕДУЮТСЯ ПОЛИЦИЕЙ И МАЛО ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ЖЕРТВ.

СОГЛАСНО ОТЧЕТУ, ОПУБЛИКОВАННОМУ НЕДАВНО БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ CHILDREN OF THE WORLD, ЖЕРТВАМИ РИТУАЛЬНЫХ УБИЙСТВ В НАШЕЙ СТРАНЕ СТАЛИ ОКОЛО 1000 ДЕТЕЙ.

СТРАШНЫЙ РИТУАЛ ОТРЕЗАНИЯ ГОЛОВ И ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ, КОТОРЫЙ, КАК СЧИТАЮТ НЕКОТОРЫЕ, ПРИНОСИТ ЗДОРОВЬЕ И ОМОЛАЖИВАЕТ ОРГАНИЗМ, ВОЗВРАЩАЕТ НАС К ВРЕМЕНАМ ДИКОСТИ И ЛЮДОЕДСТВА. ЕСЛИ РАНЬШЕ ПОДОБНОЕ ПРОИСХОДИЛО ЛИШЬ В ОТДАЛЕННЫХ ДЕРЕВНЯХ, ТО ТЕПЕРЬ КРОВАВАЯ ОХОТА ПЕРЕМЕТНУЛАСЬ НА УЛИЦЫ КАМПАЛЫ. КАК ДОЛГО ПРОДЛИТСЯ ЭТОТ УЖАСАЮЩИЙ РАЗГУЛ СУЕВЕРИЯ?

Петраков отложил газету. Если бы кто-то поинтересовался его мнением, он сказал бы, что убийство Генри вовсе не было ритуальным, а суеверия в Африке будут процветать всегда. Петраков прекрасно помнил тот случай, когда толпа восставших с камнями и палками обратила в бегство до зубов вооруженные войска Амина, использовав для победы не что-нибудь, а магию. Колдуны снабдили оппозиционеров заговоренными камнями и бутылками самой обычной воды. Чтобы защититься от пуль, следовало лишь повесить камешек на шею и представить, что он увеличился до размеров скалы. Ну а водой рекомендовалось брызгать перед собой, дабы пули тонули в образовавшихся морях и озерах. И это сработало! Автоматы, пулеметы и даже танки оказались бессильны перед колдовскими чарами. Ни один из восставших не был убит, армия отступила, авторитет колдунов вырос до невероятных масштабов.

«И этот темный народ пытается преодолеть суеверия?» – мысленно спросил Петраков, но ответить на свой риторический вопрос не успел, потому что зазвонил мобильный телефон.