Путешествие по жизни

Путешествие по жизни
Сергей Дикий

Путешествие по жизни пограничника. От воспоминаний до дневников. Повседневность и философские размышления.

Содержит нецензурную брань.

Сергей Дикий

Путешествие по жизни

Пролог

Вот уже более 20 лет прошло с того момента, как я начал делиться пережитым, службой и тем, как я шёл по своему Пути. Сначала – тетрадь воспоминаний, в неё вошли начало службы сверхсрочником, по контракту, прапорщиком в МСП КДВО (июнь 1993-го года – декабрь 1996-го года); окончилась тетрадь практически перед самым увольнением в запас ВС России, далее пошли дневники. Мало кому я их зачитывал, но фрагменты понравились тем, с кем делился. Кто-то, как «Волчара», боевой товарищ по 14 ПОГО, сказал, что дураком буду, если не опубликую.

И вот в светлую 74-ю годовщину Победы над немецко-фашистскими захватчиками в Великой войне и 101-ю годовщину пограничных войск начинаю я переписывать, редактируя на ходу, тетрадь воспоминаний, дневники же пойдут без особой редакции, но с некоторыми сокращениями ненужных моментов, дополнениями к биографиям тем, кто был рядом, важными примечаниями и пр. Нет во мне дара писателя – ЧТО ощущал, ЧТО испытывал, то и переносил на бумагу. Желание не врать, делиться без приукрашиваний – этого не отнять. В 2016-м дал почитать своему подчинённому – понравилось ему. А он меня младше на 17 лет.

Я – в запасе, и за спиной всё, что было, что увидел своими глазами и услышал от других. Мои ощущения и эмоции. Официальная печать – что армейская, что пограничная, я уж молчу про гражданские издания – полны погрешностей и вранья в угоду правящей псевдоэлиты, генсеков, Президентов и генералов. Воспоминания и дневники отражают то, что я видел собственными глазами. Самое главное – на страницах все те, кого отобразил, кто прочтёт меня, смогут увидеть себя моими глазами, какими были для меня они 10, 20 лет назад. Буду признателен за замечания конструктивные и пожелания.

Период описываемых событий достаточно широк – основная масса с 1993-го года по 2008-й год, фактически больше половины моей службы. Спасибо многим из тех, кто был рядом, ведь именно их глазами я познавал этот мир, регионы, откуда они призвались, традиции и обычаи. О некоторых моментах, вернее, скажу чуть подробнее о двух моментах – ПОЧЕМУ всё же я решил опубликовать свои тетради.

15 июня 2000-го года на одной из пограничных застав 14 ПОГО (в/ч 2132) ожидал я попутного борта в Тусхарой. И вот смотрю, один товарищ в гражданском ходит, что-то пишет, спрашивая наших бойцов. В те дни на замену ДШМГ ЗРУ прибыла наша благовещенская ДШМГ (сформирована на базе 56 Краснознамённого ПОГО, город Благовещенск). Остановился, немного поговорили. Не помню, из какого издания он был, но во многих военных терминах терялся, многого не понимал. Остаётся надеяться, что писал он искренне. И второй момент. Летом 2001-го года подполковник Пётр Илюшкин, офицер газета «Граница России», попросил меня стать кем-то вроде нештатного корреспондента. Но по некоторым причинам я отказался… Он был не удовлетворён тем, как расписывались события из жизни отряда, уж больно сказочное было описание.

В общем, пишу в надежде на то, что рано или поздно удастся опубликовать книгу о пройденном пути, обогатят её и мои фото – а их немало. Конечно, я не Артём Боровик, но всё ж надеюсь, благодаря всему, что было, что увидел, на то, чтоб поняли нас те, для кого армейский, военный быт как нечто неизведанное, непознанное. Вот заметил, пишут про Северный Кавказ: бои-пожарища, героизм, прочая хрень. Я вот скажу, что зачастую нам подвиги некогда было совершать – мы границу защищали. Защищали всегда, даже тогда, когда на нас «забивало» начальство и мы сидели без должного обеспечения, экономя ГСМ и продукты… Бывало, почти без продуктов, как осенью 2003-го года на ВПП «Лесное» и других ВПП в зоне ответственности 14 ПОГО. Поэтому мои воспоминания и дневники это и как альтернатива патриотическому бреду, льющегося из СМИ.

И вот только что я окончательно понял, что посвящаю свои труды не только боевым товарищам, не только Саше Чуйкову, но и тем, кто в наши дурные головы пытался вбить, внедрить, заточить знания, кто денно и нощно заботился не только о своём кармане, но и о нас, учениках, зачастую, возможно, в грубой форме, стараясь научить всеми доступными методами. Многих нет среди нас, тем печальнее это осознавать и печатать. Итак, прошу извинить тех, кого не упомянул в своём вступлении, но вроде постарался не забыть никого. Конечно же, мой самый первый учитель – Лидия Александровна, обожаемая мной Нина Прокофьевна Бондарева – наш завуч и одновременно учитель русского языка и литературы; наши директора школы Тамара Петровна Килина и Алексей Петрович Агашкин, учителя истории Лунина, Ещенко (совсем молодые были тогда), учитель истории Грибанова Зоя Семёновна… (пишу и боюсь ошибиться в именах и фамилиях, ведь прошло более 30 лет); мои классные руководители – Сурикова Раиса Сергеевна и Екимова Надежда Борисовна; учитель химии Таслимат Такзатовна Сабирзянова, Любовь Ильинична Сатурченко, которая не учила меня, но очень прекрасно относилась ко мне; само собой, наши физкультурники Ещенко Александр Иванович, Шарапов и, само собой, Николай Геннадьевич Яковлев, Суриков Владимир Михайлович; само собой, Нина Капитоновна Шаповалова, спасшая меня и, конечно, не забываемая мной. Буду добавлять. Не получается всех вспомнить сразу…

Коротко о себе

Родился 31 мая 1973 года в посёлке Большой Невер Сковородинского района Амурской области. В 1980-м году пошёл в среднюю школу, которую окончил в 1990-м году. С 1991 года – в ВС СССР. С 7 июля 1991 года в 5 УР в/ч 61230 КДВО, далее, с 21 ноября 1991 года – в роте связи этой же воинской части, с 6 апреля 1992 года в составе роты связи (7-й роты) в/ч 64845 КДВО. С 1 декабря 1994 года – в 325-й школе прапорщиков КДВО на учёбе; с 26 декабря 1994 года по 11 мая 1996 года – старшина роты связи 882 МСП Мобильных Сил 270 МСД КДВО. 11 мая 1996 года направлен в распоряжение командующего СКВО. 13 мая 1996 года приказ отменён. Возможно, был выведен за штат, но за давностью лет не помню.

P.S.: Вся информация, используемая в этой книге, получена исключительно из открытых источников, отражены личные впечатления, мысли, переживания. В период времени работы над книгой автор не имел доступа к секретным документам.

Начальнику разведки 2 АДН

410 артиллерийского полка

270 МСД старшему лейтенанту

Чуйкову Александру и всем своим Учителям посвящаю

свою повесть.

начато: "16" июня 1993 г.

окончено: "6" февраля 1997 г.

Воспоминания

Часть 1 (июнь 1993 г. – декабрь 1993 г.)

Служба по контракту как она есть

16 июня 1993 года, отслужив почти два года срочной службы[1 - А прослужил я срочную в течение 1 года, 11 месяцев, 12 дней] (призван я был 4 июля 1991 г.) я, рядовой, старший радиотелеграфист 92-й отдельной радиотехнической бригады Особого Назначения КДВО, стал сверхсрочником. За плечами служба на боевых постах, благодарность от комбрига, заслуженный на срочной ещё 2 класс специалиста и… желание служить дальше.

На «гражданке» я себя не представлял; желания в родные ЦАРМ возвращаться не было, поскольку профессия «токарь» мне была неинтересна. Ну и в том числе и из-за захлестнувших страну перемен. О переменах, впрочем, мы из-за забора своей в/ч знали лишь понаслышке. Лишь однажды эхо перепрыгнуло через забор в виде приватизационных чеков-«ваучеров», которыми Главный Лохотронщик страны Толя-«Рыжий» решил осчастливить вновь народившийся российский народ. Я своим распорядился бездарно, как, думаю, и практически весь народ РФ. Таких «продуманов», как Толик-«Рыжий», Березовский и C? тогда было немного. Командир роты, старший лейтенант Кузьмицкий, уговаривал остаться. Всё же я был специалистом 2-го класса, да и благодарность получил от командира части полковника Безуглого на учениях весной 1993 г. В общем, пройдя медицинскую комиссию, попросив маму отправить необходимые документы и завершив остальные мероприятия, стал я сверхсрочником или «сверчком», как нас называли в народе.

Служба сверхсрочников ничем не отличалась от службы срочника: те же смены, то же боевое дежурство. Только отдыха стало больше. Поселили меня в общежитие, у нас в городке стоит 3 ДОСа, и в каждом подъезде есть общежитие. Меня поселили в 125-й, в 76-ю квартиру. Соседом у меня (мы жили в трёхкомнатной квартире) был Иван, фамилию уже не помню. Отличный мужчина с красивой чёрной бородой. Лет ему было около 43-х, но на вид можно было дать больше – борода его немного старила. Третьим был старший лейтенант Лукьянов – начальник клуба нашей бригады. Здоровый малый, ростом с меня или чуть выше, точно не помню. Помню, ещё на срочной, пошли с Сашком Кривец в самоход на хлебозавод арсеньевский за пряниками[2 - Хлебозавод как мечта о Прекрасном. Зачастую нашим ребятам вылазки удавались]. Лукьянов нас и попалил на подходе к городу. Хоть Санёк и говорил, что зрение у него не очень, но только заметил он нас издалека. В тот день мы получили от ротного неплохую нахлобучку. Да и от старшины немного.

Расскажу о своём старшине, старшем прапорщике Иващенко. До 1992-го октября служил он в нашей роте связи, авторитет имел огромный среди солдат и у многих, если не всех, офицеров, в том числе и у комбрига. Нарушители дисциплины его очень боялись, так как спуску он не давал никому. Но в то же время понимал солдата, его трудности, проблемы и беды. Жаль, что он от нас уехал, уехал домой, в Украину. В то время многие уехали: кто в Белоруссию, кто в Казахстан, кто ещё куда… парад суверенитетов на обломках Союза. Подобных ему старшин я практически не встречал. Про загубленный Сердюковым и его бандой институт прапорщиков – отдельный разговор[3 - 27 февраля 2013 года министр обороны генерал армии С. Шойгу вернул прапорщиков в армейский строй – с той лишь оговоркой, что «никаких складов, никаких баз». А ХТО будет на складах???].

Жили мы ВТРОЁМ, вообще-то нас было четверо, ещё сержант Борис Товарков из Новосысоевки, механик радиопередатчика нашей роты связи. Бухал по-зверски, мог пить неделями. А вообще, парнишка приличный, ну, он только когда «тревоги» были, ночевал в комнате или когда в наряд заступал (а ставили его обычно дежурным по батальону). «Проставился» прапорщиками своего батальона. Был дядя Лёша Линёв[4 - Уволился в запас осенью 1993 года и убыл в город Ангарск Иркутской области.] и Юра Смирнов, ребята отличные. Помню, раз так нажрался, что антенну обнял и блеванул на её основу, после чего уснул в личном авто начальника связи бригады. Так вот, стал я служить дальше. Питался в офицерской столовой. Кормили там нас очень даже прилично. Жена Юры Смирнова и повар Женя готовили очень даже неплохие блюда. По крайней мере, долго после службы в бригаде я такого в службе не видел.

Помню, прислала мама перевод, как сейчас помню, 20 000 руб. А в этот день я пошёл к дяде (он боевой у меня, офицер-танкист, участвовал в конфликте на острове Даманский; только говорить об участии армейцев было запрещено до начала 1990-х) помогать гараж строить, на окраине Арсеньева он находится. Пришёл мужик, тоже член гаражного кооператива, ну и предложил нам с дядей выпить немного. Дядя отказался, а я не отказался. Выпили бутылку разведённого китайского спирта. Закусили, как сейчас помню, луком, салом и хлебом. Дало в голову так, что я едва не утонул в маленьком пруду недалеко от гаражей, когда решил после работы помыться. Поехали обратно, домой. Дядя спросил, пойду ли я в дом. Мне не хотелось показываться на глаза тёте, и я решил остаться в машине. Дядя ушёл, мне стало так плохо, что я начал блевать прямо в окно на асфальт. А время было вечером, в 20 часу. Светло, люди ходят, дети бегают… Потом, когда был трезвым, стало очень стыдно за своё свинство (с годами, с набором опыта, это чувство исчезало и однажды… ИСЧЕЗЛО СОВСЕМ; отходы производства от повышенного расхода горючего меня перестали беспокоить, так как их практически не стало ввиду приобретения опыта распития спиртного).

Дядя вышел из дома, начал за мной убирать. Потом тётя вышла, она с нами собралась ехать. Короче говоря, сделала выговор дяде за то, что он не предотвратил эту пьянку. А когда поехали, я и говорю: «Тётя Тома, заберите мои 20 тысяч, а то я их пропью». Она мне и сказала, что следующий раз – если со мной такое приключится – всё будет известно моей маме, её родной сестре. С тех пор я сильно не пил. Правда, до тех пор, пока в отпуск не поехал.

Деньги мне очень пригодились. Зубы – моя беда. Плюс с детства не выношу этого слова – лечение зубов. Но в армии как-то осмелился, помню, даже запасся мужеством и вырвал зуб под заморозкой и несколько запломбировал. Здесь же решился под наркозом, сказал тёте, чтоб приехали за мной после сеанса и забрали. Так как в клинике спрашивают, пришли ли с тобой сопровождающие. Предварительно я сходил, узнал расценки, обследовался. Нужно было всего вылечить 13 зубов, и за всё это нужно заплатить 13 200. Денежное довольствие у меня было тогда 41 000 руб., так что можно было позволить такую роскошь. Захожу, жду. Мужик какой-то стонет как вамп. Спрашиваю у женщины: «Это что, больно ему так, что ли?». «Да нет, – говорит, – это он в бреду».

Настала и моя очередь. Сажусь в кресло, мне – укол в руку, и не успела доза войти в меня, как я отключился. Хорошо сделали, не больно было. Встаю, и сразу падаю. Меня женщины поднимают, закидывают на кушетку. Я снова встаю, и снова падаю. В конце концов, забрали меня дядя с тётей, посадили в машину и увезли домой, в ДОС. Очнулся где-то через 30 минут, пошёл на ПРДЦ. А до этого зашёл, помылся в ванной. Разделся, вернее, снял с себя рубаху окровавленную, оттуда зуб выпал. Пошёл делиться впечатлениями. Поделился – и спать. До этого пугали, что позже «отходняк» начнётся. Ничего подобного, единственно, дёсны болели после того, как начинал кушать, но потом недели через полторы всё прошло. А ещё через несколько дней я пошёл, вставил себе передний зуб. Наконец-то я мог свистеть, ведь так здорово идти и свистеть на всю округу, когда рядом НИКОГО!!! Шёл с Арсеньева и полдороги, наверное, свистел. Итого обошлось мне всё это в 19200 руб. Начал я подумывать об отпуске. Мне командир роты сказал, что в августе поеду.

А, вспомнил, случай интересный и поучительный со мной произошёл в начале июля. Поставили меня дежурным по связи. Как сейчас помню, было у меня запланировано 7 нарядов на июль. Ну, меня и попросили мои солдаты – Марат Гаптрахманов и Вовчик Ожерельев – купить водки 2 бутылки, «Лимонной». Говорю, что нас «спалят». «Да нет, пройдёт всё нормально, ничего не будет», – говорят ребята. Я как чувствовал, так и вышло. Купил пару «пузырей», пирожков, ещё что-то у ребят закусить было. Ну, и начали пить понемногу. Выпьем, посидим, чай заварим, опять выпьем и так часа три. И в это время солдат в самоход ушёл, Серёга Толстосумов, по прозвищу «Почка». Ушёл к родственникам, а пришёл очень поздно. Лейтенант Парамонов, а, нет, уже он был старлеем[5 - Впоследствии стал комбригом-92] подумал, что «Оржик» послал его в самоход, и пошёл к нам на узел. А перед этим минуты за три «Оржик» узнал, что «Почка» вернулся с самохода, и пошёл на ПРДЦ на разборки. Но я вовремя по ГГСке услыхал, что Вовку спрашивают, и закричал ему в окошко (он хотел по крыше уйти), что его ищут. Ну, только он влез обратно – и Парамонов входит. И как раз, когда он случайно проходил возле стола, кружка на пол упала. Поднял он её, вкусил аромат и всё понял. Сдал нас оперативному, тот, правда, нам ничего не сделал (как сейчас помню, стоял майор Козин), а утром от комбата досталось маленько. Я, правда, перед всеми «отмазывался», говорил, что не пили мы ничего. «Почку» «Оржик» кумарнул немного. В общем, сняли меня с дежурства и больше я дежурным по связи не заступал. А комбат, майор Рудаков, сказал: «Ещё раз – и уволю».

Помню, встретил своего бывшего сослуживца Сашу Савченко. Он меня когда-то дрочил неплохо (он был «дедушкой», а я – «бойцом»). А тут встретились, руки пожали друг другу, поговорили. Чисто психологически было интересно. Но Санёк у нас долго не задержался. Где-то через месяц свалил. Вообще многие контрактники представляли из себя сброд, желающий выпить любой ценой. После получения зарплаты некоторые просто больше не выходили на работу, и их увольняли.

Лежат на дороге две бабы, едет мужик на машине. Одна из них пришита, другая приклеена. Вопрос. Что сделал мужик? Ответ. Ту, что приклеена, отодрал; ту, что пришита – отпорол. Серёга, «пиджак» из Омска, только что рассказал.

Рассказываю дальше. Облагородили мне зубы. Стал более или менее походить на человека. Наступил август, надо было подумать о подарках. Наши в Уссурийск поехали, я им сказал, что бы чего-нибудь для матери купили. Лариса купила ангорскую кофту, помню, она тогда по 19 000 руб. в Уссурийске продавалась.

1980-е годы, сестра Лариса Чатурова.

Середина 1990-х гг., сестра Лара с сыном и племянником.

А в Арсеньеве аналогичное изделие – 35 000 руб. На руки получал тогда 41 000 рублей. Ну вот, начал проездные оформлять, получил довольствие за август и сентябрь, пайковые за один месяц. Что-то около 110000 руб. было – как сейчас помню. Помню, перед самым отъездом купил четыре бутылки коньяка. Ну, и шоколадки, напиток и т.д. Сначала с «Оржиком» и Маратом в общаге. Потом на узле, помню, Саша Сёмушкин и Юра Воробьёв были. Вообще, хорошие, отличные ребята со мной служили: Володя Бабченко, Володя Степанюк, Володя Анфимов, Шобухов Анатолий, Сергей Фёдоров, Эдуард Потёмкин. Пусть не огорчаются те, которых я не назвал, я ещё вспомню о них, и не раз, на страницах своего повествования.

Так вот, выпил на узле с ребятами, пошёл в общагу. Через некоторое время пришёл дружище Боря, и говорит: «Лапа, где мой «Сникерс»?» Я говорю: «Съели, Боря, съели». Ну, я пошёл в наш магазин и купил бутылку китайского «Бренди», мы выпили, осталось там ещё, Боря с собой забрал бутылку. Тут Эдик Потёмкин с Леной приехали с отпуска. Ну, об этом человеке расскажу немного подробнее.

Призвался он в ноябре 1989-о года. Служил радистом в нашей роте. Прослужил полтора года и случилось происшествие – неуставные взаимоотношения, ну, он кого-то «кумарнул» слегка. Так бы сошло, может быть, но дело раздули, и получил Эдуард два года. А дисбат, как он мне рассказывал, это настоящая жопа. Хуже, чем тюрьма. Он там, в Ванино, пробыл 1,5 года. За хорошее поведение его освободили раньше, на полгода, и в октябре 1992 он опять в роту попал служить. Ходил на смены, там же и с Леной Подгайной познакомился. Начал у неё пропадать по ночам, помню, как то раз ДПЧ проверял наличие личного состава в кроватях после отбоя. Эдика не оказалось, он в это время у Ленки ночевал. Такой шухер подняли, но старший прапорщик Литош его прикрыл, сказал прямо, как оно есть. Ну, в общем, «Поте», как мы его все звали, ничего за это не было. А в феврале он заключил контракт, вернее, остался на сверхсрочную, в июне, кажется, «28», у Эдика и Лены свадьба была, а ещё чуть позже, точно уже дату и не помню, сын родился у них.

21 марта 1993-го, я и Эдуард Потёмкин.

Ну так вот, с Борей хряпнул немного, потом дождик закончился, я пошёл дяде гараж помогать строить. Выпили там бутылку коньяка за мой отпуск, потом я сгонял ещё за одной, купил китайской водки. После неё у меня сразу же голова разболелась. Я еле носилки с раствором носил, но всё же мы доработали до конца. А утром, 16 августа 1993-о года, я поехал в свой первый армейский отпуск. Сначала – на пригородном поезде до станции Сибирцево. Там посидел до ночи и ночью на 53-м поезде сообщением Владивосток–Харьков поехал домой.

В поезде познакомился с двумя братьями, молодыми ребятами. Одному за 20 было, другому 16. Старшего Колей звать, а младшего – Виктор, кличка «Боксёр». Оказалось, знают они Борю Товаркова неплохо. Выпил я с ними, пока ехал, 3 бутылки водки, закусили неплохо, о жизни поговорили, покурили хороших сигарет. Утром, часов наверное в девять, нет, вроде бы пораньше, часов в 6, подъехали к станции Магдагачи. А потом, когда до моего посёлка оставалось ещё два часа езды, я начал голову высовывать из окна, такое нетерпение при встрече с родиной. 2 года, месяц и 14 дней я дома не был. Можете представить моё состояние. Видел только за это время одну маму, она ко мне приезжала в апреле 1992-о года.

Ну вот, наконец, и Невер. Всё покрыто развалинами, даже кинотеатр и тот развалился, пугая своей Мрачной тенью округу. Администрация посёлка оказалась не хуже немецко-фашистских захватчиков, разве что не карали, не расстреливали… Проехал Невер, там 53-й не останавливается. Вышел в Сковородино, там минуты две постоял, покурил, смотрю, машина подъезжает, мама выходит. Конечно, состояние непонятно какое было – более 2 лет никого, кроме мамы не видел. Конечно же, сразу к бабушке и к Урбонас. Договорились посидеть при первом удобном случае.

Вечером мама Артёмкиных[6 - Сначала Василия не стало, а весной 2015 года – и тёть Люды.] позвала, сели вчетвером, выпили, поговорили. Ну, я хватил лишку, Сашок меня потом домой уволок. Ребята всё те же остались. Сашка Фёдоров в армию по здоровью не пошёл, Серёга Гончаров[7 - Саня погиб в 2009-м году, Серёги не стало 3 августа 2018 года. Скончался скоропостижно во время сна, 43 года… с детства вместе, он был первым, с кем я познакомился при переезде в новый адрес летом 1982 года. Как раз в тот день я получил первые три пенсии своих.] уже служил, где-то под Хабаровском. Короче, тоже договорились встретиться, выпить, посидеть, просто поговорить. Пили и вспоминали погибших и живых.

В 1992-м году погиб Саня Шатовкин, для меня это стало большим ударом. По разговорам были у него связи с наркоманами, стал принимать тяжёлые наркотики. И вот ОДНАЖДЫ, чего-то приняв, убили человека. А когда менты подъехали, он застрелился, не желая сдаваться. Я когда прочитал письмо, которое прислали мне из дома, долго не мог поверить. Сколько вместе проучились, знали друг друга хорошо, и вот я живой, а его уже НЕТ. Лёха Ляпунов был убит в мае 1993-о года, это также стало для меня ударом… 10 лет в одном классе, жили рядом. Хоронили его в закрытом в гробу (был сожжён в соседской бане). А этих Тварей, что убили, так и не нашли… а, может, и не искали. С «Поросёнком» встретился. Выпили. Он отслужил срочную службу чуть раньше меня. Служил в ВМФ, попав на 2 года. Путь его начался в Советской Гавани, а закончилась служба в далёком Вьетнаме, где он служил на топливозаправщике. Рассказывал, били их, молодых, так, что на «пятой точке» якоря долго оставались.