Русское экономическое чудо: что пошло не так?

3. Важным трендом развития нефтегазовой отрасли России станет постепенное истощение крупных, хорошо освоенных месторождений Западной Сибири и перемещение добычи в Восточную Сибирь и на северный шельф. Согласно прогнозным оценкам Минэнерго, к 2025 году примерно четверть российской нефти будет добываться в новых регионах (менее 5 % сегодня). Поскольку освоение и разработка новых месторождений являются существенно более дорогими, то российское правительство пошло на снижение (и временами отказ от взимания) экспортной пошлины при экспорте нефти с этих месторождений. Если предположить, что в среднем снижение экспортной пошлины составит 50 %, то это приведет к снижению доходов федерального бюджета примерно на 5–7 % (при прочих равных условиях)[9 - Скорее всего, в силу соглашений о создании Таможенного союза России придется пойти на резкое снижение размера экспортной пошлины или на полную ее отмену, но очевидно, что в таком случае российские власти создадут альтернативный механизм налогообложения нефтяной отрасли, который как минимум не приведет к снижению доходов бюджета.].

4. Напряжение в бюджетной системе России постепенно будет нарастать. Резкое замедление роста экономики приведет к крайне медленному росту или стагнации доходов бюджетной системы в реальном выражении. Уже сегодня для того, чтобы уложиться в заданные бюджетные ограничения, российским властям приходится идти на сокращение инвестиционных расходов и активно прибегать к использованию несистемных источников (конфискация пенсионных сбережений 2014-го, использование средств Фонда национального благосостояния) или к откровенному эмиссионному финансированию со стороны Банка России (кредитование ВЭБа, кредитование банков под залог долгосрочных кредитных договоров). При планировании бюджетов 2013–2015 годов Минфин России активно сдвигал расходы по финансированию многих обещаний Владимира Путина («~майские указы»), сроки которых не были жестко привязаны к периоду 2016–2018 годов, что неизбежно будет вести к росту давления на расходную часть бюджета. В рамках базового сценария можно предположить, что начиная с 2017–2018-го дефицит федерального бюджета России будет медленно расти (например, на 0,3 % ВВП в год) и к 2025 году достигнет 3–4 % ВВП. Это вряд ли приведет к быстрому росту госдолга, так как дефицит будет финансироваться главным образом за счет внутренних источников и, следовательно, обесцениваться из-за текущей инфляции.

5. Финансовое положение регионов будет ухудшаться быстрее, так как их доходы в большей мере зависят от внутренней конъюнктуры (налог на прибыль, подоходный налог), но при этом регионы не способны повлиять на налоговые ставки или изменить базу налогообложения[10 - Введение налога на недвижимость, который может укрепить доходы регионов, тормозится неготовностью налоговых правил и незавершенной работой по созданию глобального реестра недвижимости.]. С другой стороны, регионы будут вынуждены наращивать расходы или изменять их структуру, так как именно на них в значительной мере возложены обязательства по выполнению “майских указов” Владимира Путина. Представляется, что постепенно регионы сократят до минимума свои инвестиционные проекты и продолжат наращивание долгов. В рамках выстроенной вертикали власти Минфину России придется все активнее брать на себя дополнительные функции по контролю за бюджетами регионов и в конечном итоге также и ответственность за их расходы[11 - http://www.vedomosti.ru/opinion/ news/26510851/devalvaciya-ukazov]. Постепенно бюджетная конструкция будет все отчетливее трансформироваться из федеративной в унитарную. Впрочем, этот процесс начался еще в 2003-м под руководством тогдашнего министра финансов Алексея Кудрина.

6. На рассматриваемом горизонте самую серьезную угрозу устойчивости экономики создает инфляционно-девальвационная спираль. С лета 2008-го российская экономика начала ощущать постепенное исчезновение нефтяной подушки безопасности – курс рубля (к бивалютной корзине) начал потихоньку снижаться. К лету 2013-го этот запас прочности исчез совсем, и снижение курса рубля ускорилось. Как только население осознало этот факт, люди начали конвертировать свои сбережения в валюту: наличность – активнее, депозиты – помедленнее. С января 2014 года ослабление курса рубля стало сказываться на инфляции примерно с коэффициентом 0,1. Судя по всему, в ближайшие годы трендовое ослабление рубля (которое будет обеспечивать устойчивость платежного баланса при умеренных – до 50 млрд долл. в год – продажах валюты Центральным банком) составит 12–15 % в год[12 - У девальвации рубля есть побочный положительный (для бюджета) эффект: в 2013 г. 50 % доходов федерального бюджета были привязаны к долларовой цене на нефть, а еще 13 % доходов составляли НДС и акцизы на импорт, также имеющие под собой валютное основание. Это означает, что 10%ная девальвация рубля (при прочих равных условиях) ведет к росту доходов федерального бюджета на 5–6 %.]. Такая девальвация будет постепенно разогревать инфляцию, которая к 2018-му может превысить 10 % в год, а к 2025-му – 20 %.

7. Нет оснований утверждать, что российское население будет остро и активно реагировать на рост инфляции – такого не было в течение последних двадцати лет, хотя в социологических опросах респонденты часто называли рост цен в числе главных проблем. Да, уровень жизни значительной части населения перестанет расти, что приведет к снижению рейтингов поддержки политических лидеров, но это вряд ли отразится на электоральных результатах. Последние поправки в избирательное законодательство однозначно говорят о том, что российская власть приняла решение не допустить скольлибо серьезной потери позиций ни на федеральном, ни на региональном уровне. Иными словами, никакой реальной политической конкуренции на выборах здесь не будет.

8. Инфляционно-девальвационная спираль будет влиять на экономику через ослабление устойчивости банковской системы, которой придется брать на себя все большие объемы рисков. Постоянная девальвация либо (А) сделает рублевые депозиты непривлекательными для населения, и банки должны будут привлекать валюту, но выдавать кредиты экономике в рублях, либо (В) сделает рублевые кредиты очень дорогими для экономики, что подорвет финансовые механизмы поддержки экономического роста[13 - С точки зрения устойчивости платежного баланса и давления на курс рубля значимым фактором (помимо счета текущих операций), безусловно, является интенсивность оттока капитала из России. Для базового сценария мы исходим из ее “нормальной” величины, а повышенный отток капитала будет являться элементом пессимистического сценария Б.].

9. Серьезнейшей проблемой российской экономики в прогнозном и постпрогнозном периоде (безотносительно к политическому режиму и проводимой политике) является демография. Все прогнозы говорят о грядущем резком снижении численности рабочей силы, которую не сможет компенсировать приток мигрантов из Средней Азии[14 - С одной стороны, и в этих регионах ресурсы рабочей силы не безграничны, это – не Китай. С другой стороны, приезжающие в Россию работники существенную часть своих заработков отправляют на родину, что снижает потребление внутри России и давит на платежный баланс. Кроме того, не будучи вовлеченными в систему уплаты налогов, они будут создавать “бюджетные ножницы”: относительное падение доходов бюджета и рост спроса на бюджетные услуги (образование и здравоохранение).]. В теории Россия могла бы преодолеть негативный эффект (сокращение рабочей силы плюс относительный рост численности неработающего населения) за счет повышения производительности труда, но этот сценарий требует масштабных инвестиций. Между тем при нынешнем качестве инвестиционного климата и нынешнем уровне защиты прав собственности и контрактного права привлечение масштабных инвестиций крайне маловероятно. Соответственно, в отсутствие значимых инвестиций в России будет работать обратная зависимость: для того чтобы поддерживать нынешние масштабы экономической деятельности, потребуется как минимум сохранять стабильную численность рабочей силы[15 - Или же добиваться ее роста (в силу более низкого профессионального качества иностранных работников).]. Если же (независимо от причин) России не удастся удерживать объем рабочей силы на стабильном уровне, это станет действенным фактором снижения темпов экономического роста.

10. Нарастающий дефицит квалифицированной рабочей силы будет толкать бизнес к повышению зарплат для удержания работников. (Кроме того, бизнесу придется реагировать на то, что бюджет время от времени будет инициировать гонку зарплат.) Это приведет к повышению удельных расходов экономики на рабочую силу, что в свою очередь снизит инвестиционную привлекательность. Получается своеобразный заколдованный круг, из которого трудно вырваться любому правительству, а тем более такому популистскому, как путинское.

11. Демографические ограничения сами по себе не будут создавать угрозы режиму в экономике: они будут сдерживать рост, содействовать разогреву инфляционного давления, противодействовать появлению высокотехнологичных отраслей. Но не более того.

12. В целом, базовый экономический сценарий предполагает стагнацию экономики с возможным чередованием периодов медленного роста и незначительных спадов, нарастающие бюджетные проблемы, рост инфляции и перманентно слабеющий рубль. Неготовность Владимира Путина идти на серьезные политические реформы, связанные с восстановлением верховенства права и созданием независимой судебной системы, будет главным препятствием на пути улучшения инвестиционного климата в стране. Без этого российская экономика не сможет рассчитывать на устойчивый рост инвестиций и в результате будет все больше отставать и по уровню развития, и по качеству жизни населения не только от развитых, но и от стран-конкурентов. Хотя все эти экономические процессы будут крайне неприятны для властей, в базовом сценарии количество не переходит в качество и экономическая ситуация не доходит до критической. Перевести негативные процессы в кризисные могут какие-то триггеры. Такими триггерами могут стать решения властей более активно использовать административные рычаги регулирования экономики, к числу которых относится, например, введение контроля над ценами или масштабные ограничения на использование депозитов (запрет на досрочное снятие), а также политические изменения в стране (смена лидера) или внешние факторы.

Сценарий Б: самоизоляция

В рамках данного сценария предполагается рост напряженности в политических отношениях с Западом, что, с одной стороны, будет вести к постепенному углублению и расширению экономических санкций против России, а с другой стороны, к ее постепенной самоизоляции от мировой экономики в соответствии с решениями политического руководства. Россия занимает слишком большую долю на мировых сырьевых рынках, и даже в среднесрочной перспективе закрыть ей дорогу к потребителям будет невозможно – мировой спрос на сырье не может резко сократиться. Если европейский рынок окажется закрыт для российских компаний, они будут объективно переключаться на поиск потребителей в Азии (Китай и Индия) и Африке. Очевидно, что переключение на новые рынки сбыта не может пройти одномоментно, и российская экономика должна будет пойти на временное снижение объемов производства, на рост транзакционных издержек и на снижение экспортных цен (как это происходит в случае с Ираном, который живет под санкциями уже несколько лет и предоставляет Китаю 20–25–32 %-ные скидки к цене на нефть). Самыми болезненными для России станут финансовые санкции (запрет для западных банков на обслуживание счетов российских банков и запрет на страхование и перестрахование российских рисков). В сегодняшнем мире есть две глобальные валюты – доллар и евро, которые обслуживают основную долю мировой торговли. В случае введения финансовых санкций российские банки утратят возможность использовать мировые валюты второго уровня – Великобритании, Швейцарии, Канады, Австралии и т. д. Это означает, что им придется выстраивать сложные и дорогие финансово-логистические схемы с использованием китайского юаня, индийской рупии, бразильского реала, что приведет к существенному удорожанию российского импорта и еще более разогреет инфляцию. Высокий уровень санкций против России, который рассматривается в рамках данного сценария, может привести к запрету на экспорт в Россию запасных частей и комплектующих для ранее проданных товаров (промышленное оборудование и потребительские товары). Результатом станет постепенное обветшание и промышленных мощностей, и домашнего оборудования, и автомобильного парка. Представляется, что сильный негативный эффект от такого сценария может наступить не ранее, чем через пять лет после начала его реализации. Однако на протяжении этого периода отток капитала из России резко усилится, годовые объемы продаж валюты Банком России могут составлять до 100 млрд долл., что быстро приведет к их исчерпанию[16 - Глядя из будущего: на самом деле Банк России фактически исчерпал свои валютные резервы к весне 20-го. Сначала, с лета 2013 по осень 2014 г., Банк России после прихода на пост председателя Э. Набиуллиной потратил около 100 млрд. долларов на поддержку курса рубля при быстро ослабевавшем платежном балансе, а потом потратил еще такую же сумму в период острой фазы валютного кризиса (ноябрь 2014 – март 2015 гг.). После введения первой волны западных санкций против России и начала вооруженного конфликта на востоке Украины Банк России осознал угрозу возможного усиления санкций и убедил президента Путина в том, что необходимо прекратить валютные интервенции для поддержки курса рубля и перейти к политике плавающего курса. И тактически (с точки зрения сохранения валютных резервов), и стратегически (с точки зрения повышения гибкости и устойчивости экономики) это было абсолютно правильное решение.].

После этого самым серьезным следствием финансовых санкций может стать превращение рубля в неконвертируемую валюту и исчезновение легального внутреннего валютного рынка. Российские власти должны будут принять решение о принудительной конвертации валютных депозитов и кредитов в рублевые[17 - Глядя из будущего: возможность именно такого сценария озвучил в сентябре 2018 г. президент банка ВТБ Андрей Костин.], об ограничении свободы обмена рублей на иностранные валюты, а также ввести рационирование (распределение) поступающих в экономику валютных ресурсов. Это будет подталкивать российский бизнес к еще более интенсивному выводу капитала из страны (уже в основном в полулегальных формах), а наиболее активную часть населения к трудовой эмиграции в Восточную Европу. Столкнувшись с этим, власти могут начать масштабную юридическую или фактическую национализацию сырьевых компаний. Российские банки и компании, которые активно занимали средства на внешних рынках, в массовом порядке объявят дефолт по своим долгам, что окончательно изолирует финансовую систему России от мировой.

В результате такого развития событий негативные тренды, которые существуют в базовом сценарии (инфляция, девальвация, дефицит квалифицированной рабочей силы), будут развиваться с существенно более высокой скоростью; экономика будет устойчиво сокращаться, уровень жизни населения – снижаться. В таком сценарии к 2025 году Россия окончательно выйдет из категории развивающихся стран. Наиболее близкими историческими аналогиями для нее в долгосрочной перспективе станут, в лучшем случае, Аргентина ХХ века (то есть экономика страны будет топтаться на одном уровне, со слабой тенденцией к росту, заметно более медленному, чем у сопоставимых стран) или Заир/Зимбабве. При наихудшем развитии событий экономика страны рискует потерять 20–30 % в течение 15–20 лет. Однако и в этом сценарии негативные экономические процессы могут привести к политическим переменам в пределах нашего прогнозного периода только в случае появления сильнодействующих триггеров.

Сценарий В: смена вех

В рамках данного сценария можно предположить, что в середине прогнозного периода (2018–2019 годы) в России происходят серьезные политические изменения (мы не обсуждаем ни их причин, ни механизмов, ни форм реализации). Эти изменения приводят к тому, что власть начинает реагировать на накопившиеся экономические проблемы и радикально меняет экономическую политику. Очевидно, что эти изменения могут быть направлены как на усиление административного контроля за экономикой, так и на постепенное преодоление коренных причин нынешнего положения дел. Первый вариант будет толкать Россию в сторону сценария “Самоизоляция”, поэтому его описание можно не повторять. Второй – может создать основу для иного развития событий. Попробуем пофантазировать на эту тему. Итак, в рамках новой политико-экономической парадигмы российские власти[18 - Перечень ключевых шагов заведомо является неполным, и каждый желающий может его расширить, последовательность перечисления ключевых шагов не является отражением каких-либо приоритетов.]:

– решительно реформируют судебную систему с целью придания ей независимости: происходит пересмотр наиболее резонансных дел, виновные в злоупотреблении правом и в давлении на суд несут наказание; происходит очищение системы от судей, которые скомпрометировали себя; создается верховная апелляционная инстанция с привлечением иностранных судей, которая вправе пересматривать решения российских судов, вплоть до принятия решений о реституции собственности; на работу в судебную систему привлекаются свежие кадры;

– реформируется система правоохранительных органов с целью создания системы правоприменения и равенства всех перед законом: уничтожаются все ее части, выполнявшие функции политической полиции, проходит тотальная антикоррупционная проверка руководящего звена этих органов на федеральном, региональном и местном уровнях с рассмотрением даже анонимных заявлений; из системы увольняются те, кто участвовал в политических процессах или в рейдерско-рэкетирских операциях;

– замораживаются активы “новых олигархов”, и проводится расследование истории их возникновения. В случае выявления признаков коррупции эти активы конфискуются в пользу государства и передаются в собственность Пенсионного фонда;

– происходит резкое снижение административного регулирования бизнеса со стороны государства и массированная приватизация государственной собственности;

– создается должность независимого прокурора по борьбе с коррупцией;

– проходят досрочные выборы в Государственную думу, к которым не допускаются те лица, которые голосовали за принятие наиболее одиозных законов. Резко ослабляются ограничения для участия партий в выборах;

– восстанавливаются федеративные основы государства: меняется избирательное законодательство, президент теряет право назначения и снятия губернаторов, отменяется система муниципальных фильтров; пересматривается распределение налогов и расходных обязательств между уровнями власти; восстанавливается система бюджетного федерализма, основанная на законодательных принципах предоставления межбюджетных трансфертов;

– резко ослабляются ограничения на участие иностранного капитала в российской экономике.

Такой набор шагов, конечно, не может быть реализован в течение одного месяца и не способен привести к резкому улучшению экономической ситуации в стране. Но для инвестиционного климата важны и политические намерения, и последовательность движения в объявленном направлении. В результате через два-три года российская экономика начинает ощущать новые жизненные силы и постепенно преодолевать накопленные негативные тренды.

* * *

Как и к любой другой попытке сценарного прогнозирования ко всему изложенному выше нужно относиться с полным пониманием того, что в распоряжении автора нет никакой “машины времени” или магического зеркала, которые могут помочь ему заглянуть в будущее. Свою задачу автор видел в том, чтобы выделить те тренды, которые сформировались в российской экономике к настоящему времени. Кроме того, предпринята попытка определить те ограничения, в рамках которых будут действовать российские власти, и обратить внимание на ключевые внешние (по отношению к действиям властей) факторы, которые будут оказывать существенное воздействие на развитие экономики, и на этой основе продлить действие выявленных трендов на прогнозный период. Автор не является сторонником апокалиптических прогнозов, в которых на коротком промежутке времени происходят сначала катастрофы, а затем преодоление их последствий. Для этого пришлось бы какимто образом преодолеть инерционность экономики, в которой принимаемые сегодня решения могут давать результат лишь через два-три года. Это потребовало бы не только найти рецепты политических и институциональных реформ в России (верховенство права, защита прав собственности, федеративное государство, система разделения властей и политических сдержек и противовесов), но и понять, кто, когда и почему может стать их движущими силами. Одним словом, все сказанное выше является лишь пищей для размышлений.

Заметки на ходу

2017

На основе данных World Economic Outlook Международного валютного фонда построил вот такой интересный график – как росли страны после кризиса 2008 года?

График 1.

Рост ВВП в разных странах мира за 2009–2018 гг., 2009 г. =100%

Понятно, что ситуация у всех разная, и кто-то тот кризис не заметил вовсе, а кто-то “залетел” как следует. Но для сравнения взял 2009 год за 100 и дальше протянул темпы роста за следующие восемь лет. Что тут можно сказать?

Во-первых, Россия, занимая 147-е место из 191 страны, явно не худшая в этом ряду – больше половины Евросоюза “болтается” между отметками 100 и 110, не говоря уже о Венесуэле и Греции. Ливию и Украину вряд ли стоит рассматривать в данном сравнении – цена войны колоссальна и для той, и для другой страны.

Во-вторых, средние темпы роста индийской экономики за эти восемь лет (7,25 %) вплотную приблизились к Китаю (7,94 %), а значит, Индия в результате реформ премьера Моди серьезно разогналась и будет в ближайшую пару десятилетий предъявлять растущий спрос на сырье, что, конечно, хорошо для российской экономики.

В-третьих, и президент Путин, и премьер Медведев в своих выступлениях, говоря о причинах российского экономического кризиса, постоянно говорят о “внешнем факторе”, которого, конечно же, не существует. Помимо России в 2015–2016 годах, т. е. два года подряд, экономический спад зафиксирован в 8 странах (Бразилия, Бурунди, Суринам, Тринидад и Тобаго, Йемен, Пуэрто-Рико, Макао, Эритрея), на долю которых приходится 2,9 % мирового ВВП по ППС (паритету покупательной способности).

Заметки на ходу, продолжение

2017

Следующий вопрос – а сколько российская экономика недополучила за третий президентский срок Владимира Путина? И можно ли наверстать упущенное?

После глобального финансового кризиса 2007–2009 годов два года (2010–2011) российская экономика росла темпами, превышающими рост мирового ВВП, но начиная с 2012 года ситуация поменялась на противоположную. А в 2015–2016 гг. в России зафиксирована рецессия, хотя вся мировая экономика продолжала набирать темпы роста. На приведенном ниже графике хорошо видно это отставание, которое началось задолго до снижения мировых цен на нефть и введения западных санкций против России.

Если бы российская экономика в 2012–2016 годах росла со скоростью 4 % ежегодно, то в 2016 году российский ВВП был бы на 19 % больше (безо всяких ухищрений со стороны Росстата). А совокупное накопленное отставание – упущенный рост – за эти пять лет составил 43 % от уровня ВВП 2016 года[19 - Глядя из будущего: эта заметка была написана в начале 2017 г. За последующие полтора года практически ничего не изменилось, и экономическая цена президентства Владимира Путина продолжала нарастать. При темпе роста 4 % в год в 2012–2018 гг. к концу 2018 г. ВВП России мог бы быть на 21 % больше.]. Вот эти два показателя, на мой взгляд, являются вполне наглядной оценкой стоимости экономической политики Владимира Путина. Политики, в которой отсутствует верховенство права, зато процветают коррупция и кумовство. Политики, в которой парламент не является местом для дискуссий, а любимый вид деятельности правоохранительных органов – кошмарение бизнеса. Политики, в которой нет денег для повышения пенсий и зарплат, но есть деньги на производство никому не нужных танков, на поддержку бандитов на востоке Украины, на посмешивший многих поход “Адмирала Кузнецова” вокруг Европы и на охрану силами ФСО многочисленных резиденций, принадлежащих благотворительным фондам, услугами которых (резиденций) может пользоваться только российский премьер-министр.

Можно ли наверстать упущенное? Теоретически – да. Если предположить, что мировая экономика будет расти со скоростью 3,3–3,5 % ежегодно, то для того, чтобы к 2030 году – то есть к завершению двух президентских циклов (2018-го и 2028-го) – российская экономика смогла это сделать, она должна, начиная с текущего года, ежегодно расти на 0,75%-ных пункта быстрее, т. е. со скоростью 4–4,3 % в год. Но такого оптимизма не видно ни у Минэкономики, ни у группы Кудрина, и даже сам Владимир Путин говорит о том, что опережать мировую экономику возможно лишь к 2020 году.

На днях стали известны первые прикидки прогноза нового министра экономики Максима Орешкина, который решил сразу “взять быка за рога” и выполнить поставленную задачу – в его прогнозе в целевом сценарии (успех которого опирается на набор структурных реформ, перечень которых пока неизвестен даже самому министру; в базовом сценарии – без реформ – российский ВВП растет на 1,5 % ежегодно) в 2020 году российская экономика растет на 3,1 %. (Почему-то в документах Минэкономики говорится, что это и есть опережение мировой экономики, хотя 3,1 % – это ее фактический рост в 2016 году, и основные прогнозы говорят о том, что она еще немного ускорится.)

График 2.

Темпы роста экономики России и мировой экономики, 2009–2021 гг. (2009 г. = 100 %)

Примечание. Прогноз роста мировой экономики – МВФ (2018–2019 гг. – 3,7 %, 2020–2021 гг. – 3,6 %). Прогноз роста экономики России – Минэкономразвития, федеральный бюджет на 2019 г. (2019 г. – 1,3 %, 2020 г. – 2,0 %, 2021 г. – 3,1 %).

Источник: Росстат, IMF World Economic Outlook (October 2018).

А до того времени, 2020-го, экономика России будет постепенно разгоняться, что означает – отставание от мировой экономики будет лишь нарастать. Если прогноз Минэкономики будет вещим и на обещанные темпы роста российской экономике удастся выйти, то для достижения той же цели – компенсировать упущенное за последние пять лет – темп роста экономии нашей страны на протяжении следующих десяти лет (2021–2030) должен превышать рост мировой экономики на 1,5 пункта, т. е. расти со скоростью 4,8–5 % в год.

Примерно через полгода, с высокой степенью вероятности, мы узнаем о решении Владимира Путина пойти на очередной президентский срок, после чего услышим набор его предвыборных обещаний и увидим, будут ли там стоять такие амбициозные цели. Или прочитаем между строк банальную фразу: “Кому я должен, тому прощаю”?

Плохой хороший год