Легенды о Христе

Пастухи встали и поспешили со своими стадами в горный городок, видневшийся невдалеке, откуда были родом, чтобы там рассказать о чудесном небесном видении.

Они поднимались по узкой горной тропинке, и старая сивилла не отставала от них.

Вдруг на вершине горы стало светло как днем: огромная яркая звезда зажглась над горой, и город на вершине засверкал в серебристых лучах звезды. В этот же миг сонмы ангелов, парившие в поднебесье, устремились с ликующими кликами и пением к городу, а пастухи ускорили свои шаги и почти бежали. Еще издали они заметили, что ангелы столпились у бедного хлева, пристроенного к горной пещере так, что одну стену его составляла обнаженная скала. Как раз над этой пещерой стояла звезда и сюда отовсюду продолжали стекаться толпы ангелов. Они сидели на жалкой соломенной крыше, у входа в пещеру, на дороге, и покрывали почти всю гору. Высоко-высоко до самых небес светился воздух над пещерой, и в этом сиянии еще ярче сверкали ослепительно-белые одежды и крылья ангелов.

В тот самый миг, когда зажглась звезда над пещерой далекого горного городка, проснулась вся природа, и люди, все еще стоявшие на вершине Капитолия в Риме, не могли не заметить этого. Они тотчас почувствовали дыхание свежего ветерка, зашелестевшего вокруг листвы деревьев, сладкие благоухания растений, трав и цветков, услышали говорливые волны Тибра, увидели, как загорелись звезды на темном небе, и месяц своим серебристым сиянием озарил землю и рассеял мрак, а оба голубя, ускользнувшие из рук императора, прилетели и сели на плечи Августа.

Когда совершилось это чудо, Август с гордой радостью поднялся с колен, а все его спутники бросились к его ногам с громкими кликами восторга.

– Да здравствует император! – повторяли люди. – Боги ответили тебе, Август: ты – тот бог, которому должно поклоняться на вершине Капитолия!

Радостные крики друзей императора долетели до слуха старой сивиллы. Она обернулась и тотчас увидела и поняла все. Она поднялась со своего места и стала приближаться к людям. Словно темное облако поднялось из недр земли и покрыло вершину холма. Старуха была ужасна своей дряхлостью. Спутанные космы седых волос длинными прядями висели вокруг ее головы, тело давно потеряло очертания и темная дряблая кожа морщинистыми складками висела со всех сторон. Но тверда и величественна была походка старухи, весь могучий облик ее вселял уважение; глаза горели, как горящие уголья, презрительная усмешка легла вокруг рта.

– Смотри! – властно сказала старуха, схватив Августа за руку, другой рукой она указывала ему на далекий восток.

Сквозь бесконечные пространства проник взор Августа, он увидел бедный хлев у подножья горы. Сквозь раскрытые двери разглядел император коленопреклоненных пастухов. В пещере увидел Август молодую Мать на коленях перед новорожденным Младенцем, положенным на землю на сноп соломы, и колосья, как лучи сияния, окружали Его.

– Вот тот Бог, которому будут поклоняться на вершине Капитолия! – промолвила старуха, указывая на Младенца.

Дух прорицания охватил сивиллу. Глаза ее метали молнии, руки воздались к небесам, голос звучал мощно и властно, казалось, что слова ее будут слышны по всей земле:

– Нынче явился в мир великий Бог, Христос, обновитель мира, Спаситель людей! Ему будут поклоняться на вершине священного Капитолия, а не тленному человеку!

Медленно прошла старая сивилла мимо пораженных ее словами людей, даже не взглянула на них, спустилась с вершины холма и исчезла в ущелье.

Август отдал на другой день строгое запрещение воздвигать в честь него храм на Капитолийском холме. На месте, предназначенном для этого храма, император вскоре сам построил алтарь в честь новорожденного Божественного Младенца и назвал его «Небесным жертвенником».

Колодец мудрецов

По Иудее бродила Засуха, с ввалившимися глазами, жестокая и беспощадная. Там, где она проходила, после нее оставался печальный след – трава желтела, источники иссякали, ручьи пересыхали до дна.

Было лето. Солнце выжигало растительность по склонам обнаженных гор, ветер гонял тучи сырой известковой пыли, стада толпились у иссохших ключей, напрасно ища хоть каплю воды.

Засуха бродила по всей стране; она заглядывала в колодцы и смотрела, велики ли еще запасы воды. Со вздохом увидела она, что еще много воды в прудах Соломона, хорошо защищенных от зноя скалистыми высокими берегами. Не иссякла еще вода и в знаменитом колодце царя Давида, недалеко от Вифлеема. Засуха шла по большой дороге, ведущей из Вифлеема в Иерусалим.

Заплетающимися шагами волочилась злая Засуха, ища кругом, что можно бы погубить. На полпути между обоими городами заметила она Колодец Мудрецов. Он лежал на самом краю дороги. Опытным взором засуха тотчас увидела, что он скоро иссякнет. Засуха присела на край колодца, он был выдолблен из одного огромного камня, и заглянула вглубь. Ровное блестящее зеркало воды, которое обычно доходило почти до самого края, теперь глубоко опустилось, тина и ил со дна замутили раньше всегда кристально чистую воду.

Когда колодец увидел в своей зеркальной поверхности отражение желтого, выжженного лица Засухи, он застонал и взволновался.

– Хотела бы я знать, скоро ли ты умрешь? – злобно прошептала Засуха. – Ты, конечно, уже не найдешь больше струи воды под землей, скоро тебе нечем будет питаться из недр земли. О дожде же не может быть и речи, по крайней мере месяца два-три.

– Ты можешь быть спокойна, – вздохнул колодец. – Ничто не может меня спасти. Чтобы вернуть мне жизнь, нужно чудо; только райский источник мог бы напитать меня.

– Я подожду, пока ты умрешь, – сказала Засуха. Она видела, что старый колодец близок к концу, и радовалась, что может присутствовать при его последних часах, следить, как он будет иссякать, капля за каплей.

Она уселась поудобнее на краю каменного водоема и с радостью прислушивалась, как тяжело вздыхает в глубине старый колодец. С наслаждением смотрела Засуха, как жаждущие путники с надеждой опускали ведра в колодец, мечтая напиться студеной водой и с разочарованием, вместо свежей воды, вытаскивали в ведрах несколько капель мутной жидкой грязи.

Так прошел весь день. Когда наступила темнота, Засуха снова заглянула в колодец. Далеко-далеко, на самом дне, еще блестело немного воды.

– Я останусь тут на всю ночь! – сказала Засуха колодцу. – Не спеши! Все равно, когда наступит день и я снова загляну в тебя – ты будешь уже мертв!

Засуха свернулась, скорчилась и улеглась на краю колодца, чтобы так провести ночь, которая была еще ужаснее и мучительнее, чем день, потому что не приносила ни малейшей прохлады и облегчения. Собаки и шакалы выли и лаяли, не переставая; им вторили из своих душных хлевов изнывающие от жажды коровы и ослы. Даже ветер не приносил прохлады и свежести, а, наоборот, был знойным и раскаленным, как дыхание громадного спящего чудовища.

Только звезды мирно и приветливо сверкали высоко на небе, и узкий серебристый серп молодого месяца лил кроткий зеленовато-голубой свет на мрачные холмы и долины. При свете месяца заметила Засуха, что большой караван взбирается на холм и держит путь к Колодцу Мудрецов.

Засуха всматривалась в длинный караван и ликовала. Несомненно, мучительная жажда томит путников и животных и велико будет их разочарование, когда они не найдут ни капли воды в старом колодце, чтобы утолить свою жажду. Караван был так велик, что люди и животные, составлявшие его, могли бы осушить колодец, даже если бы он был полон. Что-то необычное показалось Засухе в этом огромном караване; как призраки, двигались в ночном полумраке люди и верблюды, и было удивительно, как мог огромный караван очутиться в такое знойное лето далеко в пустыне и не потерять последних сил. Верблюды, шли бодро, они спускались по склону холма в том месте, где земля точно сливалась с небом, и казалось, что весь караван спускается с неба. При слабом свете месяца верблюды казались гораздо крупнее обычных; с удивительной легкостью, без всяких усилий, они несли на себе огромные тюки.

Засуха видела весь караван, каждого верблюда, каждого поводчика так ясно, так отчетливо, что не могла сомневаться в том, что это настоящие люди и животные. Она различила даже, что первые три животных были дромадеры со старой блестящей шерстью; они были богато оседланы и убраны, спины их были покрыты великолепными коврами и на них сидели знатные всадники.

Караван подошел к колодцу и остановился; дромадеры огласили ночную тишину пронзительными криками и спокойно легли на землю так, что всадники могли сойти на землю. Навьюченные верблюды остались спокойно стоять один за другим, длинной вереницей, и казалось, нет конца причудливой линии горбов, длинных шей и навьюченных тюков.

Как только знатные всадники вступили на землю, они подошли к Засухе и приветствовали ее, прикасаясь в знак почтения рукой ко лбу и к груди. Они были одеты в ослепительно-белые одежды, а на головах их были высокие тюрбаны, к верхней части которых были прикреплены огромные звезды, сверкавшие ярко, точно их только что сняли с неба.

– Мы идем из далекой страны, – сказал один из незнакомцев, обращаясь к Засухе, – пожалуйста, скажи нам, это ли Колодец Мудрецов?

– Он еще сегодня так назывался, – злорадно ответила Засуха, – завтра тут уже не будет никакого колодца. Он умрет нынче ночью.

– Но разве это не один из священных колодцев, которые никогда не должны иссякнуть?

– Я знаю, что он священный, – возразила Засуха, – но все три мудреца в раю и не помогут колодцу спастись от смерти.

Три всадника переглянулись.

– Ты хорошо знаешь историю этого старого колодца? – спросил один из них Засуху.

– Я знаю историю не только всех колодцев, но и всех рек, источников, ручьев и озер, – гордо заметила Засуха.

– Будь же добра, доставь нам удовольствие и расскажи историю этого колодца, – попросили незнакомцы и уселись возле злой старухи.

Засуха выпрямилась, оперлась о край колодца и с видом настоящей рассказчицы сказок и преданий начала говорить:

– В мидийском городе Габесе, который лежит на самой границе пустыни и потому бывал для меня не раз желанным приютом, давным-давно жили три человека, которые прославились своей мудростью. Они были очень бедны, и это было удивительно, так как в Габесе знания и науки пользовались большим уважением и ученых людей очень ценили. Неудачи трех мудрецов происходили оттого, что один из них был чрезвычайно стар, и люди думали, что такой глубокий старик уже не может научить других своей мудрости; второй – был болен проказой, и люди не только не стекались к нему, чтобы учиться мудрости, но, наоборот, бежали от него, опасаясь заразы; третий мудрец был черный негр с толстыми выдающимися губами, и люди не верили, что он постиг мудрость, не верили, что мудрость может явиться из Эфиопии.

Общее несчастье – бедность – объединило трех мудрецов.

Втроем у дверей одного и того же храма просили они милостыню на пропитание, вместе устраивались они на ночлег под открытым небом. Длинные, однообразные дни они сокращали тем, что делились друг с другом своими наблюдениями над людьми и природой, и все вместе обсуждали явления природы и поступки людей, которые приходилось им видеть.

Однажды глубокой ночью, когда они все трое бок о бок спали на плоской крыше своего убогого жилища, поросшей сорной травой и красным маком, проснулся самый старый из них и тотчас, едва окинул беглым взглядом ночную темноту, разбудил товарищей.

– Да будет благословенна наша нищета, заставляющая нас спать под открытым небом! – воскликнул он. – Проснитесь и взгляните на небо!

– Действительно, – продолжала Засуха более мягким голосом, – это была такая ночь, что ее не может забыть никто, кто ее видел. Воздух был так прозрачен и чист, что небесный свод, который обычно представляется тяжелым и непроницаемым, казался легким, и взор свободнее проникал в беспредельную даль, которая колебалась, как морские волны. Все небесное пространство было наполнено каким-то чудесным светом, который исходил из невидимых источников, и звезды плавали в нем, соединяя свои лучи с этим светом.

Но в самой дали, высоко-высоко увидели мудрецы маленькую темную точку. Она неслась и росла, на глазах превращаясь в шар, и становилась все ближе и ближе; по мере приближения темный шар стал мало-помалу светлеть, так распускаются розы, – повелел бы им Господь всем увянуть! – когда превращаются из бутона в пышный цветок. Шар становился все больше и больше, из глубины его все ярче загорался свет и, наконец, разорвалась темная оболочка, и горячий свет вдруг брызнул во все стороны ослепительными снопами. Поравнявшись с самой ближней из звезд, светлый шар остановился. Яркие снопы света постепенно слились один с другим, и из них развернулись длинные розоватые лучи, которые окружили светящийся шар со всех сторон, и он стал подобен прекрасной огромной звезде.

Когда увидели бедняки это чудесное явление, мудрость подсказала им, что в этот миг родился на земле могущественный Царь, который будет сильнее царя Кира и Александра Македонского.

Они сказали друг другу: