Эволюция канадского федерализма

Однако главой канадского государства и его исполнительной власти остался британский монарх (монархиня), которого в федерации по ст. 10 раздела «Исполнительная власть» АБСА олицетворял генерал-губернатор, действовавший «от имени и от лица монарха». В провинциях учреждались посты лейтенант-губернаторов с аналогичными функциями. Статуты метрополии автоматически становились частью законодательства доминиона. АБСА остался под юрисдикцией верховного органа власти Соединенного Королевства – парламента, без согласия которого не могла быть изменена, дополнена или отменена ни одна статья АБСА, ни тем более Акт в целом (по смыслу ст. 12 раздела «Исполнительная власть» и ст. 129 заключительного раздела «Различные постановления» АБСА). Института канадского гражданства при образовании доминиона не было создано. В соответствии с нормами АБСА жители федерации оставались подданными британской короны (ст. 147). Флаг и государственный гимн доминиона были «по умолчанию» оставлены британскими. Новое государство получило утвержденный метрополией герб с использованием британской и французской геральдики, но его описание не было внесено в АБСА.[107 - Ibid. P. 4, 42, 46.]

Федерация не получила независимости в судебной области. Высшей судебно-апелляционной инстанцией доминиона остался Судебный комитет Тайного совета в Лондоне – орган, выполнявший вплоть до 2009 г. функции Верховного суда Соединенного Королевства, а ранее всей Британской империи.[108 - Barnett H. Op. cit. P. 307, 310; Phillips O. Op. cit. P. 422–424; Turpin R. Droit constitutionnel. P.: Presses universitiaries France, 2001. P. 328.] Федерация не была наделена правом на самостоятельную внешнюю политику,[109 - Canada. A Consolidation… P. 27.] что лишало ее права иметь послов в зарубежных странах, состоять отдельно от метрополии в международных организациях и вступать в международные договоры и соглашения.

Из АБСА невозможно было вывести, сколько именно народов живет в федерации и что это за народы. Статьи Акта говорили только о подданных и о личностях. Дававшие о себе знать уже тогда национально-этнические проблемы[110 - Подробнее см.: Bourgault P. Now or Never. Manifesto for Independent Quebec. Toronto: Key Porter Books, 1995; Vadeboncour P. Op. cit.; Whyte J., Lederman W., Burr D. Op. cit.] были сознательно растворены канадскими федералистами в узко толковавшихся ими конституционно-юридических категориях. Следовательно, на конституционном уровне был закреплен чисто территориальный тип федеративной административно-территориальной государственной организации. В этом отношении Канада последовала примеру федераций, сложившихся в странах Западного полушария (Аргентине, Бразилии, Мексике, США), а не в Швейцарии, конституционное право которой исходит начиная с 1848 г. из наличия в стране нескольких этнолингвистических общностей.[111 - См.: Королева-Бородич Н. В. Основы конституционного права Швейцарии. Киев: Юстиниан, 2009. С. 42–57.]

Консервативные в политическом отношении «отцы-основатели» федерации отвергли принятую в юриспруденции соседних США доктрину о естественных и неотчуждаемых правах личности. АБСА не содержал каталога прав, свобод и обязанностей человека и норм, постулирующих гражданское равенство или неравенство. Лишь при помощи толкования норм раздела «Законодательная власть» (ст. 40–41, 47–51 и 79 Акта) можно сделать выводы, в частности, о закреплении в доминионе на федеральном и провинциальном уровне институтов избирательного права.[112 - Canada. A Consolidation… P. 11–12, 17–18, 23.] Права личности на натурализацию, на собственность, на вступление в брак и на его расторжение, на социальное вспомоществование, а также отдельные гражданские обязанности личности (уплата налогов) рассредоточены по двум разделам Акта – «Распределение законодательной власти» и «Доходы; долги; активы; налоги» (ст. 91, 95, 102, 109 и 124–126). При этом указанные права и обязанности регулируются в Акте исключительно «сверху» – через характеристики предметов компетенции законодательной власти на федеральном и провинциальном уровне.

Пробелы, редакционно-стилистические шероховатости, сознательные умолчания в вопросах о гражданских правах и свободах и о статусе меньшинств, в изобилии содержавшиеся в тексте АБСА, могут вызвать ныне недоумение. Однако они вполне адекватно отражали характерную черту конституций «первого поколения», в которых указанные вопросы, как правило, не были предметом специального регулирования.[113 - Turpin R. Op. cit. P. 226–227. Напомним, что Конституция США (даже взятая в совокупности с Биллем о правах) закрепляет еще меньшее количество прав и свобод.] В данном отношении в неконсолидированной Конституции федерации налицо прочная связь с неконсолидированной Конституцией метрополии. В правовой системе Соединенного Королевства источниками правового регулирования прав и свобод подданных традиционно являлись главным образом конвенциональные нормы, правовые прецеденты, судебные толкования и, в сравнительно небольшой степени, писаный конституционный документ – Билль о правах 1689 г.[114 - Bradley A., Ewing K. Op. cit. P. 112; Phillips O. Op. cit. P. 499. В этой связи отметим, что ссылок на Великую хартию вольностей и Петицию о праве в современной литературе приводится на порядок меньше.]

Значительное внимание составители Акта о Британской Северной Америке отвели детальному разграничению сфер ответственности между федеральным центром и провинциями. B этой черте АБСА принято усматривать одно из его достоинств.[115 - The Constitutional Predicament. Canada after the Referendum of 1992… P. 58; Rethinking the Constitution… P. 209.] АБСА создал нормативную правовую базу конституционного механизма распределения полномочий двух уровней государственной власти и управления. Распределение предметов компетенции по вертикали регулируется в шести обширных разделах («Законодательство провинций», «Распределение законодательной власти», «Отправление правосудия», «Доходы; долги; активы; налоги», «Допущение других колоний», «Различные постановления»), охватывающих ст. 90–147 АБСА. Данной тематике в совокупности посвящено 67 статей АБСА из 147, что составляет почти 40 % общего количества статей Акта и около 45 % всего объема документа.

Большинство «отцов-основателей» доминиона, начиная с наиболее видного из них – Дж. Макдональда (1815–1891),[116 - Возглавлял делегацию Онтарио на всех конституционных конференциях, предшествовавших созданию доминиона. После образования доминиона стал его первым премьер-министром.] являлись сторонниками сильной центральной (не обязательно федеральной) власти. Не удивительно, что АБСА при его вступлении в силу имел целый комплекс признаков конституции централизованного федеративного государства.[117 - Hogg P. Op. cit. P. 312.] Его составители, критически настроенные к конституционной практике «слабых», по их мнению, федераций, неохотно восприняли федеративную модель государства. Во избежание будущих разночтений они постарались досконально перечислить и с предельной ясностью разграничить предметы компетенции центра и субъектов федерации. Поэтому в разделе «Распределение законодательной власти» установлено минимально возможное в федеративном государстве количество сфер компетенции – федеральная и провинциальная. Юридически не предусмотрена сфера совместной (конкурирующей, или совпадающей) компетенции, закрепленная в конституциях целого ряда современных федераций (Австрии, Бразилии, Германии, Российской Федерации и т. д.). Вместе с тем за пределами конституционного регулирования остался, как в Конституции США, вопрос о том, какому из уровней государственной власти принадлежит компетенция («подразумеваемые полномочия») над вновь возникающими предметами регулирования.

В соответствии с нормами ст. 55, 56, 90–92 и 109 АБСА принцип двух исключительных сфер компетенции выглядит следующим образом. К исключительной сфере компетенции центра нормами АБСА отнесены: 1) назначение и смещение провинциальных лейтенант-губернаторов, 2) внешние сношения федерации, 3) иммиграция и натурализация, 4) уголовное законодательство, 5) органы безопасности, 6) места заключения каторжного режима, 7) народное ополчение, 8) «чеканка монеты», эмиссионное и банковское дело, 9) федеральные налоги и таможенные пошлины, 10) мореплавание, 11) рыболовство, 12) сельское и лесное хозяйство, 13) регулирование торговли и обмена, 14) право вето над провинциальными законами.[118 - Canada. A Consolidation… P. 40–41.]

Сверх того, федеральный центр по ст. 91 раздела «Распределение законодательной власти» наделен правом «издавать законы в интересах защиты мира, порядка и хорошего управления во всех областях, не отнесенных к исключительной компетенции законодательных ассамблей провинций». Данное управомочие носит характер дискреционного усмотрения центра. Некоторые отечественные исследователи утверждают со ссылкой на русский перевод АБСА, что сказанное будто бы отнесено законодателем к «важнейшим вопросам жизни страны».[119 - Денека И. М. Канадский федерализм… С. 29. Там же ошибочно сказано, что ст. 24 АБСА будто бы предусматривает право каждой канадской провинции «отказаться от юрисдикции в пользу федерального парламента» (Указ. соч. С. 43). Между тем в данной статье АБСА такой нормы нет.] Подобное прочтение первоисточника следует считать ошибочным: в английском оригинале ст. 91 АБСА[120 - Canada. A Consolidation… P. 44.] и в русском ее переводе такого, аналогичного или сходного критерия не содержится. Нет его и в прочих статьях АБСА.

В исключительную сферу компетенции субъектов федерации нормами АБСА включены: 1) гражданское законодательство, право собственности и охрана гражданских прав, 2) заключение брака и его расторжение, 3) отправление правосудия, 4) места заключения обычного режима, 5) просвещение, 6) здравоохранение и ветеринарное дело, 7) провинциальное налогообложение, 8) денежные займы, 9) социальное вспомоществование, 10) средства сообщения (дороги, транспорт и средства связи), 11) раздача патентов на местные или муниципальные нужды, 12) регистрация корпораций «провинциального характера», 13) земля, 14) остальные природные ресурсы, 15) муниципальные учреждения. Перечень завершался нормами ст. 92 (16), которая относила к компетенции субъектов федерации «другие вопросы чисто местного или частного характера». В согласии с данным положением ст. 109 раздела «Доходы» АБСА закрепляла право собственности провинций на «земли и полезные ископаемые» на их территории, т. е. на природные ресурсы.

Из норм ст. 92 следует, что перечень предметов провинциальной компетенции оставлен открытым. В этом вопросе победили сторонники регионализма. Но в то же время мореплавание, рыболовство, сельское и лесное хозяйство – основные тогда отрасли экономики доминиона, способные приносить наибольшие налоговые доходы, – к «местным или частным вопросам» отнесены не были. В этом вопросе победили сторонники сильной федеральной власти. Рассредоточение норм, разграничивающих компетенцию федерации и субъектов, по трем разделам АБСА свидетельствовало о напряженности борьбы вокруг данной тематики.

Сравнение с распределением полномочий между уровнями власти, существовавшим в объединенной провинции Канаде, позволяет утверждать, что в итоге образования доминиона провинции утратили ранее имевшуюся у Онтарио и Квебека в рамках колониальной Канады компетенцию при решении таких вопросов, как натурализация, таможенное дело, народное ополчение, рыболовство, сельское и лесное хозяйства. Они по АБСА включены в перечень предметов федеральной компетенции.

Показательно, что даже места размещения органов провинциальной власти были указаны трем субъектам федерации из четырех центром.[121 - Этой участи избежали только Новая Шотландия и Остров Принца Эдуарда.] Административная столица Квебека с созданием доминиона переносилась из Монреаля в Квебек-Сити, столица Онтарио – из Кингстона в Торонто, столица Нью-Брансуика – из Сент-Джона в Фредериктон (ст. 68 раздела «Исполнительная власть» АБСА). Главы исполнительной власти провинций – лейтенант-губернаторы – в одностороннем порядке назначались и смещались центром в лице генерал-губернатора. Их жалованье устанавливалось и выплачивалось федеральным парламентом (ст. 58 и 59 раздела «Исполнительная власть» АБСА).[122 - Canada. A Consolidation… P. 19–20.]

Сказанное дает основания утверждать, что «отцы-основатели» осмыслили и отвергли негативный опыт государственного устройства объединенной провинции Канады – бездоговорного децентрализованного колониального владения и постарались закрепить конституционными нормами новый, нигде и никем не испытанный ранее на практике тип административно-территориальной государственной организации – тип договорной централизованной парламентской федерации. Соединение принципов договорного федерализма с принципом сильной центральной власти и с монархической формой правления стало нововведением. Ныне оно считается вкладом канадцев в развитие доктрины и практики федерализма в глобальном масштабе.[123 - Banks M.-F. Op. cit. P. 29; Stevenson G. Unfufilled Union… P. 312. Можно согласиться с мнением И. Н. Ившиной об уникальности форм созданного в 1867 г. государства (Ившина И. Н. Указ. соч. С. 14).] Напомним, что конституционный строй существовавших к тому времени латиноамериканских федераций не знает договорных начал, а основанная на договоре швейцарская федерация (ранее – конфедерация) до сих пор отличается значительным уровнем децентрализации власти и управления.

Однако принцип разграничения полномочий между двумя сферами исключительной компетенции не был проведен в АБСА с необходимой ясностью и последовательностью. Показательна в этом плане ст. 95 раздела «Распределение законодательной власти»: «В каждой провинции законодательная ассамблея вправе издавать законы о земледелии и иммиграции в провинцию; и парламент Канады вправе время от времени издавать законы о земледелии во всех или в некоторых провинциях и об иммиграции во все или в некоторые провинции. Всякий закон, изданный законодательной ассамблеей провинции о земледелии или иммиграции, имеет силу до тех пор и постольку, пока и поскольку он не противоречит какому-либо акту парламента Канады».[124 - Canada. A Consolidation… P. 35.] На первый взгляд нормы ст. 95 подтверждают верховенство, перевес федерального права над правом субъектов, т. е. отвечают исключительно интересам центра. Однако фактически они также устанавливают совместную (конкурирующую) компетенцию двух уровней власти над сельским хозяйством и над миграциями народонаселения, в том числе над въездом иностранцев на территорию доминиона. Но внедрение де-факто сферы совместной компетенции, пусть даже частичное, не может не расходиться с принципом жесткого разграничения двух исключительных сфер компетенции.

Не вносила ясности в вопросы разграничения компетенции и ст. 94, которая разрешала парламенту Канады «принимать законы по вопросам единообразия законов трех провинций из четырех о собственности и о гражданских правах» вопреки нормам ст. 92 (13). Правда, ст. 94 установила, что подобный акт парламента вступает в силу только «после его принятия и утверждения Законодательной ассамблеей провинции»,[125 - Canada. A Consolidation… P. 38.] что опять-таки расходилось с принципом двух исключительных сфер компетенции и могло быть истолковано как закрепление совместной (конкурирующей) сферы компетенции, что входило в противоречие с буквой АБСА.

Обращает на себя внимание оставленный открытым перечень предметов компетенции обоих уровней власти: у центра – по ст. 91, у провинций – по ст. 92 (16) АБСА.[126 - Ibid. P. 28, 30.] Закрепленный на конституционном уровне данный способ распределения ответственности в дальнейшем стал источником многочисленных федерально-провинциальных коллизий, имевших большей частью форму судебных разбирательств и приведших в современный период к качественным изменениям в отношениях между центром и субъектами (подробнее см. п. 2.2 наст. изд.). Необходимо также подчеркнуть, что АБСА присуще отсутствие конституционных норм, содержащих прямые запреты, свойственные, например, Конституции США и распространяющиеся там как на центр, так и на субъекты федерации. Безусловно, в этой черте АБСА нашла проявление неприязнь пробритански настроенного монархического большинства «отцов-основателей» доминиона к конституционному опыту республиканских Соединенных Штатов.[127 - См.: The Canadian and American Constitutions in Comparative Perspective… P. 190; Rethinking the Constitution… P. 215; Russell P. et al. Federalism and the Charter… P. 438.]

В отечественной литературе обычно утверждается, что АБСА установил равноправие всех провинций, являющееся отличительным признаком симметричной федерации.[128 - См.: Качанов В. А. Федерализм в Канаде // Современный буржуазный федерализм. М.: Наука, 1978. С. 88; Чиркин В. Е. Современный федерализм: сравнительный анализ. М.: ИНИОН РАН, 1997. С. 28–29.] При этом по непонятной причине упускаются из виду нормы ст. 94 и 97 раздела «Распределение законодательной власти» АБСА, гласящие: «Независимо от содержащегося в настоящем Акте парламент Канады вправе принимать меры в целях единообразия всех или части законов о собственности и гражданских правах в Онтарио, Новой Шотландии и Нью-Брансуике и о судопроизводстве во всех или некоторых судах в этих провинциях… Пока законы о собственности и гражданских правах и о судопроизводстве в судах в Онтарио, Новой Шотландии и Нью-Брансуике не станут единообразными, судьи названных провинций будут отбираться генерал-губернатором Канады (т. е. органами федеральной власти. – С. Д.) из числа членов адвокатских коллегий этих провинций».[129 - Canada. A Consolidation… P. 34–35.]

Легко заметить, что к одному из субъектов федерации – Квебеку – только что приведенные нормы АБСА не имеют прямого или косвенного отношения. Значит, по ст. 94 и 97 англоязычные провинции обязывались сделать то, что не ставилось в обязанность единственной франкоязычной провинции, номинально равноправной со всеми другими. В стране с высокоразвитыми товарно-денежными отношениями и с большой ролью органов судебной власти в общественной жизни законодательство об институте собственности, о гражданских правах и о судопроизводстве не может не иметь капитального значения. Эти статьи АБСА таким образом устанавливали, правда в скрытой форме, правовую привилегию Квебека в ущерб прочим провинциям.[130 - Reid S. The Breakup of Quebec. Democracy and the Dangers of Partition. 2nd ed. Peterborough (Ont.): Broadview Press, 2006.]

Не в полной мере отвечало принципу равенства субъектов закрепленное в ст. 19 АБСА неравное представительство провинций в Сенате Канады. Отвергнув американскую и швейцарскую модели равных депутатских квот всех субъектов в верхней палате законодательного органа федерации, «отцы-основатели» выделили центральным провинциям – Онтарио и Квебеку – абсолютное большинство мест в Сенате – 48 из тогдашних 72,[131 - В дальнейшем сенаторские квоты провинций, кроме Онтарио и Квебека, неоднократно перекраивались. В настоящее время в Сенате имеется 104 места. По условиям АБСА (ст. 28) «количество сенаторов никогда не будет превышать 112» (Canada. A Consolidation… P. 11, 13).] тогда как периферийные Новая Шотландия и Нью-Брансуик должны были довольствоваться 24 сенаторскими местами. Острову Принца Эдуарда в Сенате было обещано 4 места, Манитобе – всего 2. Критерии квотирования мест в Сенате в АБСА не уточнялись, что оставило федеральному центру свободу действий в данном вопросе. По мнению некоторых авторов, интересы малонаселенных периферийных провинций оказались внутри Канадской федерации ущемленными с самого начала.[132 - Brown B. Op. cit. P. 66; Forbes H. et al. Op. cit. P. 180.] Правда, с таким обобщением согласны далеко не все исследователи.[133 - См.: Forsey E. Freedom and Order… P. 103; Scott F. Op. cit. P. 257.]

С принципом равенства провинций находились в противоречии и нормы ст. 69, 71–80 и 88 раздела «Законодательная власть». Вводя единый срок полномочий всех провинциальных ассамблей, статьи вместе с тем закрепляют дифференцированную организацию органов власти в провинциях.[134 - Jovell J. et al. Op. cit. P. 395.] В ст. 88 установлено, что «устройство законодательных ассамблей Новой Шотландии и Нью-Брансуика будет с соблюдением положений настоящего акта оставаться таким, каким оно было ко времени образования федерации». Ст. 69 АБСА устанавливает: «В Онтарио будет существовать легислатура, включающая лейтенант-губернатора и одну палату». Уместно сравнить с данной формулировкой формулировку, зафиксированную в ст. 71: «В Квебеке будет существовать легислатура, включающая лейтенант-губернатора и две палаты» (курсив. – С. Д.).[135 - Canada. A. Consolidation… P. 21–22, 25.] Регулированию структуры и состава однопалатных ассамблей Новой Шотландии и Нью-Брансуика посвящена одна статья, однопалатной легислатуре Онтарио – две статьи, тогда как двухпалатной легислатуре Квебека – 10 статей АБСА (ст. 71–80).

Отметим и отсутствие унифицированной терминологии применительно к органам законодательной власти субъектов федерации. Термин «легислатура» использован в АБСА применительно только к двум провинциям из четырех – к бывшим составным частям объединенной провинции Канады. Законодательные органы Новой Шотландии и Нью-Брансуика названы в тексте ассамблеями.

В свете анализа данных норм напрашивается вывод, что одна из провинций-основательниц доминиона – Квебек – в силу ст. 71–80, 94 и 97 АБСА изначально наделена подобием «специального статуса», нарушающего принцип равноправия членов федерации и потому более уместного в унитарной модели административно-территориального устройства государства. Данный вывод находит подтверждение и в том факте, что уже на Шарлоттаунской конституционной конференции, состоявшейся ранее составления АБСА, Квебек выговорил себе право пользоваться в гражданско-правовой сфере Гражданским Кодексом Франции (Кодексом Наполеона). Упомянутое решение превратило указанный субъект федерации в страну смешанного права, подобную Шотландии в Соединенном Королевстве и Луизиане в США в противоположность прочим канадским провинциям, которые принадлежат к семье «общего права».[136 - Williams D. et al. Op. cit. Р. 164.] Кодекс стал неотъемлемой частью правовой системы страны. Так в конституционном строе Канады впервые – и в очень ограниченной степени – проявились некоторые черты деволюционной федерации.[137 - Banks M.-F. Op. cit. P. 315–316; Reconciling the Solitudes… P. 189, 192, 357.]

Еще одним элементом асимметричности канадской федерации стало закрепление за одной из провинций – Нью-Брансуиком – по ст. 119 АБСА права на «добавочные субсидии» из федеральной казны.[138 - Canada. A Consolidation… P. 40.]

Иными словами, вместо строго симметричного административно-территориального устройства объединенной провинции Канады составители АБСА в результате борьбы между англоязычными провинциями и франкоязычным Квебеком де-факто закрепили на конституционном уровне в доминионе вынужденный, компромиссный вариант «скрытого» асимметричного федеративного государственного устройства. Это было сделано впервые в конституционной практике Нового времени.[139 - Fitzmaurice J. Canada and Quebec. Past, Present and Future. N. Y.: Univ. Press of America, 1995. P. 154; Vadeboncour P. Op. cit. P. 15. См. также: Федерализм в России и Канаде: Курс лекций. М.: Формула права, 2009. С. 37–39.]

Носившее новаторский характер внесение некоторых элементов асимметрии в конституционные институты федерации стало со стороны центра (и британской метрополии) своеобразной компенсацией Квебеку за построение федеративного доминиона строго по территориально-географическому принципу, применение которого сделало возможным игнорирование федеральным центром на уровне конституционного регулирования национально-этнических, в том числе языковых проблем страны.

Необходимо отметить, что при составлении АБСА политики из Онтарио и Нью-Брансуика по настоянию делегаций Квебека и Новой Шотландии политически уместно, но юридически безграмотно согласились именовать государство по швейцарскому образцу «конфедерацией» (ст. 3, 138, 146, 147 АБСА).[140 - Строго говоря, в англоязычном первоисточнике АБСА не содержится термина «конфедерация». Использован термин «union» (Canada. A Consolidation… P. 2, 44, 46), который в середине XIX в. мог обозначать любую из форм административно-территориальной государственной организации – от конфедерации до унитаризма. «Юнионистами» в США эпохи Гражданской войны называли сторонников Севера, т. е. твердых федералистов. Главным образом для обозначения конфедерации термин стали применять позже – к XX в. (Turpin R. Op. cit. P. 200). Юристы-конституционалисты и политологи подвергают аргументированной критике «темный» язык АБСА, отягощенный редакционными шероховатостями. В современных правительственных публикациях отмечается: «Отцы-основатели доминиона использовали термин “конфедерация” очень вольно» (Government of Canada. Notes on Canadian Federalism. Ottawa: Queens Printer. 1982. P. 5; Laselva S. Op. cit. P. 51–55).] Отступление от постулатов права в угоду политической конъюнктуре неизбежно породило в дальнейшем трудно устранимую двусмысленность в конституционно-правовом толковании установленной в доминионе формы административно-территориальной организации государства.[141 - Scott F. Op. cit. P. 390, 397; см. также: Dufuor G. Op. cit. P. 165, 184; Turpin R. Op. cit. P. 387.]

Не до конца ясным является фигурирующее в заголовке (но не в тексте) раздела V АБСА, охватывающего ст. 58–90, положение о «провинциальных конституциях».[142 - Canada. A Consolidation… P. 28.] Где-либо в тексте АБСА, в имперских и федеральных статутах данное понятие не раскрывается и не комментируется. В научной литературе со ссылкой на конвенциональные нормы считается, что ст. 92 АБСА (относящаяся к разделу VI «Распределение законодательной власти»), статуты о создании провинций и статуты самих провинций образуют в совокупности «провинциальные конституции».[143 - Правомерен в данном случае вопрос: могут ли некоторые, отдельно взятые статьи писаной части неконсолидированной федеральной конституции, разбросанные по ее разделам, являться в то же самое время составными частями конституций субъектов федерации? Дискуссию на указанную тему нельзя считать законченной (см.: Hogg P. Op. cit. P. 68–70, 809).] Настораживает, что о конституциях канадских провинций особенно охотно пишут авторы, специально не изучавшие конституционного строя Канады.[144 - В основном это американские и французские историки и журналисты. См., напр.: Dufuor G. Op. cit. P. 49, 60; Fitzmaurice J. Op. cit. P. 121.] Между тем провинциальные премьеры и другие деятели провинциальной власти, обычно стремящиеся к повышению статуса субъектов и к их возвеличиванию (Л. Бушар, М. Дюплесси, Р. Левек в Квебеке, П. Лоухид, Д. Гетти, Р. Клайн в Альберте, С. Лайон и Г. Филмон в Манитобе, Б. Пекфорд и Дж. Смолвуд в Ньюфаундленде), ссылаясь на нормативную правовую базу провинций или характеризуя ее, говорят и пишут исключительно о провинциальном законодательстве (кодексах, статутах, парламентских резолюциях ассамблей), но никогда о провинциальных конституциях.[145 - См., в частности: Barrett D. Reminiscences of a Premier form Pacific Coast. Toronto: McClelland and Stewart, 1996; Blakeney A. Canada: Its framework, Its Foibles, Its Future. Kingston: Institute of Intergovernmental Relations, 1988; Bouchard L. Op.cit.; Doern R. Wednesdays are Cabinet Days. Memoirs of a Provincial Cabinet Minister. Winnipeg: Queenstone House, 1982; Douglas T. C. Making of a Socialist. My Recollections. Edmonton: Univ. of Alberta Press, 1992; Johnson D. Egalitе ou independance. Montreal: Editions Renaissance, 1965; Levesque R. Memoirs. Toronto: McClelland and Stewart, 1986; Idem. My Quebec…; Smallwood J. I Chose Canada. Memoirs of Hon. Joey Smallwood. Toronto: Viking, 1985; Wood D. The Lougheed Legacy. Edmonton: Hurtig, 1987.]

Таким образом, есть основания сделать вывод, что «конституции канадских провинций» – неточный термин главным образом политического, а не правового происхождения и содержания. С конституционно-юридической точки зрения провинции Канады в отличие от субъектов федерации таких государств, как Австралия, Соединенные Штаты Америки, ФРГ, Швейцария (штатов, земель, кантонов), собственными конституциями как таковыми не обладают.

По условиям АБСА государственные формы Канады претерпели существенные изменения. Из государственноподобного административно-территориального образования – объединенной провинции, являвшейся колонией и не имевшей конституции, юридически закрепленной формы государственного устройства и постоянной столицы, Канада стала парламентской, договорной, централизованной (с приведенными выше оговорками), территориальной, асимметричной и интеграционной федерацией. Одним из важнейших писаных составных частей ее неконсолидированной Конституции и источников ее конституционного права стал нормативно-правовой Акт о Британской Северной Америке. Принятие Канадой высшего закона страны – развернутого акта писаного права шло вразрез с конституционной доктриной и практикой метрополии – Соединенного Королевства. В этом факте нашло отражение дозированное, выборочное восприятие Канадой ряда аспектов конституционной практики федеративных республик – Швейцарии и США. Остальные источники конституционного права Канадской федерации и воздействие, оказанное ими на эволюцию канадской модели федерализма, рассматриваются в следующем параграфе.

2.2

Путь Канады к конституционной реформе. Место источников конституционно-правового регулирования в эволюции канадской модели федерализма

«Все провинциальные дела все равно так или иначе вершатся в столице доминиона».[146 - Magnet J. Op. cit. P. 215.] Этот родившийся на земле Канаде второй половины XIX в. афоризм не мог появиться в США, Швейцарии или Австралии. Он адекватно отражал особенности тогдашнего механизма функционирования канадской федерации. Введенная правительством доминиона «национальная индустриальная политика» вызвала прилив иностранного капитала и новых технологий и через таможенные и налоговые институты способствовала устойчивому положению федеральных финансов. Поэтому федерация, к тому же не отягченная возникшими ранее долговыми обязательствами, обрела положительную репутацию на международном финансовом рынке. Последнее обстоятельство в решающей степени облегчило Оттаве получение иностранных займов и инвестиций. Между тем провинциальные финансы до 1900-х годов оставались в критическом положении, в котором их застало образование федерации. Провинциальный уровень власти был связан условиями ст. 111 АБСА, обязывавшей выплачивать возникшие до образования доминиона провинциальные долги «под ответственность федерации» (т. е. под контролем ее органов власти). Субъекты федерации уже по этой причине не могли вызывать доверия у кредиторов, не могли претендовать на внешние займы и находились в положении, вынуждавшем их правительства регулярно ходатайствовать перед Оттавой о выделении дополнительных субсидий на местные нужды. Тем самым провинции фактически (но все же не юридически) допускали вмешательство центра в сферу безраздельной субъектной компетенции. Так образовались дополнительные правовые предпосылки возникновения не закрепленной конституционным актом и статутным правом совместной сферы компетенции. На данном отрезке времени это способствовало процессам централизации власти в доминионе.

Факторы такого порядка не могли не ставить субъекты федерации или по крайней мере большую их часть в прямую зависимость от намерений и действий федерального уровня власти. Ведь субсидии, гарантированно выделявшиеся центром в соответствии со ст. 118 АБСА на административные расходы провинций (дословно – «на содержание их правительств и законодательных ассамблей»)[147 - Canada. A Consolidation… P. 39.] в соответствии с их населенностью, были явно недостаточными. Размер конституционно закрепленных федеральных субсидий составлял в среднем не более 0,08 долл. на душу населения ежегодно. Между тем, в частности, долг Нью-Брансуика в пересчете на душу населения составлял ко времени образования доминиона почти 30 долл.[148 - Рассчитано по: Forbes H. et al. Op. cit. P. 300.]

А характер норм ст. 91 АБСА о поддержании «мира, порядка и хорошего управления» (см. выше) не оставляет сомнений в отсутствии у них императивного характера. Правда, нельзя не согласиться с тем, что названная статья, разумеется, при расширительном толковании ее положений, совсем не исключает наделения федерального центра правомочиями на оказание субъектам федерации дополнительной поддержки, в том числе и финансовой. Однако же указанная статья, в противоположность ст. 118, не возлагает на органы власти центра каких-либо ясно очерченных обязанностей. Как справедливо отмечает ряд зарубежных исследователей, в случае со ст. 91 АБСА в конечном счете все сводится к применению федеральной властью данных ей Конституцией дискреционных полномочий – или же к законному отказу от их применения.[149 - Reesor B. Canadian Constitution in Historical Perspective. Scarborough (Ont.): Prentice-Hall, 2000. P. 49–50.]

К этому же периоду относится ряд действий федерального центра, расходившихся с принципами федерализма. Например, премьер-министр Дж. Макдональд, расширительно толковавший нормы ст. 91 АБСА, однажды не остановился даже перед тем, чтобы назначить премьера Квебека, что шло вразрез не только с духом и буквой ст. 92, но и с конвенциональными нормами парламентской монархии британского «вестминстерского» образца. Макдональд, создавший в федеральном кабинете должность министра по делам провинций, открыто направлял через последнего действия правительства Квебека, а временами также правительства Онтарио.[150 - Swinton K., Chandler M. Advanced Constitutional Law. Federalism and Public Policy. Toronto; Buffalo: Univ. of Toronto Press, 2000. P. 25. АБСА напрямую не предусматривает возможности назначения кем-либо главы правительства – федерального или провинциального. Однако по смыслу ст. 10 и 65–67 АБСА назначить главу правительства провинции вправе только лицо, олицетворяющее корону – генерал-губернатор Канады или лейтенант-губернатор провинции. Премьер-министр Канады таким лицом не является (подробнее см.: Smith D. The Invisible Crown…).] Каких-либо протестов или судебных исков действия главы федерального правительства и Министерства по делам провинций не вызвали. В этом смысле сделанный И. Н. Ившиной вывод о преобладании административных методов в управлении канадской федерацией на начальном этапе ее развития не вызывает возражений.[151 - Smiley D. Op. cit. P. 128; Ившина И. Н. Указ. соч. С. 32.]

«Диктат центра» облегчался тем обстоятельством, что Сенат Канады, призванный по смыслу ст. 23 (5) АБСА отстаивать права и интересы провинций,[152 - Canada. A Consolidation… P. 11.] не выполнял и не мог выполнять данной функции, так как по ст. 24–27, 32 и 34 верхняя палата парламента комплектовалась в одностороннем порядке органами федеральной власти.[153 - Например, ст. 24 АБСА устанавливает: «Время от времени от имени короны путем издания акта с приложением большой печати Канады Генерал-губернатор призывает в Сенат лиц, обладающих необходимыми квалификациями; и при условии соблюдения положений настоящего Акта каждое лицо, таким образом призванное, становится членом Сената» (Canada. A Consolidation… P. 12, 13).]

Интеграционный характер канадского федерализма нашел выражение в территориальном расширении доминиона, предусмотренном положениями ст. 146 раздела «Допущение других колоний» АБСА.[154 - Canada. A Consolidation… P. 46.] В состав федерации на правах ее субъектов были включены еще три административно-территориальные единицы неравноценного статуса – британские колонии Британская Колумбия, Остров Принца Эдуарда и Манитоба, выделенная по настоянию ее населения из только что образованных (1868 г.) Северо-Западных федеральных территорий. Не все конституционно-правовые формы принятия субъектов в состав доминиона, ставшего в короткое время в соответствии с замыслами «отцов-основателей» трансконтинентальной державой, укладывались в жесткие рамки, очерченные нормами «квазиунитарного АБСА».[155 - Smiley D. Op. cit. P. 84; Williams D. et. al. Op. cit. P. 324.]

Правда, принятие англоязычных и лояльно настроенных к Британской империи Британской Колумбии и Острова Принца Эдуарда состоялось в обычном порядке – на основании издания генерал-губернатором Канады закрепленных конвенциональными нормами британского права и нормами АБСА единообразных подзаконных нормативных актов – приказов-в-совете.[156 - Cheffins R., Johnson P. The Revised Canadian Constitution: Politics as Law. Toronto: McClelland and Stewart, 1990. P. 27; Legislative, Executive and Judicial Governance in Federal Countries / ed. by G. Stevenson. Montreal; Melbourne: McGill-Melbourne Univ. Press, 2006. P. 290.] Во франкоязычной и республикански настроенной Манитобе в 1870 г. было проведено не имевшее прецедента в праве метрополии и в праве доминиона, однако же впрямую не запрещенное ими народное волеизъявление о присоединении к федерации на правах ее члена, после чего парламентом доминиона был принят отдельный статут – (Манитобский акт). Данная административно-территориальная единица, таким образом, пробыла в составе Северо-Западных территорий всего два года. Манитобский статут стал первой поправкой (дополнением) к писаной части неконсолидированной Конституции доминиона.

«Манитобский» способ присоединения территориальной единицы к федерации на правах ее субъекта отразил воздействие на Канаду элементов конституционной практики Соединенных Штатов.[157 - По «Большому ордонансу конфедерации», принятому Конгрессом в 1787 г., всякая территория была вправе ходатайствовать о приеме в состав США, если ее население достигло 60 тыс. душ мужского пола и организовало «свободные институты» власти и управления. Манитоба к 1870 г. отвечала всем перечисленным требованиям (см.: Federalism in Canada and Australia. Early Years… P. 100, 102).] Он никоим образом не был предусмотрен пробритански и антиамерикански настроенными составителями АБСА.[158 - Whyte J. et al. Op. cit. P. 114.] Прецедентов народного волеизъявления и тем более регулировавших его статутов в конституционной практике всей Британской империи совсем не имелось.[159 - Power Divided. The Theory and Practice of Contemporary Federalism… P. 300–302.] Только обоснованные опасения Оттавы и Лондона, что жители политически бесправных федеральных территорий решат присоединиться к США или же будут аннексированы последними,[160 - Magnet J. Op. cit. P. 456.] заставили федеральное правительство отступить от следования букве писаной части неконсолидированной Конституции.

Народное волеизъявление в Манитобе и принятие с соблюдением всех парламентских процедур статута о повышении статуса указанной административной единицы с безвластного округа в составе федеральной территории до провинции ознаменовали создание очередного правового прецедента, который ни полностью, ни частично не вытекал ни из одной нормы писаной части неконсолидированной Конституции, однако вместе с тем не противоречил основополагающим принципам «общего (прецедентного) права», запечатленным в ее неписаной части. Тем не менее юридическая полноценность Манитобского статута вызвала сомнения в Министерстве иностранных дел Соединенного Королевства и в палатах его парламента.

Сомнения правящих кругов метрополии были устранены через год. Положения Манитобского статута доминиона были консолидированы статутом парламента Соединенного Королевства в Конституционном акте о Британской Северной Америке (КАБСА – Constitutional Act for British North America). Данным статутом метрополия подтвердила юридическую полноценность Манитобского акта и, сверх того, признала, что парламент доминиона «вправе время от времени учреждать новые провинции на любых территориях, образующих в данное время часть доминиона Канады, но не включенных в состав какой-либо из его провинций».[161 - Leading Constitutional Decisions / ed. by P. Russell. Ottawa: Carleton Univ. Press, 1997. P. 48; Whyte J. et al. Op. cit. P. 122.] Статус Северо-Западных территорий был нормами КАБСА уточнен.

Впоследствии «манитобский способ» неоднократно находил применение. Из исключения он стал одной из конвенциональных норм конституционной практики Канады. Таким же способом в состав федерации был принят отдельный британский доминион – Ньюфаундленд, ранее отказавшийся присоединиться к Канаде.[162 - По результатам выборов в Законодательную ассамблею острова.] Основанием его наделения статусом провинции послужили результаты народного волеизъявления на острове[163 - Boyer P. Direct Democracy in Canada. The History and Future of Referendums. Toronto: Dundurn, 1992. Р. 69; Verney D. Op. cit. P. 411.] и статут парламента доминиона – Акт о Ньюфаундленде (Newfoundland Act). Сходным образом, на основании отдельных статутов – Акта об Альберте и Акта о Саскачеване (Alberta Act и Saskatchewan Act) из состава федеральных территорий парламентом Канады были выделены еще два субъекта федерации – Альберта и Саскачеван.[164 - Народным волеизъявлением образование данных провинций, в отличие от Манитобы и Ньюфаундленда, не сопровождалось (Davis L. Canadian Constitutional Law Handbook. Aurora (Ont.): Canada Law Books, 1985. P. 88).]

Закрепленный в писаной части Конституции Канады способ принятия новых членов федерации не отменен. Он остается юридически полноценным и может быть применен в любое время. Однако он был использован лишь дважды и не находит применения начиная с 1870-х годов, т. е. в течение 140 лет. Так конвенциональная норма фактически вытеснила из данной отрасли конституционной практики федерации (но не из ее конституционной доктрины) принятую ранее с соблюдением всех конституционных процедур норму писаного права.

Рассмотренное выше отсутствие единообразия в нормативно-правовом регулировании принятия новых членов федерации лишний раз подтверждает наличие рано проявившихся элементов асимметричности в канадском федерализме. Четыре провинции вошли в состав доминиона на договорных началах и в качестве учредителей федерации. Две – в порядке и на основаниях, закрепленных в АБСА, носящем характер договора. И еще четыре – на иных, бездоговорных основаниях и в ином порядке, никак не предусмотренном конституционными документами или статутами.

Для понимания основных тенденций в дальнейшей эволюции канадского федерализма необходимо осветить несколько моментов.

1. Сам по себе факт существенного увеличения численности субъектов федерации с первоначальных четырех до десяти, т. е. в два с половиной раза, послужил известному упрочению позиций провинциального уровня власти в его отношениях с федеральным центром. В то же время перед всеми провинциями встал комплекс общих проблем, как непосредственно находящихся в сфере конституционно-правового регулирования, так и иных связанных, например, с охраной правопорядка, территориальным размежеванием с соседними территориальными единицами, миграциями народонаселения, функционированием публичных финансов и т. д. Данный фактор направил органы власти провинций на пути поисков средств и форм межпровинциального и межрегионального сотрудничества, не предусмотренных и не запрещенных нормами АБСА и статутов парламента доминиона, равно как и статутами парламента метрополии.

Принципиально новым событием, не имевшим прецедента в масштабах Британской империи, стал переход субъектов федерации к совещаниям (конференциям). Прецедентом послужили конституционные конференции 1860-х годов.[165 - Banks M.-F. Op. cit. Р. 270; Reesor B. Op. cit. Р. 429.]

В первой провинциальной «колониальной» конференции 1887 г. приняли участие только два премьера – О. Моуэт из Онтарио и О. Мерсье из Квебека. Манитоба, Новая Шотландия и Нью-Брансуик прислали только наблюдателей, а Британская Колумбия и Остров Принца Эдуарда уклонились от участия. Тем не менее почти все участники конференции подвергли публичной критике курс федерального центра, в том числе «национальную индустриальную политику», выгодную Онтарио, но препятствовавшую экономическому благосостоянию всех непромышленных районов страны. Особенно сильное недовольство выразили наблюдатели из не затронутых индустриализацией Атлантических провинций. Инициатор созыва конференции О. Мерсье осудил подавление федеральным правительством народного восстания на Северо-Западных территориях и казнь его вождей. Между тем оба вопроса входили в сферу безраздельной федеральной компетенции, а осуждение действий органов исполнительной и судебной власти доминиона, осуществленных в рамках ст. 91 и 133, могло быть при желании истолковано как «подстрекательство» к мятежу по статуту 1797 г.[166 - Whitley S. Criminal Justice and the Constitution. Scarborough (Ont.): Carswell and Thompson, 1989. P. 71.] Тем не менее репрессалий против участников конференции или против органов провинциальной власти не последовало. На руку провинциальному уровню власти оказалось упомянутое ранее отсутствие как в АБСА, так и в статутах метрополии и доминиона прямого запрещения субъектам самостоятельно вступать в соглашения (в конституционном праве США, как известно, запрет сходного содержания имеется).[167 - The Canadian and American Constitutions in a Comparative Perspective… P. 106.]

В дальнейшем регулярные (в среднем раз в два года) конференции премьеров, министров и высших чиновников провинциального уровня власти превратились в одну из конвенциональных норм доминиона. К настоящему времени (2012 г.) их состоялось около 50. Вплоть до первой четверти XX в. конференции функционировали без участия федеральных деятелей и соответственно без согласования с федеральными органами. Когда же Оттава после 40-летней задержки все же сочла целесообразным участвовать в работе конференций (с 1927 г.), в конституционном праве федерации образовалась новая конвенциональная норма. По ней центр участвует в федерально-провинциальных (конституционных) конференциях на тех же основаниях, что и каждая провинция, т. е. без права решающего голоса, что в корне отличает данные конференции от ежегодных совещаний президента США с губернаторами штатов.[168 - Необходимо отметить, что Канада является первой в мире федерацией, учредившей федерально-субъектные конференции. Соединенные Штаты последовали канадскому примеру на полстолетия позже.] Присоединение федерации на таких условиях к конституционным конференциям придало данному институту законченный правовой статус, но одновременно обернулось успехом провинциального уровня власти в его отношениях с Оттавой. «Центру фактически объяснили, что его власть производна от власти провинций»,[169 - The Crosscurrents. Centralization versus Separatism / ed. by M. Charlton, P. Barker. Scarborough (Ont.): Nelson, 1994. P. 112; см. также: Magnet J. Op. cit. P. 343; Tardif A. Op. cit. P. 199. Некоторые отечественные авторы между тем характеризуют подобный порядок вещей («уравнивание голоса федерации с голосом одного субъекта федерации») как «грубейшее отступление от принципов федерализма» (см.: Федерализм в России и Канаде: Курс лекций. М.: Формула права. С. 33). Между тем это было только проявлением децентрализаторских тенденций в рамках федеративной модели.] – комментировали впоследствии канадские юристы-конституционалисты.[170 - Правда, институт федерально-провинциальных конференций далеко не сразу стал каналом интенсивного общения федеральных и провинциальных политических деятелей и администраторов. Как отмечает Д. Смайли, такие ветераны федеральной и провинциальной политической жизни, как министр торговли и промышленности Канады К. Хау (22 года правительственного стажа, 1935–1957 гг.) и премьер Альберты Э. Мэннинг (28 лет правительственного стажа, 1943–1971 гг.) никогда не встречались (Smiley D. Canada in Question. Federalism in Eighties and Nineties. Toronto: Addison-Wesley, 1990. P. 203).]