Чистая река

Чистая река
Робин Карр

Милые магнолии. Романы о любви
Ищем практикующую акушерку/медсестру в Вирджин-Ривер (население – шестьсот человек). Работа на природе: вы остановитесь на свежем воздухе среди калифорнийских секвой и кристально чистых рек. Жилье предоставляется бесплатно.

Когда недавно овдовевшая Мелинда Монро видит это объявление, она без колебаний принимает решение о переезде. Городок Вирджин-Ривер, расположенный в горах вдали от шумной суеты, может стать идеальным местом, чтобы начать новую жизнь и возобновить карьеру медсестры.

Но ее надежды разбиваются сразу по прибытии. «Бесплатное жилье» оказывается старой полуразвалившейся хижиной, дорога до работы – сущим адом, а будущий начальник Мелинды не хочет иметь с ней ничего общего.

Понимая, что совершила огромную ошибку, Мэл решает уехать из города. Но событие следующего утра меняет все ее планы…

Робин Карр

Чистая река

Robyn Carr

Virgin River

В оформлении издания использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

VIRGIN RIVER © 2007 by Robyn Carr

© А.А.Баннов, перевод на русский язык, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Этот роман посвящается Пэм Гленн, моей подруге, родственной душе и настоящей богине акушерского искусства

Глава 1

Прищурившись, Мэл вглядывалась сквозь тьму и стену дождя, медленно пробираясь на машине по узкой, извилистой и грязной дороге, с обеих сторон окруженной рядами деревьев. В сотый раз ее посетила мысль: «Неужели я сошла с ума?». Стоило ей об этом подумать, как она сначала услышала, а потом ощутила глухой удар, когда правое заднее колесо ее «БМВ» соскользнуло с дороги на обочину, с чавканьем погрузившись в грязь. Машина, качнувшись, остановилась. Она попробовала добавить газу и услышала, как натужно вращается колесо, однако машина не тронулась с места.

«Похоже, я вляпалась», – была первая мысль, что пришла ей в голову.

Мэл включила в салоне свет и взглянула на экран телефона. Сигнал потерялся еще час назад, когда она свернула с автострады и направилась в сторону гор. Она вела весьма оживленную дискуссию со своей сестрой Джоуи, когда крутые холмы и невероятной высоты деревья заблокировали сигнал, оборвав их беседу.

– Не могу поверить, что ты действительно это делаешь, – возмущалась Джоуи. – Я думала, что ты одумаешься. Это же не твое, Мэл! Ты вовсе не какая-то провинциальная девчонка!

– Неужели? Впрочем, кажется, мне придется ею стать – я получила там работу и специально распродала все имущество, чтобы не было соблазна вернуться обратно.

– А просто взять отпуск религия не позволяет? Или перевестись в какую-нибудь маленькую частную клинику? Может быть, попытаться еще раз хорошенько все обдумать?

– Я хочу полностью сменить обстановку, – отрезала Мэл. – Мне осточертело больничное пекло. Конечно, это всего лишь предположение, но что-то мне подсказывает, что в этой глуши мне не придется ухаживать за детишками из семей наркоманов. Та женщина рассказывала, что Вирджин-Ривер – это тихое, спокойное и безопасное местечко.

– Да, только ты будешь торчать в глухой чащобе, за миллион миль от ближайшего «Старбакса», работая за еду вроде яичницы и жареных свиных ножек, и…

– И никого из моих пациентов не приведут в наручниках под охраной сотрудника исправительной службы, – закончила за нее Мэл. Затем вздохнула и, неожиданно рассмеявшись, добавила: – Свиные ножки, да? Ой, Джоуи, я снова приближаюсь к деревьям, сигнал может оборваться…

– Ничего, подождешь немного. Ты пожалеешь. Ты еще раскаешься в этом поступке. Это безумный, импульсивный и…

Затем сигнал, слава небесам, оборвался. Однако Джоуи была права: наматывая очередную милю, Мэл все больше корила себя за решение сбежать в провинциальную глушь.

С каждым новым поворотом дорога все больше сужалась, а дождь хлестал сильнее. На часах было только шесть часов вечера, однако стояла темень, как в бочке со смолой; деревья вздымались таким высоким и плотным строем, что сквозь них не могли прорваться даже последние лучи дневного солнца. И, конечно же, никаких фонарей на этой извилистой дороге не было и в помине. Если верить полученным указаниям, она уже подъезжала к дому, где должна состояться встреча с новым работодателем, но Мэл не собиралась выбираться из застрявшей машины и идти пешком. Не хватало еще заблудиться в этих лесах – тогда все, пиши пропало.

Вместо этого она выудила из своего портфеля фотографии, пытаясь напомнить себе о тех причинах, по которым решила взяться за эту работу. Здесь были фотографии причудливой деревушки с домиками, обшитыми досками, с парадными крылечками и мансардными окнами; с церквушкой со шпилем; старомодным зданием школы; клумбами с мальвами и рододендронами; цветущими яблонями во всей красе, не говоря уже о зеленых пастбищах, на которых пасся домашний скот. Еще там можно было увидеть кондитерскую, совмещенную с кофейней; магазин на углу перекрестка; крохотное однокомнатное здание библиотеки и очаровательный маленький домик в лесу, который будет принадлежать ей бесплатно целый год, на время действия рабочего контракта.

Городок со всех сторон окружали рощи поражающих воображение секвой и обширные национальные леса; эти нетронутые человеком чащобы тянулись на сотни миль по склонам горных хребтов Тринити и Шаста. Река Вирджин, в честь которой был назван городок, славилась своей глубиной, шириной и протяженностью, служа домом для огромных лососей, осетров, карпов и форели. Увидев в интернете фотографии этого затерянного в глуши райского уголка, Мэл безоговорочно решила, что более красивого места на земле просто не найти. Конечно, теперь она не видела вокруг себя ничего, кроме дождя, грязи и тьмы.

Желая уехать куда-нибудь подальше из Лос-Анджелеса, она отправила свое резюме в «Реестр медсестер», и вскоре одна из сотрудниц-рекрутеров обратила внимание Мэл на Вирджин-Ривер. По ее словам, городской врач в силу своего преклонного возраста нуждался в помощнике. А одна из жительниц города по имени Хоуп Мак-Кри готова предоставить дом для проживания и выплачивать зарплату в первый год работы. Округ готов оплатить страхование гражданской ответственности по крайней мере на год, чтобы заполучить практикующего врача и акушерку в столь глухую сельскую глубинку. «Я отправила миссис Мак-Кри ваше резюме и рекомендательные письма по факсу, – объяснила рекрутер, – и вы ей понравились. Может, вам стоит съездить туда и осмотреться на месте?»

Мэл взял номер телефона миссис Мак-Кри и позвонила ей в тот же вечер. Вирджин-Ривер оказалась намного меньше, чем она предполагала, однако после разговора с миссис Мак-Кри, который занял не более часа, уже на следующее утро Мэл начала готовиться к переезду из Лос-Анджелеса. Это было всего лишь две недели назад.

Чего не знали ни в «Реестре», ни в Вирджин-Ривер, так это того, что Мэл отчаянно хотела сбежать из Лос-Анджелеса. Куда угодно, лишь бы как можно дальше. Она уже несколько месяцев мечтала о том, чтобы начать новую жизнь в тишине и покое. Ей тяжело было припомнить, когда она в последний раз спокойно высыпалась. Опасности большого города, где преступность как будто охватила все районы без исключения, начали овладевать всеми ее мыслями. Обычный поход в банк или магазин пугал ее до чертиков; опасность, казалось, таится повсюду. Работая в окружной больнице и травматологическом центре на три тысячи коек, она заботилась о жертвах преступлений, не говоря уже об их виновниках, раненных во время преследования или задержания. Они лежали прикованные к больничным койкам в палатах или отделениях неотложной помощи под охраной полицейских. Ее дух (точнее, его остатки) изнывал от ран и нестерпимой боли. Однако это было ничто по сравнению с зияющим одиночеством в ее пустой постели.

Друзья умоляли ее подавить в себе этот импульс сбежать в какой-нибудь далекий, незнакомый городок. Однако на тот момент она уже посещала группу поддержки, находилась на индивидуальном учете у психолога и за последние девять месяцев наведывалась в церковь чаще, чем за предыдущие десять лет. И все без толку. Единственное, что дарило Мэл душевное спокойствие, – фантазии о побеге в какое-нибудь крохотное местечко в глубинке, где людям не нужно запирать двери и единственное, чего нужно бояться, это что к вам в огород забредут олени. Такое место казалось ей землей обетованной.

Но теперь, сидя в своей машине и разглядывая фотографии в свете салонной лампочки, она поняла, насколько нелепо себя ведет. Миссис Мак-Кри велела ей брать с собой только хорошую, прочную одежду – джинсы и ботинки, – которая подошла бы к образу жизни провинциального врача. И что же она с собой прихватила? Ботинки от «Стюарт Вейцман»[1 - «Стюарт Вейцман» (Stuart Weitzman) – американский модный бренд, уходящий корнями в середину 19-го века.], «Коул Хаан»[2 - «Коул Хаан» (Cole Haan) – американский модный бренд, основан в 1928 г. в Чикаго.] и «Фрай»[3 - «Фрай» (Frye) – американский обувной бренд, основан в 1853 г.] – в свое время она, не раздумывая, заплатила по четыреста пятьдесят баксов за пару. Джинсы, которые она взяла, чтобы разъезжать в них по фермам и ранчо, были от «Рок-н-Репаблик»[4 - «Рок-н-Репаблик» (Rock & Republic) – американский бренд, производящий джинсовую одежду. Основан в 2002 г. в Лос-Анджелесе.], «Джо’с»[5 - Джо‘с» (Joe’s Jeans) – американский бренд джинсовой одежды, основан в 2001 г. в Лос-Анджелесе.], «Лаки»[6 - «Лаки» (Lucky Brand Jeans) – американская джинсовая компания, основана в 1990 г. в Верноне.], «7 фор Олл Мэнкайнд»[7 - «7 фор Олл Мэнкайнд» (7 For All Mankind) – американский джинсовый бренд, основан в 2000 г. в Верноне.] – цена у них разнилась от ста пятидесяти до двух с половиной сотен зеленых. За стрижку и мелирование она платила триста долларов. Когда после скромных лет учебы в колледже и последипломного образования Мэл стала практикующей медсестрой с очень хорошей зарплатой, то обнаружила, что ей нравятся качественные вещи. Большую часть рабочего дня она могла провести в халате, но сняв его, ей хотелось выглядеть на все сто.

«М-да, – подумала Мэл, – на оленей с рыбами я произведу неотразимое впечатление».

За последние полчаса на дороге ей повстречался лишь один старый грузовик. Миссис Мак-Кри не предупредила ее о том, насколько опасны и круты эти дороги, полные резких поворотов и отвесных обрывов, местами настолько узкие, что двум машинам было бы сложно разъехаться. Мэл даже ощутила некоторое облегчение, когда ее поглотила наступающая темнота, поскольку так она могла хотя бы видеть приближающийся из-за крутых поворотов свет фар. По крайней мере, ее машина выехала на обочину с той стороны дороги, где вздымался холм, а не на выступ без ограждений. Теперь она сидела здесь, заблудившаяся посреди темного леса и несчастная.

Вздохнув, Мэл повернулась и стянула свое тяжелое пальто с одного из ящиков на заднем сиденье. Она тешила себя надеждой, что миссис Мак-Кри будет ехать по этой дороге, направляясь к дому, где они должны встретиться, либо, наоборот, в противоположную сторону. В противном случае ей, наверное, придется ночевать в машине. У нее еще оставалось пару яблок, несколько крекеров и две головки сыра в воске. Вот только проклятая диетическая кола закончилась – по утрам Мэл била дрожь и раскалывалась голова из-за отказа от кофеина.

Никаких «Старбаксов»… Да, ей придется научиться получше делать запасы.

Она выключила двигатель, но фары оставила включенными, на тот случай, если на узкой дороге вдруг появится какая-нибудь машина. Если ее никто не спасет, батарея сдохнет уже к утру.

Мэл откинулась назад и закрыла глаза. Перед ее внутренним взором предстало до боли знакомое лицо: Марк. Иногда тоска по тому, чтобы еще разок его увидеть, поговорить хоть немного, давила на нее невыносимым грузом. Дело было даже не в том, что ее сердце разрывалось от горя. Она просто скучала по нему – как по другу, на которого можно было положиться, которого можно было ждать и просыпаться рядом по утрам. Даже их долгие, многочасовые споры казались ей теперь привлекательными. Однажды он сказал ей: «Послушай, ты и я – это навсегда».

«Навсегда» продлилось ровно четыре года. Ей было всего тридцать два, и отныне она будет жить в одиночестве. Он умер. А она будто омертвела внутри.

Ее внимание привлек резкий стук в окно машины, и сначала Мэл даже не смогла понять – то ли она заснула, то ли просто с головой погрузилась в раздумья. Источником шума оказалась ручка фонарика, которым стучал по стеклу какой-то старик. Хмурое выражение его лица было столь резким, что в первые секунды ей показалось, будто конец, которого она так боялась, наконец-то ее настиг.

– Мисс, – произнес он, – сдается мне, вы увязли в грязи.

Она опустила стекло, и в лицо ей тут же ударил влажный туман.

– Я… знаю. Да, застряла в этой канаве.

– На такой рухляди вы здесь далеко не уедете, уж поверьте, – скептически произнес старик.

Рухлядь, ничего себе! Это был новенький кабриолет «БМВ», ставший результатом одной из ее многочисленных попыток облегчить боль одиночества.

– Да, жаль только, что мне никто этого раньше не сказал. Впрочем, большое спасибо за понимание.