Оценить:
 Рейтинг: 0

Сладкая месть

<< 1 2 3 4 5 6 ... 53 >>
На страницу:
2 из 53
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Потому что Роджер – такой же епископ, как и Винчестер, – сказал Иэн. – По мнению короля, они оба одинаково близки Богу, хотя всему остальному свету совершенно очевидно, что Роджер сразу же предстанет перед ликом Господа, когда тот сочтет необходимым призвать его на небеса...

– А Винчестер отправится прямо к дьяволу! – выпалила Элинор.

Глаза Иэна светились печалью.

– Нет, – вздохнул он. – Несмотря на все неприятности, которые он навлек на нашу несчастную страну, Питер де Рош – не дьявол. В нем нет злого духа. Бог не проклянет человека за непонимание.

– Когда-то он был твоим другом, и ты никогда не перестанешь любить его, – раздраженным тоном сказала Элинор. – Но именно Винчестер, и только он, вбил в голову Генриха мысль о том, что король должен быть всемогущим и править без советов или согласия его баронов, несмотря на закон или традиции. И именно Винчестер преднамеренно подтолкнул Ричарда Маршала к бунту, рассчитывая на то, что, в случае победы, все остальные смирятся и отдадут свои привилегии без сопротивления.

– Но Винчестер думал таким образом восстановить мир и порядок в стране, – примирительно сказал Иэн, стараясь унять не на шутку разгневавшуюся Элинор.

– Винчестер думал таким образом прибрать покорную страну к своим рукам! – раздраженно отозвалась Элинор на последнее замечание, но, увидев замешательство на лице мужа, вскочила, снова поцеловала его, рассмеялась и вернулась на свое место. – Хорошо, – продолжала она, – я согласна с тобой!.. Тогда я пожелаю ему мучения в чистилище вместо огня ада!

Последние слова заставили рассмеяться Иэна.

– Твои представления о милосердии, моя любовь, веселят мне кровь. Но единственное, что я хотел разъяснить, так это то, что нам не следует опасаться, что Винчестер предаст нас анафеме, если мы отправимся в Уэльс на свадьбу нашего сына. – И Иэн обратил свой нежный взор на впорхнувшую в комнату старшую внучку.

Иэн давно уже перестал вспоминать о том, что Джоанна, мать Сибель, была его приемной дочерью, а не родной. Он знал, что Элинор вспоминает своего первого мужа, Саймона Леманя, с любовью, которую постаралась передать не только его детям – Джоанне и Адаму, но и сыну от второго брака – Саймону. Элинор не возражала против того, чтобы Иэн называл Джоанну дочерью, а Сибель – внучкой.

Сибель мимоходом обронила поцелуй на макушку деда и направилась прямиком к Элинор, держа в протянутой руке льняной стебель.

– Мне кажется, этот отмачивается уже достаточно долго, – сказала она.

Элинор взяла стебель и растрепала его, а затем пощупала ворсинки.

– Да, – согласилась она, – но останься – пусть горничная передаст женщинам, чтобы приступали к работе. Я хочу, чтобы ты написала письмо матери и отцу и сообщила им, что Иэн и я через пять дней отбываем в Уэльс.

– Уэльс? – переспросила Сибель, глядя на них расширившимися от удивления прекрасными глазами цвета зрелого янтаря. – Что-нибудь с Саймоном? – Теперь ее голос по-настоящему задрожал.

– Нет-нет, родная, с твоим братом все в порядке, – поспешил успокоить ее Иэн.

Элинор не могла удержаться от язвительного замечания:

– Если не считать того, что он еще больше обезумел, чем прежде, то, я думаю, ничего особенного.

Сибель растерянно переводила взгляд с дедушки на бабушку.

– Что Саймон натворил на сей раз? – с опаской спросила она.

Сибель любила всех в семье, но Саймона она просто обожала, ибо он, хотя и доводился ей дядей, был всего лишь на шесть лет старше и стал Сибель настоящим товарищем по детским играм. Саймон до сих пор, оставался ее ближайшим другом и поверенным всех ее сокровенных тайн. Однако она признавала, что Саймон оказался очень необычным ростком на древе семьи, все представители которой посвящали жизнь расширению своих владений, преумножению богатств и усилению власти. Поэтому Саймон часто ссорился с родителями, особенно со своей практичной и темпераментной матерью. Однако сейчас, вместо того чтобы выказать признаки ярости, яркие глаза Элинор лучились радостью.

– Впервые в жизни он поступил правильно, – сказала она. – Я говорю так, поскольку мы только что получили от принца Ллевелина официальное приглашение на свадьбу Саймона и Рианнон.

– О, замечательно! – воскликнула Сибель. – Я знала, что он уговорит ее! – Вдруг ее глаза снова расширились. – Но зачем вы едете в Уэльс сейчас? Ведь наверняка...

– Наверняка у лорда Ллевелина припрятано для нас столько неприятностей, сколько у паршивой дворняги блох, – едко бросила Элинор. – Если только не Саймону пришла в голову эта безумная затея – устроить свадьбу в самый разгар войны! Назначена дата – первое число декабря.

Сибель улыбнулась:

– Это не безумие, а суеверие. Саймон всегда говорил, что женится в тот же день, в какой ты выходила замуж, бабушка. Он говорил, что эта примета помогла моим маме и папе, поэтому они очень счастливы друг с другом.

– Счастливые браки не определяются днем свадьбы, – ответила Элинор, но выражение ее лица смягчилось, и она продолжала более спокойным тоном: – Счастливыми браки становятся при доброй воле, хорошем отношении и искреннем желании обеих сторон. В любом случае... – Она улыбнулась, но голос оставался серьезным. – В ситуации Саймона и Рианнон свадьба могла быть отложена до первого декабря будущего года, когда, спаси Господи, наша поездка в Уэльс не ввергла бы короля в искушение объявить о нашей измене.

– Послушай, Элинор, – запротестовал Иэн, глядя на нее с усмешкой, – ты сама себе противоречишь. Ты же знаешь, что идея пышной свадьбы принадлежит не Саймону. Ясно, что если бы Саймон хотел жениться первого декабря, то он бы предпочел предстать с Рианнон перед любым священником в присутствии нескольких свидетелей и этим ограничиться. А Рианнон уж тем более! Торжества – наверняка мысль Ллевелина. Я говорил тебе о целях, которые он, вероятно, преследует.

Сибель почти не прислушивалась к их разговору, ее золотисто-бронзовые брови были сведены воедино так, что между ними пролегла глубокая морщина.

– Можно, я поеду с вами? – осторожно спросила она. – Я не знаю, соберется ли папа – не потому, что ему не хочется, а потому, что он опасается причинить королю Генриху больше огорчений, чем уже причинил. Но я... я хотела бы посмотреть, как Саймон женится, и снова повидать Рианнон.

– И, может быть, повстречаться с Уолтером де Клером? – добавила Элинор, но, увидев смущение внучки, поспешила объясниться: – Нет, я не дразню тебя, Сибель, я спрашиваю серьезно. Когда бы Уолтер ни появлялся в нашей семье, он всегда выискивает глазами тебя. Правда, нет уверенности в том, что он окажется в Билте, но, по последним известиям, он сейчас вместе с Ричардом Маршалом. Ричард, конечно, будет приглашен на свадьбу Саймона, и, похоже, если Уолтер с ним, то он тоже приедет, поскольку они знакомы с Саймоном с ранней юности. Я знаю, твой отец одобрил бы брак между тобой и Уолтером. Ему нравится Уолтер, а принадлежащие ему земли – это как раз то, что нам надо.

– Элинор! – резко оборвал жену Иэн. – Не дави на Сибель своими разговорами о предпочтениях Джеффри и владениях Уолтера. Крепость Роузлинд – достаточно богатое и сильное владение. Нам не нужны никакие девичьи жертвоприношения.

– А я и не давлю на нее, – запротестовала Элинор. – Я просто спрашиваю или, может быть, хочу предупредить. У меня есть такое чувство, что Уолтер попросит руки Сибель, как только снова увидит ее. Мне кажется, что он испросил бы согласия Джеффри еще раньше, если бы не боялся, что его в любой момент могут объявить мятежником и лишить владений.

– Это самое резонное, – подчеркнул Иэн. – С его стороны, оказалось мудрым и благородным поступком не торопиться со сватовством и не добиваться благосклонности девушки в такое смутное время. Должен сказать, что мне Уолтер де Клер кажется человеком чести.

Сибель молча внимала беседе бабушки с дедушкой, потому что понимала, что леди Элинор никогда не прикажет своей внучке идти под венец с нежеланным мужчиной, будь он даже богат, как Крез, а лорд Иэн обрушит всю силу своего гнева и меча на того, кто посмеет предположить, что такое вообще возможно. Мужчины семьи замка Роузлинд ценили свободу выбора своих женщин, поэтому такими счастливыми и оказались браки Джоанны и Джеффри, Адама и Джиллиан.

Сибель до сих пор не задумывалась всерьез о браке. Хотя, по правде говоря, она находила Уолтера де Клера привлекательным. Это ее слегка озадачивало, поскольку девушку окружали очень красивые мужчины, а Уолтера нельзя было назвать красавцем. Не то чтобы в его внешности нашлись откровенно отталкивающие черты – он был высокого роста, как Саймон или Иэн, и так же крепко сложен, как ее дядюшка Адам. И все же по сравнению с захватывающей дух красотой Саймона, унаследованной им от Иэна, или даже с величавой осанкой Адама Уолтер выглядел простовато. Пока Сибель подбирала слова, перед ее мысленным взором возникло лицо Уолтера: сильный квадратный подбородок, широкий подвижный рот, который всегда ей улыбался, но мог быть, как ей думалось, твердым и жестким, тонкий, с легкой горбинкой, нос, ясные, словно зимнее небо в погожий день, синие глаза. Мысли Сибель остановили свой бег. Да, именно глаза Уолтера ей нравились больше всего. Они светились юмором и умом.

– О, я тоже так думаю, – засмеялась Элинор, соглашаясь с характеристикой, данной Иэном благородству Уолтера. – Он такой же плохой, как и ты, и я говорю это не для красного словца. Нет, ты все-таки хуже. Иэн похож на Саймона – я имею в виду моего первого мужа, – сказала Элинор, обращаясь к Сибель, которая смотрела на нее с удивлением. – Мой Саймон слыл великим человеком, потому что был так благороден, что мог лбом прошибить каменную стену.

Но Сибель была удивлена не потому, что перепутала сына Элинор с ее первым мужем, так как они оба носили имя Саймон. Она смотрела удивленно потому, что впервые поняла из всего услышанного, что Уолтер де Клер похож на ее деда, которого она не знала. Отец ее матери был на тридцать лет старше своей жены и умер, когда Джоанне было девять лет. Насколько Джоанна любила своего отчима – а она просто обожала его, – настолько же была убеждена в том, что память о ее родном отце не должна умереть. Джоанна не раз рассказывала маленькой Сибель о внешности своего отца и его личности.

Многое из того, что Джоанна описала дочери, было, конечно, идеализировано, но Сибель не понимала этого. И хотя Элинор все реже вспоминала вслух своего первого мужа, гордость за этого прекрасного человека, прозвучавшая в ее голосе, подтверждала рассказы Джоанны. Сибель тоже обожала Иэна, но безграничное восхищение ее родным дедом передалось и ей. Сравнение Уолтера с первым мужем Элинор значило для Сибель больше, чем могла предположить ее бабушка. Однако этот разговор и неожиданно обнаруженное сходство между двумя незнакомыми, но не безразличными ей мужчинами заставили Сибель ощутить странное смущение, и, чтобы скрыть его, она поспешила сменить тему.

– Но вы всегда говорили, что это дедушка настолько благороден, что старается лбом прошибить стену, – дразнящим тоном сказала Сибель.

– Твоим дедушкой был Саймон, Сибель, – напомнил ей Иэн. Хотя Иэн и привык считать детей Элинор от первого брака своими родными, но он был сквайром Саймона и его лучшим другом. И он тоже не хотел, чтобы память о Саймоне умерла.

При этом вторичном напоминании слабый румянец выступил на щеках Сибель, но она только весело сказала:

– Да, я знаю. Мама часто говорит о нем. Удобно иметь трех дедушек: двоих здесь и одного – на небесах. Как бы я ни ошибалась, всегда кто-нибудь из них примет мою сторону!

Элинор, подняв брови, внимательно наблюдала за симпатичным личиком внучки. Может быть, этот слабый румянец был вызван какой-то особой причиной, а может быть, появился при воспоминании о чем-то неприятном. Сибель была внешне точной копией своих родителей: она унаследовала блестящие рыжие волосы от Джоанны, а их светло-коричневый с бронзовым отливом оттенок – от Джеффри, молочно-белый цвет кожи – от Джоанны, а мягкий золотисто-кремовый глянец румянца – от Джеффри. Но глаза были полностью отцовскими, а чувство юмора, к сожалению, полностью Джоанны. Сибель тоже могла намазать маслом пол, чтобы посмеяться над тем, как кто-нибудь, неся полную пригоршню яиц, поскользнётся на нем.

– Итак, госпожа, – с шутливой суровостью сказала Элинор, – вы можете уводить своего дедушку в разговоры на другую тему, но меня не так-то просто одурачить. В равной степени и хорошо, и плохо иметь мужем такого мужчину, как Уолтер, который готов жить и умереть за свою честь. Одному Богу известно, скольких страданий и беспокойства стоило мне иметь в мужьях людей такого типа. Должна тебя предупредить, что Уолтер де Клер из тех, кто не отступает, даже столкнувшись лицом к лицу с бедою, если честь требует от него идти вперед.

– Так и должно быть, – с нажимом произнес Иэн. – В ком нет чести, нет и человека. А есть только животное, ходящее на двух ногах.

– Тьфу ты! – воскликнула Элинор, употребив любимое в последнее время выражение ее мужа. – Джеффри не обвинишь в отсутствии чести, но он не лезет на рожон, по крайней мере, не так часто, как ты. Но что заставило меня сначала вспомнить об Уолтере де Клере – так это то, что ты, Иэн, сказал перед тем, как вошла Сибель: Винчестер вконец напуган и не хочет наживать новых врагов. Если Уолтер тоже почувствует, что Винчестер больше не станет призывать короля к отмщению, он почти наверняка открыто объявит о своих намерениях. Это, возможно, и не случится сейчас, но произойдет очень скоро. Поэтому Сибель должна решить, каково ее отношение к Уолтеру.

На лице Сибель, принявшем свой обычный цвет, вновь вспыхнул румянец.

– Но я не знаю.

– Что за детский лепет, Сибель? – резко сказала Элинор. – Ты должна знать, по вкусу тебе Уолтер или нет.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 53 >>
На страницу:
2 из 53

Другие электронные книги автора Роберта Джеллис