Перси Джексон и лабиринт смерти

– Собрание Совета объявляю закрытым! – сказал Силен. – А сейчас приступим же к нашей полуденной трапезе!

Старый сатир хлопнул в ладоши, и из леса выпорхнула стайка нимф с блюдами овощей, фруктов, жестянками консервов и прочими козьими лакомствами. Кружок сатиров рассыпался и накинулся на еду. Гроувер уныло побрел в нашу сторону. На его выгоревшей голубой футболке был нарисован сатир, а под ним – надпись: «А У ТЕБЯ ЕСТЬ КОПЫТА?»

– Привет, Перси! – сказал он. Он был в таком унынии, что даже руки мне не пожал. – Ну как, все нормально, да?

– Старые козлы! – воскликнула Можжевела. – Гроувер, они же просто не понимают, как ты старался!

– Есть и другой выход, – угрюмо произнесла Кларисса.

– О нет! Нет! – Можжевела замотала головой. – Гроувер, я тебе не позволю!

Лицо у него посерело.

– Ну, я… я подумаю. Но мы ведь даже не знаем, где искать!

– Вы о чем? – спросил я.

Вдали прогудела труба, сделанная из раковины.

Аннабет поджала губы.

– Перси, я тебе потом все объясню. Нам лучше разойтись по домикам. Сейчас начнется осмотр.

Вообще-то это нечестно, что я должен участвовать в осмотре домиков, когда я только что приехал в лагерь, но так уж полагается. Каждый день один из старост обходит лагерь с папирусным свитком. Лучший домик первым принимает душ – это значит, что вам наверняка хватит горячей воды. А худший домик вечером дежурит по кухне.

Моя проблема в чем: в домике Посейдона я, как правило, один, а я не то чтобы чистюля. Гарпии-уборщицы прилетают только в последний день лета, так что мой домик, по всей вероятности, остался в том же виде, как я бросил его в зимние каникулы: со всеми фантиками и пакетами от чипсов, раскиданными по кровати, с доспехами, в которых я играл в захват флага, валяющимися по всему домику…

Я помчался к центральной площади, вокруг которой буквой П выстроились двенадцать домиков – по числу олимпийских богов. Дети Деметры мели дорожку и выращивали на окнах живые цветы. Они одним щелчком пальцев могли вырастить над дверью плети жимолости и усеять крышу маргаритками. По-моему, так нечестно! Они-то, наверно, никогда не занимали последнего места при осмотре. Ребята из домика Гермеса лихорадочно суетились, прятали грязное белье под кровати и обвиняли друг друга в пропажах. Раздолбаи те еще, но они меня опережали.

Из домика Афродиты как раз выходила Селена Боргард, проверяя свой свиток. Я выругался про себя. Селена – она славная, но жуткая чистюля. Самая противная из всех инспекторов. Она любит, чтобы все было миленько. А я «миленько» делать не умею. У меня заранее заныли руки при мысли обо всех тех тарелках, которые мне придется отскребать нынче вечером.

Дом Посейдона стоял в конце ряда домиков, принадлежащих «богам-мужчинам», по правой стороне лужайки. Он был построен из серого морского камня, усеянного ракушками, и выглядел приземистым, как бункер, но зато его окна смотрели на море, и в них всегда дул славный морской бриз.

Я шмыгнул в домик, надеясь, что, может быть, успею по-быстрому затолкать под кровать весь мусор, как ребята Гермеса, и обнаружил, что мой сводный брат, Тайсон, уже подметает пол.

– Перси! – взревел он, бросил веник и устремился ко мне. Если к вам никогда не кидался взволнованный циклоп в фартуке в цветочек и резиновых хозяйственных перчатках, могу сказать одно: бодрит!

– Привет, верзила! – сказал я. – Осторожно, ребра! Ребра!

Мне как-то удалось выжить в его медвежьих объятиях. Тайсон отпустил меня, придурошно ухмыляясь. Его единственный глаз, карий, как у теленка, светился восторгом. Зубы у него были такие же желтые и кривые, как и прежде, и прическа смахивала на крысиное гнездо. Под фартуком в цветочек на нем были драные джинсы размера XXXL и поношенная фланелевая рубашка, но мне все равно было приятно его встретить. Мы не виделись почти год, с тех пор, как он ушел на дно морское, работать в кузницах циклопов.

– Ну что, ты в порядке? – спросил он. – Не сожрали тебя чудовища?

– Даже не надкусили! – сообщил я, продемонстрировав ему обе руки и обе ноги в комплекте. Тайсон радостно захлопал в ладоши.

– Ура! – воскликнул он. – Теперь мы можем лопать бутерброды с арахисовым маслом и кататься на рыбах-лошадках! Мы будем сражаться с чудовищами, мы увидимся с Аннабет, мы чего-нибудь взорвем!

Надеюсь, не все это сразу и одновременно? Но я ему ответил, что да, лето обещает быть очень прикольным. Я невольно улыбался: Тайсон ко всему относился с таким энтузиазмом!

– Но прежде всего, – сказал я, – нас ждет осмотр. Надо…

Тут я огляделся по сторонам и понял, что Тайсон потрудился на славу. Пол был выметен. Койки застелены. Коралловый фонтанчик с морской водой отмыт до блеска. На подоконниках Тайсон расставил вазы с водой, с морскими анемонами и странными светящимися растениями со дна океана, куда более прекрасными, чем любые букеты, которые могли бы набрать дети Деметры.

– Ох, Тайсон, как тут стало… здорово!

Он просиял.

– А рыбок-лошадок видел? Я их на потолок подвесил!

С потолка на проволочках свисала стайка миниатюрных бронзовых морских коньков. Казалось, будто они плавают в воздухе. Просто не верилось, что Тайсон, с его ручищами, способен создавать такие тонкие вещицы. Потом я взглянул на свою койку и увидел, что на стене висит мой старый щит.

– Ты его починил!

Щит сильно пострадал в результате нападения мантикоры прошлой зимой, но теперь он снова был как новенький – ни царапинки! И все бронзовые изображения наших с Тайсоном и Аннабет приключений в море Чудовищ были отполированы до блеска.

Я посмотрел на Тайсона. Я не знал, как его и благодарить.

И тут кто-то у меня за спиной сказал:

– Ну надо же!

Селена Боргард стояла в дверях со своим свитком. Она вошла в домик, развернулась на месте, посмотрела на меня и вскинула брови.

– Хм, я ждала совсем другого… Но вы отлично прибрались, Перси. Я это запомню.

Она подмигнула и вышла.

Мы с Тайсоном провели вторую половину дня, обмениваясь новостями и просто болтая обо всем на свете – это было очень приятно после того, как с утра на меня напали эмпусы-чирлидерши.

Мы сходили в кузницу, помогли Бекендорфу из домика Гефеста в работе по металлу. Тайсон показал, какое магическое оружие он научился делать. Огненную двулезвийную секиру он выковал так быстро, что даже Бекендорф удивился.

За работой Тайсон нам рассказал про тот год, что провел на дне морском. Сверкая единственным глазом, он описывал кузницы циклопов и дворец Посейдона. Но рассказал он и о том, какое напряженное положение складывается. Древние морские боги, что правили во времена титанов, объявили войну нашему отцу. Когда Тайсон уходил оттуда, битвы шли по всей Атлантике. Узнав об этом, я занервничал: ну, мне же вроде как надо быть там, помогать! – но Тайсон меня заверил, что отец хотел, чтобы мы оба остались в лагере.

– На суше тоже гадов хватает, – сказал Тайсон. – Мы их всех взорвем!

После кузниц мы пошли на озеро вместе с Аннабет. Девочка была искренне рада видеть Тайсона, но я заметил, что ей не до нас. Она все оглядывалась на лес, как будто не переставала думать о проблемах Гроувера. Я ее понимал. Гроувера было нигде не видать, и я тоже из-за него переживал. Отыскать пропавшего бога Пана – цель всей его жизни. Его отец и дядя оба пропали, ведомые той же мечтой. Прошлой зимой Гроувер услышал голос: «Я жду тебя!» – голос, который, как он был уверен, принадлежал Пану, – но все его поиски, по-видимому, так ни к чему и не привели. Если Совет отберет у него лицензию искателя, его это убьет.

– А что это за «другой выход»? – спросил я у Аннабет. – Ну, то, о чем говорила Кларисса?

Она подобрала камушек и запустила по воде «блинчики».

– Одна штука, Кларисса ее разнюхала. Я ей кое в чем подсобила прошлой весной. Но дело будет опасное. Особенно для Гроувера.

– Побаиваюсь я этого козлика, – буркнул Тайсон.

Я изумленно уставился на него. Тайсон не боялся ни огнедышащих быков, ни морских чудовищ, ни великанов-людоедов.

– Чего его бояться, это же Гроувер?