Огненный трон

– Стой, здесь может быть ловушка! – успел крикнуть я, но она уже схватила папирус.

Я же говорил, что она никогда меня не слушает.

Как только она выдернула свиток из статуи, зал вокруг нас содрогнулся. По стеклянным витринам побежали трещины.

Сейди вдруг громко взвизгнула: свиток в ее руке полыхнул пламенем. Ни папирусу, ни Сейди волшебное пламя никакого вреда не причинило, но как только она попыталась стряхнуть его, призрачно-белые языки огня перескочили на ближайшую витрину, а потом помчались дальше через весь зал, как будто кто-то разлил в нем бензин. Когда пламя касалось окон, на стекле тут же вспыхивали белые иероглифы, наверняка активируя сразу кучу защитных заклятий. Потом призрачный огонь добрался до фриза у входа в зал, и тяжелая каменная плита резко вздрогнула. Отсюда я не видел, что творилось с резными фигурами на той стороне фриза, но до меня вдруг донесся пронзительный скрежещущий вопль – так мог бы кричать очень большой и очень разозленный попугай.

Уолт поспешно вытащил из сумки магический посох. Сейди испуганно пыталась стряхнуть пламенеющий свиток, но тот словно прилип к ее руке.

– Снимите с меня эту штуку! – вопила она. – Я же ни в чем не виновата!

– Э-э… – неуверенно подала голос Жас, вынимая из сумки жезл. – А что это был за звук?

Мое сердце упало.

– Кажется, – сказал я, – отвлекающий маневр Сейди удался.

2

Мы приручаем колибри весом в семь тысяч фунтов

Картер

Несколько месяцев назад события развивались бы совсем иначе. Сейди тогда была способна учинить одним-единственным словом мощный взрыв, а я мог принять облик могучего светящегося воина, которого мало кто мог одолеть.

Но для этого нам надо было полностью слиться с богами, которые в нас вселились: в меня – Гор, а в Сейди – Исида. Мы отказались от этого могущества, потому что все время носить в себе египетских богов слишком опасно. По крайней мере пока мы не научимся как следует контролировать собственные магические способности, иначе избыток магии может свести нас с ума или даже просто сжечь дотла, превратив в горстку пепла.

Так что теперь мы располагали только собственным магическим резервом, причем весьма ограниченным. И сейчас, когда на нас готовилось напасть внезапно ожившее древнее чудовище, недостаток магии ощущался особенно остро.

Грифон выступил из-за фриза, позволяя разглядеть себя целиком. Размером он был примерно вдвое больше обычного льва. Красновато-золотистую шкуру густо присыпало каменной пылью. Нервно подергивающийся хвост был весь утыкан жесткими перьями, прочными и острыми, как кинжалы. Когда грифон взмахнул хвостом чуть сильнее, каменная плита, из которой он вышел, рассыпалась в крошку. Колючие крылья чудища сейчас торчали вертикально вверх, и, когда грифон двигался, они трепетали с такой частотой, что с пронзительным гудением сливались в сплошное размытое пятно, как у немыслимо огромного и невероятно злобного колибри.

Голодные глаза грифона уставились на Сейди. Ее рука со свитком все еще была объята белым пламенем, которое целиком приковало к себе внимание монстра. До сих пор мне не раз приходилось слышать крики соколов, – да что скрывать, мне и самому доводилось превращаться в эту птицу! – но когда эта жуткая тварь разинула клюв, от ее пронзительного вопля задрожали оконные стекла, а волосы у меня на затылке поднялись дыбом.

– Сейди, – сказал я, – брось свиток.

– Ты что, не видишь? Он прилип ко мне намертво! – огрызнулась Сейди. – Я вообще вся в огне! Неужели не заметно?

Теперь языки белого пламени плясали на каждом окне и каждом экспонате. Похоже, свиток умудрился пробудить все запасы египетской магии, какие только были в этом зале, и я не сомневался, что нам это ничего хорошего не обещает. Уолт и Жас совсем оцепенели от ужаса, и тут их винить, конечно, не за что: они ведь видели настоящего монстра впервые.

Грифон сделал шаг в сторону моей сестры.

Я тут же встал с ней плечом к плечу и исполнил тот единственный магический трюк, который удавался мне в любых ситуациях: мысленно проник в Дуат и извлек из него свой меч – египетский хопеш с безупречно-острым загнутым лезвием. Со стороны это всегда выглядит так, будто я достаю его прямо из воздуха.

Сейди так и стояла с поднятой пылающей рукой со свитком, как пародия на статую Свободы, но свободной рукой все-таки ухитрилась призвать свое любимое орудие нападения: пятифутовый посох с гравировкой в виде иероглифов.

– Как вообще полагается драться с грифонами? – негромко спросила меня сестра. – Идеи есть?

– М-м… постарайся избегать его острых частей, – разродился я советом.

– Гениально. Сама бы не догадалась.

– Уолт, – окликнул я ученика, – проверь окна. Может, сумеешь их открыть?

– Н-но они же з-зачарованы.

– Разумеется, – не стал спорить я. – Но если мы попытаемся сбежать через бальный зал, грифон успеет сожрать нас по дороге.

– Т-тогда я п-проверю окна.

– Жас, помоги Уолту, – велел я.

– Те иероглифы на стекле, – пробормотала Жас. – Кажется, я их уже где-то видела…

– Давайте за дело, – перебил я ее.

Пусть лучше чем-нибудь займутся, чем просто трясутся от ужаса.

Грифон сделал первый выпад. Его бешено бьющие крылья издавали вибрирующий визг, как цепные пилы. Сейди метнула в него свой посох, который прямо на лету превратился в тигра. Тигр тут же бросился на грифона, выпустив громадные когти.

Грифон ни капельки не впечатлился. Одним движением он отшвырнул тигра в сторону, потом вдруг прянул на него с умопомрачительной быстротой и неестественно широко распахнул клюв. ЩЕЛК. В мгновение ока тигр исчез в клюве. Грифон сглотнул и удовлетворенно рыгнул.

– Эй, это был мой любимый посох! – возмутилась Сейди.

Грифон перевел взгляд на меня.

Я покрепче стиснул рукоять меча, и его лезвие засветилось магическим светом. Как жаль, что сейчас я не слышал в собственной голове голос Гора: иногда его советы и понукания здорово меня бесили, но все-таки, когда в тебе сидит твой личный бог войны, гораздо легче решаться на всякие глупые подвиги.

– Уолт! – крикнул я. – Что там с окном?

– Я стараюсь, – отозвался он.

– П-подождите, – нервно сказала Жас. – Это же символы Сехмет. Уолт, не открывай!

Дальше случилось несколько вещей сразу. Уолту наконец удалось распахнуть окно, и волна белого огня нахлынула на него, сбив с ног и повалив на пол.

Жас бросилась к нему. Грифон тут же забыл про меня и, как всякий нормальный хищник, заинтересовался движущейся мишенью, то есть Жас.

Чудовище метнулось к ней, а я бросился за ним. Но почему-то вместо того, чтобы склевать наших учеников, грифон взлетел, промчался над головами Уолта и Жас и с силой врезался в оконное стекло. Жас еле успела оттолкнуть Уолта в сторону, когда беснующийся грифон принялся яростно молотить белый огонь лапами, крыльями и клювом.

Он атаковал не людей, а пламя! Злобно щелкая клювом, грифон перекувырнулся в воздухе, сбив целую витрину с шабти и задев хвостом саркофаг, который тут же развалился на куски.

Не знаю, что на меня нашло, но я неожиданно для себя самого крикнул:

– А ну прекрати!

Грифон замер, а потом повернулся и посмотрел на меня, раздраженно клекоча. Завеса белого огня отхлынула от витрин и отступила в самый угол зала, как будто перегруппировываясь для новой атаки. Я заметил, что отдельные языки пламени сливаются воедино, образуя подобие огненных человеческих фигур. Одна из них повернулась ко мне, и я сразу почувствовал исходящую от нее враждебность.

– Картер, отвлеки его, – сказала Сейди. Не замечая огненных фигур, она неотрывно смотрела на грифона, свободной от свитка рукой вытаскивая из кармана кусок волшебной бечевки. – Сейчас я подберусь к нему поближе, и…