Морской почерк

Морской почерк
Сборник

Сергей Петрович Воробьев

Морские истории и байки
В сборнике представлены рассказы людей, которые тем или иным образом причастны к морю, к морской службе. Среди них есть моряки, которые до сих пор бороздят просторы морей и океанов, другие ушли в отставку, третьи просто не могут не писать о том, что видели и пережили в недостижимых для многих морских далях, четвёртые ушли в иной океан. Всех этих авторов объединяет любовь к морю и всему тому, что с ним связано. Недаром рассказ нашего дальневосточного автора Виктора Квашина так и называется «Люблю тебя, как Море». Эти слова можно было бы смело поставить эпиграфом к этой книге. Здесь Вы найдёте и воспоминания о Викторе Конецком, и откровения контрабандиста советской эпохи, и замечательные истории из жизни военного и торгового флота, и встретитесь у берегов Антарктиды с Артуром Чилингаровым. Особенно хочется отметить интервью с Валентином Савичем Пикулем и письма из мест заключения героического советского подводника-балтийца Александра Ивановича Маринеско. Хорошего вам чтения, друзья!

Морской почерк. Сборник рассказов писателей-маринистов

Редактор-составитель Сергей Воробьёв

Кто в море не бывал, тот Богу не молился

    Старая поморская поговорка

Редактор-составитель Сергей Воробьёв

© Морской почерк (название и тексты)

лицензия № 2-0048

Составитель сборника выражает сердечную благодарность людям, оказавшим неоценимую поддержку идее создания этой книги и выходу её в свет:

Barbara und Albert Stiel (Lubeck, Германия)

Вера Павловна Воробьёва (С-Петербург)

Анжела Вартановна Гаспарян (Рига)

Виктор Георгиевич Квашин (Владивосток)

Виктор Васильевич Гусаров (Рига, С-Петербург)

Хафис Зарифович Шахмаметьев (С-Петербург)

Владимир Михайлович Соловьёв (Рига)

Анна Петровна Пархаль (С-Петербург)

Дмитрий и Наталья Штефан (Рига)

От составителя

Идея создания этого сборника окончательно оформилась в Санкт-Петербурге – в городе, где в своё время было прорублено окно в Европу, где стараниями Петра I Россия широким фронтом вышла к Балтийскому морю, где так славны морские традиции и где так много талантливых писателей-маринистов. От идеи до исполнения прошло три года. Недаром говорят, обещанного три года ждут. А его действительно ждут, и, прежде всего, сами авторы, доверившие мне свои рукописи. В результате долгих поисков, оценок и переоценок, кропотливой работы над отдельными текстами, мною было отобрано 17 фамилий, которые вошли в этот сборник как писатели-маринисты, т. е. писатели, тем или иным образом причастные к морю, к морской тематике. Среди них есть моряки, которые до сих пор бороздят просторы морей и океанов, другие ушли в отставку, третьи ушли в иной океан, четвёртые просто не могут не писать о людях, связанных с морем и маринистикой, поскольку это близко их душе. Всех этих авторов объединяет любовь к морю и всему тому, что с ним связано. Недаром рассказ нашего дальневосточного автора Виктора Квашина так и называется «Люблю тебя, как Море». Эти слова можно было бы смело поставить эпиграфом к этой книге.

Читатель сам оценит сборник в целом. Но то, что он найдёт в нём много талантливых и неповторимых вещей, ярких и образных текстов, занимательных сюжетов и просто малоизвестных или совсем неизвестных фактов нашей истории и тем из «параллельной» морской жизни – это определённо. Здесь есть и воспоминания о Викторе Конецком, и откровения контрабандиста советской эпохи, и замечательные истории из жизни военного и торгового флота, достойные самой высокой оценки в части стилистики, юмора и ненавязчивой подачи материала, и описания послевоенной жизни наших пароходств.

Особенно интересными мне показались выдержки из книги «Лейтенантское плавание» Игоря Смирнова, где отражены малоизвестные события Японской войны 1945 года. Его меткий наблюдательный глаз, знание Российской истории, хороший, чёткий и ясный язык морского офицера погружают нас в те давние исторические события, делают нас их соучастниками, зримо дают картины тех драматических дней, расставляют нужные акценты и подвигают к объективным сопоставлениям той и этой действительности. Составитель с большим сожалением «резал» и сокращал материал, чтобы уместить его в очень ограниченный формат сборника.

Форс-мажорные обстоятельства, случившиеся с атомной подводной лодкой Тихоокеанского флота (рассказ «Рули на всплытие» Валерия Голева), заставляют внутренне сжаться и сконцентрироваться, будто сам оказался в той критической и, казалось бы, безвыходной ситуации. Спасибо автору за честность, решительность и смелость поведать нам эту историю.

Мы видим молодого Артура Чилингарова, Филиппа Кусто в ненадуманном коллизиционном сюжете в рассказе «Случай при Ватерлоо» Сергея Павловича. Это тоже история. Да ещё с приключениями.

Корабль, как живое существо. Вы встречали подобное в литературе? А почувствовать шторм береговому человеку, постучаться лбом при качке в железные переборки попавшего в циклон судна, «потравить», наконец, за борт, когда кишки поджимает к пищеводу, слабо? Пожалуйста – всё это есть у Виктора Румянцева. Кому, как не капитану знать и чувствовать своё судно, описать его настроение, его жалобы и восторг встречи с морской стихией. И этот капитан знает, как надо писать, чтобы читатель почувствовал и понял всю подлинность предлагаемых сюжетов.

Особенно хотелось бы выделить воспоминания о легендарном подводнике Александре Маринеско его дочери Татьяны. Столько слухов, наветов и напрасных разговоров было вокруг этого имени, что становится неловко за страну, за которую воевали и побеждали такие герои, как её отец. Неловко более всего, конечно, за её руководителей различных рангов. Татьяна Маринеско вспоминает о нём, прежде всего, как об отце, как о человеке – любящем, ответственном, бескомпромиссном. Его 13 писем из неволи дают возможность оценить его душевные качества, заботу о ближних, любовь к ним, требовательность к себе и нетребовательность к окружающим обстоятельствам. Полная книга воспоминаний вышла таким малым тиражом, что остаётся неизвестной читающей публике. Так мы чтим своих героев.

И, наконец, – интервью Валерия Сандлера, которое он прислал из Нью-Йорка, с известным писателем, историком, маринистом Валентином Пикулем, взятое им в Риге ещё в советские годы. Это редкая встреча с крупной литературной фигурой на культурном пространстве России, приоткрытие занавеса, щёлки в его литературную кухню, оживление образа незаурядной личности, живой разговор с классиком.

Хотелось бы напомнить любознательному читателю, что кроме известного всем по «Морским рассказам» Константина Станюковича, морскую тему не забывали и были верны ей такие русские писатели, как Константин Бадигин, Александр Беляев, Билл-Белоцерковский, Евсей Баренбойм, Всеволод Вишневский, Иван Гончаров, Александр Грин, Валентин Катаев, Виктор Конецкий, Борис Лавренёв, Александр Некрасов, Новиков-Прибой, Константин Паустовский, Леонид Соболев, Лев Скрягин. Немалый перечень и зарубежных авторов, уделявших внимание этой теме: Жюль Верн, Даниэль Дефо, Джозеф Конрад, Джек Лондон, Майн Рид, Герман Мелвилл, Рафаэль Сабатини, Роберт Стивенсон, Эрнест Хемингуэй, Тур Хейердал, Стефан Цвейг.

Спасибо отдельным авторам и добровольным помощникам, пожертвовавшим деньги на издание этой книги и соучаствовавшим в её оформлении и выходе в свет. Их имена вы увидите на второй странице сборника.

Игорь Цуканов

Игорь Михайлович Цуканов (1951? – 2007 г.). В 1975 окончил ЛВИМУ (Ленинградское высшее инженерно-морское училище им. Адмирала Макарова). Работал на сухогрузных судах во время навигации по Северно-морскому пути. С 1989 г. работал на заводе, в мелком бизнесе, был директором небольшой фирмы. В последнее время жил в посёлке Залегощь Орловской области. Писать начал в 2004 г. За три года был написан роман и серия рассказов из морской жизни. Отдельные рассказы публиковались в журналах «Морской флот» и «Письма из России». Редактор «Писем» Сергей Ананьевич Яковлев любезно предоставил нам рассказы безвременно ушедшего от нас автора.

Конецкий

В Игарке писатель Конецкий проводил творческий вечер в клубе моряков. Народу было немного, человек пятнадцать. Но это обстоятельство его нимало не смутило. Он разговаривал с нами негромким голосом, поминутно вытирая платком длинный красный нос. Простудился. Рядом с ним сидел капитан Шкловский и за всё время не вставил, кажется, ни единого слова.

Конецкий говорил о мировой литературе, о том, что существуют только две великие национальные литературы: русская и американская. Немного поговорил об Алексее Толстом, без особого, впрочем, уважения. Вспомнил, как ездил к Шолохову и как был разочарован этой встречей. Шолохов оказался простым крестьянином, и было невероятно трудно, как выразился Конецкий, поверить, что именно он написал «Тихий Дон». Самым трогательным моментом стал, пожалуй, рассказ о том, что К.Симонов своё последнее письмо написал именно ему, Конецкому. Мне, честно говоря, это было не совсем понятно, ведь даже близкими друзьями Конецкого, как мне тогда казалось, были люди не менее яркие и, уж конечно, не менее талантливые, чем Симонов. Наверное, я в этом ничего не понимал.

Вопросов к писателю было немного. Задавал их в основном электрик порта, бывший профессор МГУ, сосланный когда-то в Игарку да так и прикипевший к ней. Его вопросы были хорошие, умные. Он интересовался, какие книги Конецкого выходят и в каких издательствах, проявляя потрясающую осведомленность.

Когда подошла моя очередь задавать вопрос, я не нашёл ничего умнее чем сказать:

– Первые ваши рассказы, которые я прочёл, особенно юмористические, мне очень не понравились. – Повисла тишина, и я вдруг увидел, как изменилось лицо Конецкого, как на нём явственно проступила обида. Он, похоже, хотел уже оправдывать своё творчество, но тут я успел добавить: – Однако, вот недавно жена заставила меня прочесть роман «За доброй надеждой», и я понял, что в нашей литературе появился классик мирового значения.

Лицо Виктора Викторовича изменилось. Он в очередной раз достал носовой платок и, как мне показалось, в этот раз вытер не только нос, но и слезу умиления. А я продолжал:

– Как это у вас получается? Например, пишете об осенней тундре, кажется, о чем тут писать, как будто и сюжета-то особого нет, и героев явный дефицит, а вы находите какие-то особенно мягкие краски, и читается хорошо, словно даже воздух студёный проникает в лёгкие…

Мне, конечно, хотелось узнать побольше о литературной кухне.

– Виктор Викторович, а где вы находите сюжеты?

– Сюжеты летают вокруг нас в огромном количестве, надо только присмотреться. Вот видите, сюжет только что пролетел и вылетел в форточку.

– А как вы пишете, Виктор Викторович?

– Никаких планов я не составляю, никаких мостиков между кусками не делаю. Что мне видится лучше, то я и пишу, а потом просто соединяю эти куски.

У меня в портфеле томились бутылка водки и бутылка коньяку, а отдельно ещё арбуз и дыня. Мне очень хотелось поговорить с Конецким в неформальной обстановке, но строгий капитан Шкловский всячески пресекал мои попытки увести писателя к нам на пароход. Я не знал, с какого боку подступиться.

– Так зайдем на минутку ко мне? – еще раз предложил я в конце вечера. Конецкий оживился. Классик явно тянул канат в мою сторону. Может быть, ему хотелось поговорить о литературе с дилетантом, может быть, просто пообщаться с новыми людьми, может быть, выпить, а может быть, и всё вместе взятое, – так или иначе, он начал тяжёлое бомбардирование позиций Шкловского в пользу посещения нашего судна. Я робко заметил, что наш пароход стоит у причала на пути к стоянке рейдовых катеров, откуда они должны были отправляться на свою «Индигу», стоявшую на бриделе.

– Да ладно, давай зайдем, пусть ребятам запомнится, – говорил Шкловскому Конецкий.