Снятие с креста

– Консьержка уверена, что Франсуа Винье прошел мимо нее в начале девятого вечера. Подавленный, бледный. В одной руке он держал телефон, по которому приглушенно говорил, в другой – пинту кальвадоса. Если выпил – вскрытие покажет, – Катрин выразительно посмотрела на Анджея.

Тот пожал плечами.

– И у меня покажет… если вскрыть.

Катрин прыснула.

– И что характерно, консьержка не помнит, в котором часу месье Винье выходил из дома и выходил ли вообще. Она отвлекалась, пила кофе, дремала, знакомилась со свежей газетой. Хотя… – работница отдела расследований задумалась, – насчет того, выходил он или нет, двух мнений быть не может.

– Это точно, – важно согласился Жулье.

– Минуточку, – нахмурился инспектор. – Нужно проверить звонки, поступившие на телефон Винье.

– Затруднительно, инспектор, – развела руками Катрин. – У покойного не найдено телефона. А также не найдено бумажника и наручных золотых часов, которые, по мнению опрошенных, у покойного имелись. Пусть бледное, но все же подтверждение версии банального ограбления. Правда, непонятно, что он делал ночью в скалах.

– Он мог идти в Гвадалон, – пожал плечами Жулье. – Мог идти из Гвадалона. Мог бродить по своим сомнамбулическим делам.

– Пора поговорить с соседями, – сделал странный вывод из услышанного инспектор. – Надеюсь, нас не выставят за порог.

– И в животе уже урчит, – поддакнул Жулье.

– Буду рад, инспектор, если вы возьмете меня с собой, – встрепенулся Анджей. – Не уверен, что найду более пристойный повод для знакомства с соседями.

– Ах, какая драма, – сокрушенно качал головой мужчина с удивительно светлыми, лучистыми глазами. – Бедный месье Винье. Как же его угораздило. К сожалению, господа, мы практически не знали этого доброго господина. Виделись пару раз, при встрече улыбались, говорили дежурные любезности…

– Не драма, а детектив, месье Фанкон, – поучительно сказал Шовиньи. – Если убивают в конце – это драма, если вначале – детектив.

– Вы так оптимистичны, инспектор, – хмыкнула Катрин.

– Боюсь, нас ждут большие неприятности, – вздохнул Шовиньи. – В противном случае я полный тупица и не служил тридцать лет в полиции.

– Ах, перестаньте, инспектор, – защебетала русоволосая Элиза Фанкон (если честно, в бинокль она смотрелась лучше, во всяком случае, глубокие носогубные складки были не видны). – Все же понимают, что проклятые наркоманы совсем распустились! Почему полиция не возьмется наконец за эту шпану? Сколько можно терпеть? У нас на работе рассказывают страшные истории! У мадам Живода племянник ушел из дома, живет в наркоманском притоне, совсем опустился! У господина Шеваля – известного в городе антиквара – дочь лежит в клинике для лечения наркоманов! Соседка Мирабель Бонжу заболела простудой, выпила таблетку, которую ошибочно приняла за аспирин, после чего у нее появилось жгучее желание бежать на дискотеку…