Сопротивление бесполезно!

– Этой ночью. Они будто знали, что тебя нет дома. Ну почему тебя не было со мной, папа?!

– Я… меня… Будь проклята эта ночь!

3

…В ту ночь, избитый и пьяный, в крови и собачьем дерьме, которым щедра полуночная городская земля, Гриценко застыдился в таком виде возвращаться домой. Он только представил себе укоризненный взгляд дочери…

Сашка Спинов не был Сереге таким уж близким приятелем, зато ни в чем не отказывал. Вот и тогда, увидев потерянного, избитого товарища, промолчал, лишь сочувственно покачал головой. Затем приказал:

– Быстренько в ванную! Сейчас чистое полотенце принесу.

Уже закрывая за собой дверь в ванную, Серега услышал ломающийся мальчишеский голос:

– Папа, кто там?

– Дядя Сережа пришел. Гриценко. Ему нужна моя помощь…

Гриценко встал под душ и открыл воду. Теплые, холодные, теплые посыпались сверху прозрачные ломкие стрелы…

Спинову было меньше сорока, но волос на голове осталось совсем немного. Зато был Сашка рассудителен и всегда трезв. Жил он не то чтобы богато, но деньги у него водились, и этого он не скрывал. Работал Сашка начальником на одной компьютерной фирме, поэтому неудивительно, что у сына был свой компьютер. Спинов-младший на год-два был старше Серегиной Машки, но девчонками интересовался мало, все больше за компьютером просиживал, строил какой-то сайт и искал единомышленников во всемирной паутине. Ту паутину Гриценко в глаза ни разу не видел, но отчего-то был уверен, что Спинов-младший мозговитый – ой-ой-ой!..

«Ой-ой-ой, как же рожа болит!» – морщась, Серега машинально попытался уклониться от колких стрел воды. Но она, казалась, лилась отовсюду и находила его – настигала его раны.

Теплые, холодные, теплые… Шершавые быстрые струи, как заботливые руки матери, вместе с грязью и кровью смывали Серегину боль и позор. Не стыдился Гриценко в те минуты растворять редкие свои слезы в щедрой воде душа.

«Вот же есть другая молодежь, – размышлял Серега Гриценко, вытираясь белым махровым полотенцем. – Ведь сын Спинова наверняка ровесник тем оболтусам, что меня отметелили. И, главное, за что? Деньги вроде на месте… Вовке Сашкиному, кажись, шестнадцать или семнадцать, но голова у него как варит! Конечно, таких, как Вовка, по пальцам можно пересчитать. Из-за компьютера не вылазит, знает эту чудо-технику, как я… Нда-а, в его возрасте я хорошо разбирался лишь в розовом портвейне».

В комнате, куда мимоходом заглянул Гриценко, творилось невообразимое. Комната была отдана под фантазии и невиданные эксперименты Вовки Спинова. В центре возвышалась пирамида из черных плоских ящиков, подмигивавших Сереге красно-зелено-желтыми огоньками. Удивительную электронно-архитектурную композицию венчали компьютер, вращающийся на оси пластиковый стул и юный Спинов на нем – неожиданно плечистый и крепкий хлопец. «Хм», – глядя на такого орла (Вовка и в самом деле был похож на орла, восседавшего на вершине горы), удовлетворенно хмыкнул Гриценко.

– С легким паром, Сергей Иванович, – бодро обратился к нему Спинов-младший, лишь на секунду отвлекшись от светящегося монитора.

– Да я, в общем-то, и не парился… – начал было объяснять Гриценко, но тут со стороны кухни, где хозяйничал старший Спинов, повеяло таким аппетитным духом, что Вовку как ветром сдуло с его компьютерной пирамиды.

– Пойдемте ужинать, Сергей Иванович, – весело предложил он Гриценко. – Чувствуете, какой аромат?

– Так ведь время-то – три, небось… ночи?

– A-а! Отец – мастак готовить всякие легкие вещи.

На кухне чудес было не меньше. Главные из них – белый фартук на Спинове-старшем и тостер. Не отрывая восхищенного взгляда, Серега следил за тем, как из тостера выскакивают поджаристые, с румяной корочкой хлебцы. «Ну, точно салют на день освобождения Сум от немецких захватчиков!..» Чок – есть! Чок – еще, чок – и очередная гренка готова. Теперь Серега мысленно сравнивал тостер с бывшим своим молотом: раз – поковка, два – следующая, три… Сердце заныло…

Гренки аппетитно хрустели на зубах и были… невыносимо перченными. Серега спасался холодным светлым пивом, а хозяева – ничего, знай поливают сверху ядерным кетчупом «чили» да похваливают. Вовка пил томатный сок из литровой пивной кружки. Все было по-домашнему – просто нереально по-домашнему.

– А где жена-то? – начал первым разговор Гриценко.

– В деревню уехала, к матери. Консервация полным ходом идет, сенокос – так надо помочь. Я вот тоже, может, дней через пять соберусь.

– А у меня Людка…

– Знаю, не продолжай. Что у тебя вообще творится? Слышал, на заводе ты больше не работаешь. И что это? – Сашка кивнул, показывая взглядом на синяки и кровоподтеки, «украшавшие» Серегино распухшее от побоев лицо. – Ты запил что ли?

– Да малость сорвался. А тут еще четыре каких-то молодых козла подкараулили. Даже не знаю, чем я им насолил.

– Сергей Иванович, давайте я вас перевяжу? А то кровь действительно… – предложил румянощекий Вовка. Губы у него, как у ребенка, смешно были выпачканы в томатном соке. – Только… Можно, я прежде… анализ вашей крови возьму?

– Чего?! – несколько оторопел Гриценко.

– Оставь, Володя, – поморщился Спинов-старший.

– Погоди, папа, я сейчас все объясню. Ты же знаешь, я хочу организовать чат на уровне молекул дезоксирибонуклеиновой кислоты…

– А? – окончательно ошалел Гриценко.

– Ну да – молекул ДНК, – как ни в чем не бывало продолжал Вовка. – По моей теории, в контакт лучше всего вступают те «юзеры», у которых спирали ДНК закручены в практически идентичные «червяки». Такие молекулы способны создать идеальное коммуникативное соединение. Вот если бы удалось по сети слить хромосомы двух «юзеров»…

Вовка бережно промочил марлевым тампоном рану на левом виске Гриценко – рана безостановочно кровоточила.

– Ого! Чем это вас, Сергей Иванович?

– Железякой, – Гриценко шмыгнул носом. – Один молодой подонок.

– Железякой? – переспросил Спинов-старший, присутствовавший при перевязке. – Прутом заехали?

– Да нет. Железяка – это я так, к слову сказал. Та штука из какого-то другого сплава, легче стали будет. Короче, палка с загнутым концом, на клюшку очень смахивает. Только маленькая какая-то, детских размеров. Клюшка для лилипутов, как я ее окрестил.

– Та клюшка совсем не для лилипутов, – сразу сообразил Вовка, – а для игры в гольф. Я как раз недавно о нем читал.

– Неужели у нас в городе кто-то играет в гольф? – удивился даже Спинов-старший.

– Да, а ты что не знал, отец?.. Продвинутые, кажется, создали даже свой гольф-клуб.

– Продвинутые?

– Это те парни, которые ездят по городу в иномарках с откидным верхом, курят трубки, играют в гольф и еще борются с гопниками.

– Так я шо, получается, гопник, мать их! – возмутился Гриценко. А Спинов-старший недовольно заметил: – По-моему, продвинутыми всю жизнь называли таких, как мы с тобой, сын, – программистов и спецов по «железу».

– Брось, папа! Таких, как мы, давно зовут «псами». От слова «писи».

– Это что еще за неучи посмели?!..

– Погодите вы, Спиновы! Вот завелись! – неожиданно повысил голос Гриценко. – Потом разберетесь, кто из вас пес, а кто – так себе… Скажите лучше, где искать тот самый клуб, где гоняют хоккей металлическими клюшками.

– Да не хоккей, Сергей Иванович, – гольф!

– А, один черт! Моя голова не мяч, штобы бить в нее со всей дури!

4