Принцип перевоплощения

– Да ты, я смотрю, совсем оборзела!

– Да, Киса, это уже перебор, – разделил мнение друга Конев. – Бабки получишь без базара, а роль не для тебя.

– Она как раз для меня. Я читала сценарий, справлюсь.

– Допускаю, что ты отличная актриса. Но, детка, кроме этого ты еще порнушная звездулька. Федюня не может взять на роль в семейной мелодраме общаковую вагину... – Он уничижительно хмыкнул. – Или ты думаешь, что грим сделает тебя неузнаваемой? Так вот, ты ошибаешься. Профессионал сразу тебя узнает. По мимике, жестам, голосу. Да и рожа твоя, как ее не мажь, останется именно твоей рожей...

– Для этого мне и нужны деньги. Я сделаю пластику. Мимика сразу изменится. Голос тоже можно изменить и приучить себя к новым жестам...

– Роль ты не получишь, – отрезал Конев.

– Тогда вы не получите диск. А за несколько дней до премьеры вашего фильма (семейной мелодрамы, хочу напомнить) в Интернете появится не менее интересный фильм, снятый, между прочим, также вами, господин Шанский. В нем нанюхавшиеся коки режиссер-классик и солидный кинопродюсер будут трахать не только порнушную зведульку, но и друг друга. Отличная реклама для вашего совместного творения, не правда ли?

– Пятьдесят тысяч, – процедил Конев.

– Условия не обсуждаются.

– С огнем играешь, – угрожающе протянул он.

– Готова рискнуть, – спокойно парировала Кэт. – Но знайте, если со мной что-нибудь случится, запись все равно попадет в Интернет.

Шанский грязно выругался. Конев обратил к нему свое нахмуренное лицо и сказал устало:

– Да сними ты ее, Федь! Вишь, как девка работать с тобой хочет. У тебя все равно никого на главную роль нет...

Федюня тяжело глянул на Кэт и хрипло спросил:

– А где гарантии, что ты не воспользуешься диском потом?

– Потом мне будет что терять так же, как и вам, – ответила Кэт. – Я уничтожу его (и все копии) в день премьеры. Обещаю!

– Ладно, черт с тобой, – выдохнул Шанский. – Считай, что ты утверждена! К съемкам должна будешь приступить не позднее, чем через полтора месяца. Не успеешь восстановиться после пластики – твои проблемы. – Он внимательно посмотрел ей в лицо. Впервые в его взгляде читалась профессиональная заинтересованность. – Рот помягче сделай, пополней. Убери носогубные складки, они тебя старят. Еще тебе не мешает немного похудеть. А волосы перекрасить в рыжий цвет... – Шанский распахнул верхний ящик стола, достал из него коробочку с кокаином и без стеснения втянул в ноздрю небольшую порцию порошка. Приняв дозу, он прикрыл глаза и умиротворенно молвил: – Деньги получишь завтра. Но учти, на большой гонорар за работу можешь не рассчитывать, так что не шикуй. А сейчас катись отсюда, Киса!

И Киса укатила!

На следующий день она, как было обещано, получила двадцать пять тысяч долларов. Малую их часть Катя потратила на банкет для своих уже бывших коллег – устроила «отходную» прямо на съемочной площадке их порностудии. Для всех Киса Горячева уезжала в Германию, чтобы стать там добропорядочной бюргершей: Кэт наврала, что в женихах у нее давно ходил один преуспевающий немец, который теперь позвал ее замуж, и ей поверили.

Спустя неделю она легла в клинику эстетической хирургии. А через полтора месяца приступила к съемкам в фильме, который сделал ее знаменитой.

Часть 2

Глава 1

Ноги болели невероятно. Каждый шаг отдавался такой мучительной болью во всем теле, что Игорь уже не мог сдерживать страдальческую гримасу. Он морщился и кусал губы, поднимаясь по высокому крыльцу дома своего лучшего друга Димона.

– Да что ж ты себя так насилуешь-то постоянно! – сквозь пелену боли услышал Игорь возмущенный голос друга. – У тебя же есть отличное кресло с дистанционным пультом, мог бы иногда им пользоваться!

– Я не инвалид, – рыкнул Игорь. Рычал он не от злости, а от боли, и Димон, зная это, сбежал по ступенькам, подхватил его под руку, чтобы помочь подняться. Игорь помощь принял, но не без ворчания: – Ты долго еще со мной нянчиться собираешься? Надоел мне уже своей опекой...

– Вот когда опять начнешь меня в теннис обыгрывать, тогда и перестану.

Игорь фыркнул. И он, и Димон знали – в теннис он уже никогда не сыграет. Но Димон упрямо делал вид, что верит в чудо исцеления, а Игорь делал вид, что верит ему.

Серов с Боярским (такая была фамилия Димона) познакомились больше двадцати лет назад, когда учились в институте. Сначала просто общались, потом подружились, хотя по характеру были абсолютно разными людьми. Игорь – немногословный, сдержанный, серьезный. Блестящий студент, успевающий и учиться на «отлично», и играть в волейбол за институтскую сборную. Димон – шалопай, болтун, выпивоха и весельчак. Учился еле-еле, экзамены пересдавал по пять раз. Но при этом ходил в любимчиках у всех преподавателей женского пола. А также у всех сокурсниц! И даже у злобных общежитских «вахрушек»! Димон был чертовски обаятелен, но совсем некрасив. У него была внешность деревенского простачка: светлые вихры, румяные щеки, нос картошкой и круглые голубые глаза с длинными белесыми ресницами. К тому же Димон был полноват, рыхловат и невелик ростом. Но это совсем не мешало ему очаровывать дам! Женщины попадали под обаяние Димона с первых мгновений, и потом уже не замечали ни его явных внешних недостатков, ни небрежно скрываемых внутренних.

А вот Игорь, в отличие от друга, успехом у слабой половины человечества не пользовался. И это притом, что был вполне симпатичен (тогда его лицо еще не было обезображено), эрудирован, воспитан, спортивен, не пил, не курил и, что немаловажно, был коренным москвичом. Последнее обстоятельство несколько раз привлекало к нему внимание разбитных провинциалочек, но Игорь был слишком умен, чтобы повестись на их ложь, и слишком порядочен, чтобы воспользоваться ситуацией. Из-за этого за Игорем закрепился имидж неприступного сноба, что, естественно, не пошло на пользу его личной жизни. Посему Серов за все пять институтских лет не закрутил ни одного романа, тогда как Димон не успевал запоминать имена своих подружек, и, чтобы не попасть впросак, называл всех «лапулями». На одной из «лапуль», дочке преподававшего в вузе профессора, он женился незадолго до окончания института. Брак оказался очень удачным – благодаря тестю Димон получил работу, о которой даже Игорь, с его красным дипломом, мог только мечтать (профессор пристроил его в НИИ, где директорствовал, на должность заместителя главного инженера), жилье и машину. Правда, всего этого Димон в скором времени лишился. А все из-за того, что имел неосторожность закрутить роман с коллегой. О романе этом прознал тесть, после чего перекрыл зятю кислород: перестал оплачивать аренду квартиры, отобрал машину и понизил Димона до простого инженера. Лишившись всех прелестей жизни, сопутствующих браку с профессорской дочкой, Боярский к жене быстро охладел и ушел от нее к другой женщине. Тесть тут же «разжаловал» его в лаборанты, вынудив Димона уволиться.

Дальше судьба Игорева друга складывалась не самым лучшим образом. Он метался от одной женщины к другой, работал то тут, то там, но полноценной семьи так и не завел, и карьеры не сделал. Когда грянула перестройка, НИИ, где Димон «просиживал штаны», закрыли. Боярский, как и многие, остался не у дел. Пришлось податься в «челноки» – мотаться в Турцию за шмотками, которыми тогдашняя его гражданская жена торговала на Черкизовском рынке. Однако бизнес не пошел – Димон возил совсем не то, что пользовалось спросом у потребителя, это привело супругов сначала к финансовому краху, затем к разрыву.

Не впасть в отчаяние в этот сложный период Димону помог Игорь, который в отличие от него и многих ему подобных быстро освоился в новых экономических условиях. На опытном заводе при своем дышащем на ладан исследовательском институте он стал изготавливать стиральные порошки и шампуни. Со временем он смог расширить свое предприятие, выкупить и завод, и НИИ, и поставить производство бытовой химии на широкую ногу. Но несмотря на явные успехи в бизнесе, Игорь не был до конца доволен результатами своей работы. Он знал, что чересчур осторожен, прагматичен и начисто лишен того здорового авантюризма, который присущ настоящим победителям. Иной раз нужно было рискнуть всем, а Игорь опасался! Короче, ему не хватало «куража», чтобы выйти на новый уровень. Серов ощутил потребность в помощнике, в котором все бы это было: и авантюризм, и кураж, и рисковая смелость. Тогда он вспомнил о Димоне. Боярский подходил ему, как никто. Во-первых, в нем были все эти качества, во-вторых, Игорь доверял ему, как себе самому. Так Боярский с Серовым начали работать в паре, дополняя друг друга столь удачно, что вскоре их фирма стала крупнейшей в России.

С тех пор прошло больше десятка лет. Серов с Боярским вывели свое детище (теперь оно именовалось концерном «Радуга») на мировой уровень. Они так хорошо сработались и так тесно сдружились, что научились понимать друг друга с полуслова и стали больше чем родственниками. Когда с Игорем случилось несчастье, именно Димон выхаживал его в больнице. Он заменил ему и отца, и мать, и жену, и сиделку. А вот отдыхали они порознь. Димон, вне работы остающийся все тем же шалопаем, любил покуролесить: поиграть в казино, оторваться в ночном клубе, оттянуться в сауне с девочками. Игорь же предпочитал уютные ресторанчики с хорошей кухней, залы консерватории, музеи, а отпуск проводил на каких-нибудь экзотических островах, подальше от суеты, шума, тусовки. Боярский же не признавал курортов, где жизнь не бурлила, а текла размеренно. Его любимыми местами отдыха были Рио-де-Жанейро, Мальорка и Канны. Как раз из Канн Димон и вернулся не далее как вчера. С Игорем он не виделся три недели, столько же не общался (на время отпуска Боярский отключал телефон, чтобы ничто не мешало ему наслаждаться отдыхом), поэтому делами друга он начал интересоваться прямо с порога:

– Что сказал врач, к которому ты летал? – спросил Димон, введя друга в дом и усадив его в кресло.

– Советует стволовые клетки колоть, – ответил Игорь, с огромным облегчением откидываясь на спинку и вытянув ноги. – Пока больше ничего сделать нельзя...

– Я тебе говорил, соглашайся на ампутацию, с протезами тебе было бы намного легче...

– Ну, забубнил, дедушка, – закатил глаза Игорь.

– Ладно, молчу! – Димон закрыл перекрещенными пальцами рот. Но поскольку молчать дольше секунды он не мог, то тут же нарушил слово и затараторил: – Ляжешь не в Голубой спальне, а в Зеленой. В Голубой сейчас ремонт. Знаешь почему? Моя последняя лапуля, та, которой девятнадцать, все стены исписала бранными словами. Когда узнала, что я без нее в Канны лечу, взяла баллончик с краской и давай мне гадить...

– Дим, меня сегодня убить хотели!

Димон замер с открытым ртом и простоял так, похожий на какого-нибудь налима, секунд десять. Потом рот захлопнул, выдохнул шумно и шепотом спросил:

– Опять?

– Ты же знаешь, бог троицу любит.

– Расскажи.

Игорь быстро ввел друга в курс дела. Прослушав его монолог, Димон покачал головой:

– И с чего ты решил, что хотели убить не Антона, а тебя?

– Со спины мы очень похожи. Волосы, шея, плечи.

– И только-то?

– Дим, он находился в моей постели, ждал мою женщину...

– Твою женщину? – хохотнул Димон. – Это ты о той девице, которая на первое свидание явилась голой?

– Она пришла одетой, – поправил его Игорь. – А разделась...

– Как только увидела в кровати роскошного самца!