Пьяная вишня

– Хорошо, – миролюбиво ответила я и тоже встала. – Если вы все так настаиваете, то я прогуляюсь с тобой на это подозрительное собеседование.

– Почему подозрительное? – тут же заулыбалась Ириска. – Вполне солидная фирма. К тому же имеется двухнедельное предварительное обучение.

– И ты серьезно полагаешь, что за две недели станешь квалифицированным специалистом туристического бизнеса?

– Поучимся, а там видно будет, чего и как, – ответила она. – Главное, почувствовать себя человеком!

Произнеся эту загадочную фразу, Ириска вышла из кухни. Я молча двинулась за ней, думая, будет ли сегодня снова дождь и в чем лучше пойти.

Несмотря на ворчание Ириски, я надела джинсы и голубую рубашку спортивного кроя. Прихватив на всякий случай зонт, хотя небо уже очистилось, я вышла вслед за Ириской из квартиры. Она торопливо спускалась по лестнице и продолжала возмущаться.

– Недаром существует поговорка, что по одежке встречают, – бормотала она, – но ты, Олька, еще упрямее, чем я. Зачем ты в джинсы вырядилась? Все-таки это собеседование по приему на ра-а-аботу, – важно протянула она и обернулась ко мне.

– Слушай, я просто составила тебе компанию и вовсе не собираюсь никуда устраиваться, – заметила я. – Мне и так неплохо живется, ясно тебе?

– Не ясно! – ответила она и даже остановилась. – Тебе сорок лет. Ну допустим, ты живешь на ренту, как сейчас модно говорить. Остается позавидовать, что тебе досталась в наследство квартира твоей бабушки, да еще в центре Москвы, которую ты сдаешь за очень большие деньги. Но все равно пора задуматься о пенсии. На старости лет лишние деньги не помешают. Ведь тебе уже сорок! А время быстро летит. Оглянуться не успеешь – и вот она, пенсия! А у тебя стажа недостаточно. Ты что, хочешь получать от государства по минимуму? Почему бы снова не устроиться на работу, хотя бы ради стажа? И мужа, кстати, у тебя нет, – совсем некстати добавила Ириска и вновь начала спускаться по лестнице.

– И именно из вышеперечисленных соображений ты решила устроиться на работу? – усмехнулась я, спускаясь за ней. – Но ведь, насколько мне известно, твой муж Лева пристроил куда-то твою трудовую книжку и ты якобы работаешь. Чего тебе-то волноваться?

– А я и не волнуюсь, – ответила она, вновь повернулась ко мне и ясно посмотрела распахнутыми глазами. – Я на работу хочу устроиться по другим причинам.

– Вот как? – заинтересовалась я. – А я-то решила, что тебя занимает прибавка к пенсии в размере полкопейки за выработанный стаж!

В этот момент мы вышли на улицу и направились в сторону метро «Чертановская», возле которого я живу. Несмотря на то, что небо полностью очистилось от облаков и ярко светило солнце, асфальт все еще был влажным, и из-за испарений воздух казался вязким и тяжелым. Пахло какой-то подвальной сыростью, из-за отсутствия малейшего ветерка деревья стояли неподвижно, обилие машин на шоссе создавало в воздухе сизую, пропитанную химией дымку. У меня резко испортилось настроение.

«Вместо того, чтобы уехать на дачу, – думала я, плетясь рядом с Ириской, – торчу тут, дышу всякой дрянью, да еще и слушаю весь этот бред».

На душе стало тоскливо. Захотелось повернуться и уйти домой. Ириска словно почувствовала перемену, произошедшую в моем настроении, прижалась ко мне и взяла под руку.

– Оль, мне так нужна твоя поддержка, – сказала она ту единственную фразу, которая могла заставить меня остаться с ней.

– Хорошо, – ответила я.

– Понимаешь, я словно прозрела, – продолжила она. – Я люблю своего мужа, хотя в наше время как-то странно сместились акценты, и создается ощущение, что верная семья не совсем в моде. То, что пропагандируется нам с экранов телевизоров и в кино, выглядит, как поиск сильных ощущений, и не важно, где их ищут герои – в постели с собственным супругом или на стороне.

– Вот-вот! – живо откликнулась я. – И кажется, эмоции становятся слабее и не такими яркими, как раньше. А, может, люди разучились получать от любви удовольствие? Верная и взаимная любовь стала считаться каким-то пережитком и будто бы не удовлетворяет современного человека. И нам это навязывается именно с экранов. Все эти мексиканские сериалы с ненормальными страстями, все эти боевики, где влюбленные совокупляются между перестрелками и возможная смерть служит острой приправой, я уж не говорю о порноиндустрии, которая сейчас получила возможность развиваться довольно свободно, потому что все еще никто в мире четкого определения порнографии не дал.

– Ну, в этом ты у нас признанный спец! – засмеялась Ириска и лукаво на меня глянула.

Но я не ответила и вошла в вестибюль метро.

Эти непрекращающиеся намеки уже порядком надоели. Некоторое время назад, так уж случилось, я выпустила под своей фамилией довольно скандальные книги. Среди них была серия о порнозвезде. И подруги частенько шутили на тему моей чрезмерной осведомленности в вопросах секса и всего с ним связанного.

Мы с трудом втиснулись в вагон, потому что попали в час пик.

– И куда все едут? – возмущенно бормотала Ириска мне на ухо, навалившись на меня всей тяжестью. – Лето все-таки! Пора отпусков.

– Привыкай к прелестям жизни работающей женщины, – ответила я, с трудом отодвигаясь от нее. – И так будет каждый день.

– У менеджеров свободный график, – возразила она и вновь навалилась на меня, так как резко отстранилась от высокого парня, прильнувшего к ней сбоку и ухитряющегося читать книгу, которую он держал на весу.

– Ну-ну, – ответила я и беспомощно улыбнулась мужчине, пытающемуся пролезть к выходу сквозь узкое пространство между мной и какой-то чрезмерно полной и раздраженной женщиной.

«И что заставляет нас так жить? – думала я, вновь впадая в тоску и закрывая глаза, чтобы не видеть сограждан с утренними выражениями лиц, зачастую не особо добрых. – А ведь многие так всю жизнь ездят на работу туда и обратно. Или ко всему на свете можно привыкнуть? Даже к такому немыслимому времяпрепровождению в течение нескольких часов и каждый день?»

И тут перед моими закрытыми глазами и совершенно против моей воли всплыло лицо Никиты. Я ясно увидела его миндалевидные, светло-карие с необычным оливковым отливом глаза, яркие губы с приподнятыми вверх уголками, словно они всегда были готовы к улыбке, черные блестящие длинные кудри, обычно зачесанные со лба гладко назад, услышала его бархатный низкий голос, шепчущий мне: «Я буду любить тебя вечно», и невольные слезы обожгли глаза. Я судорожно вздохнула и неимоверным усилием воли попыталась взять себя в руки.

Никита, или как все называли его Ник, буквально взорвал мою спокойную устоявшуюся жизнь сорокалетней женщины. Я несколько лет назад развелась с мужем, у меня были две взрослые дочки, и я считала, что все, связанное с мужчинами и отношениями, не говоря уже о любви, для меня закончилось. И вот появился он. Я гостила у Ириски на даче, мы гуляли в светлом солнечном березняке, по тропинке мимо прошел парень и посмотрел на меня. И с этого взгляда все началось. Ник уверял меня, что тогда почувствовал все и сразу. Огромная разница в возрасте совершенно его не смутила. Но меня это соотношение – 18 и 40 буквально убивало своей невозможностью. Несмотря на это, наше счастье было необычайно ярким, но очень коротким. Две недели назад Ник уехал под Архангельск служить в ракетных войсках. Все это свалилось на меня как гром среди ясного неба. И сила отчаяния, которое я испытала, когда узнала об его отъезде, неожиданно открыла мне глаза на мое истинное отношение к этому парню. Я и предположить не могла, что настолько сильно влюбилась в него. Эти две недели я изнывала от тоски по нему. Было такое ощущение, что он вошел в мою кровь, пророс во мне, и его нынешнее постоянное отсутствие вызывало боль, словно я лишилась жизненно необходимой мне части тела и души. Вначале я тщательно скрывала от подруг этот немыслимый, по моему мнению, роман. Но когда Ник уехал, я впала в тоску и слишком часто плакала, к тому же практически прекратила с ними общаться. Мои дочки, сдав сессии в институтах, уехали отдыхать. Старшая, Катя, ей двадцать один, отправилась с друзьями на Селигер, а младшая, Варя, ей девятнадцать, в настоящий момент находилась со своим парнем в Анапе. И я оказалась предоставленной сама себе. Это лишь усугубило депрессивное состояние, в которое я неуклонно впадала. Подруги, видя, что со мной происходит что-то ужасное, забили тревогу и все-таки вынудить меня признаться.

– А я вам говорила, – удрученно констатировала Злата, – что наша Оленька влюбилась.

– И кто бы мог подумать, что в этого малолетку, моего соседа Никитку? – добавила Ириска.

– Да причем тут возраст? – задумчиво произнесла Лена. – Как сейчас помочь?

Но я заверила их, что сама справлюсь, и они зря беспокоятся. На время они притихли, а я продолжала вариться в собственных переживаниях. И пока улучшения не наступало. Единственное, что меня как-то вытаскивало из этой мрачной ямы, утреннее обследование почтового ящика. Ник клятвенно заверил, что как только устроится, так сразу мне напишет. И я ждала этого письма с мучительным нетерпением. Но пока от него не было никаких вестей.

«А вдруг эта мысль, что мне срочно нужна работа, просто ловкий ход и девчонки решили таким образом помочь мне? – мелькнула мысль. – И послали Ириску?»

Я открыла глаза.

Подруга в этот момент с возмущением смотрела на лысого, чрезмерно потного мужчину в черном костюме и при галстуке, который буквально лежал на ее соседке, худенькой сильно накрашенной девице в таком открытом топике, что он собственно ничего и не скрывал. Хотя худющие торчащие ключицы, костлявые плечики, впалая грудь и тонкая шейка показались мне малопривлекательными. Но, по всей видимости, девушка считала себя эталоном красоты и моды. Она хлопала ресницами, покрытыми неимоверным количеством туши и презрительно кривила губы, на которых ярко блестела и переливалась сиреневая помада с голографическими блестками. Выражение ее лица означало только одно: «Любуйтесь моей красотой, пока я позволяю». Мужчина в черном костюме, лежа на ней, предавался, по-видимому, не совсем приятным мыслям, полностью погруженный в себя. Но девушка решила, что он грязно домогается, и периодически дергалась, пытаясь отодвинуться от него. Но в такой давке это было невозможно. Выражение ее лица становилось все надменнее, мужчина закрыл глаза со страдальческим видом, Ириска метала грозные взгляды на дергающуюся девицу, и я, наблюдая за ними, невольно улыбнулась.

Тут Ириска не выдержала, повернула ко мне голову и возмущенно раздула ноздри.

– Ты видишь эту дуру? – зашипела она. – Извивается, словно ее током бьют. И всех задевает.

– Может, ее блоха кусает? – предположила я, сделав серьезное лицо.

– Блоха?! – истерично вскрикнула Ириска. – А тут блохи водятся?

Благодаря ее воплю, мы получили на миг жизненное пространство, потому что граждане невольно отпрянули и с негодованием смотрели на Ириску. Я не выдержала и рассмеялась. Все облегченно заулыбались, видимо, поняв, что это шутка. И вновь навалились со всех сторон.

Мы доехали до станции «Китай-город» и вышли на поверхность. Ириска начала заметно нервничать. Она шла быстро, без конца вертела головой и трещала без умолку.

– Так, нам нужно свернуть в этот переулок? – вопрошала она, не сбавляя шаг. – Или в следующий? И кто так строит? Запутаешься в две минуты! И мы уже опаздываем! И все из-за тебя! Сто лет свои джинсы натягивала. Все-таки надо было тебе надеть тот костюмчик, Оль! Помнишь, светло-кофейный. Он тебе та-а-ак идет! Ага! – радостно воскликнула она. – Вон, вижу табличку. Этот дом нам и нужен. Пошли скорее, чего ты так медленно плетешься?

Я, не отвечая, свернула за ней в какой-то небольшой квадратный дворик. Ириска, не сбавляя скорости, подлетела к двери, возле которой у небольшой аккуратной клумбы сидели на деревянных ящиках два парня и курили, о чем-то лениво переговариваясь. Ириска спросила, здесь ли фирма такая-то, и они равнодушно кивнули. Мы вошли в здание и поднялись на второй этаж. Там увидели девушку, сидящую за столиком. Ириска, заметно волнуясь, сказала, что мы идем к менеджеру Соколовой.

– Комната номер пять, – ответила девушка. – Но вы опоздали. Собеседование уже идет.

Ириска схватила меня за руку и ринулась вглубь коридора.

Комната оказалась крохотным квадратным и очень душным помещением. Когда мы, постучавшись, вошли, то увидели высокую полную женщину с королевской осанкой и надменным выражением лица. Она стояла у стола и вертела в пальцах поблескивающую ручку. Напротив нее сидели парень, на вид студент, две подружки, примерно такого же возраста, как и мы с Ириской, пожилая дама в смешной соломенной шляпке и хмурый мужчина весьма потрепанной наружности. Соколова строго на нас глянула и пригласила присесть. Я почувствовала себя провинившейся школьницей, опоздавшей на контрольную, и невольно начала улыбаться. Когда мы уселись на свободные стулья, Соколова монотонно проговорила, видимо, продолжая прерванную речь:

– В туристическом бизнесе на успех работы менеджера агентства влияет его умение использовать современные программы поиска предложений, а также личное обаяние и умение располагать к себе людей, убеждать их и влиять на их выбор, умение слышать и видеть клиента. Когда клиент вам позвонит, вы должны с первой секунды разговора внушить ему уверенность, что ему незачем где-то еще искать туры, так как именно у вас есть все, что ему нужно.

– И как, простите, я могу внушить ему такую уверенность? – ехидно поинтересовался потрепанный мужчина.