Сокровище троллей

– Да тут на три дня пути вокруг не то что лекаря – лесной знахарки не сыщешь! Плохо искал, Правая Рука! У тебя, говорят, родня сильная, вот ее бы и потормошил…

Литисай задохнулся, не найдя, что ответить. Сильная родня, да? Намек на то, что эта родня его и на высокую должность пристроила?

Все правильно. Иной воин, не раз побывавший в сражениях, лет этак в сорок становится десятником и гордится этим. Литисай получил бляху десятника в семнадцать лет, не слыхав еще звона боевой стали. Потом, правда, был под Найлигримом, но повоевать пришлось мало: в плен попал. А в двадцать три – уже сотник! И одновременно дарнигар крепости! Пусть это крошечная крепостца в глухом захолустье – все-таки Правая Рука Хранителя!

Конечно, без помощи родственников такую до неприличия блестящую карьеру сделал бы разве что великий герой. А Литисай героем не был.

Хотя трусом, между прочим, не был тоже…

Тем временем успокоившаяся Румра сказала ворчливо:

– Ох, не быть тут добру, помяни мое слово! Нехорошие здесь места. И название у форта нехорошее – Шевистур, Болотная крепость! Сам знаешь, чьи они, болота-то…

Литисай не хуже Румры знал, что среди многочисленных имен Хозяйки Зла есть и прозвище Болотная Госпожа. И ему тоже не нравилось название крепости. Но признаваться в этом не хотелось.

– Здешние болота принадлежат королю Силурана, – хмуро ответил он.

– Это отсюда на нас полезут войной всякие ящеры и тролли, да?

– Румра, – изумился Литисай, – ты что, не знаешь, зачем тут крепость поставлена?

– А когда мне было узнавать? Мне сказали: есть место шайвигара в новой крепости, живо собирайся, не то проворонишь должность. И что-то про ящеров и троллей…

– А меня что ж не спросила?

– А когда? Помнишь, какие дни были, демон их забери?

Возразить было нечего. Конец прошлого года и начало нынешнего и впрямь выдались суматошные. Маленький гарнизон добирался до Шевистура, прорубая путь для саней на заросших зимних тропах, постоянно ожидая нападения хищных Подгорных Тварей – еще хвала Безликим, что обошлось без потерь… А добравшись до места, в хлопотах обживались в крепости, на скорую руку возведенной местными мужиками под командой поставленного королем строителя. Строитель-то был толковый, но за мужичьем в одиночку ему было не углядеть, да и время поджимало: в промерзшую землю бревна не очень-то вобьешь. А потому гарнизон напоролся на уймищу недоделок: где крыша течет, где щели не проложены мхом или паклей, где в погребе забыли сделать ступеньки, где в бараке нары не сколочены… всего и не перечислить! В невероятном количестве таскали воду из проруби – не только для питья и стряпни: еще и поливали крутой склон, чтобы ледяная корка помешала любым врагам штурмовать холм. Запасали дрова. Охотились, потому что провианта с собой прихватили в обрез, самый скудный паек, в расчете на то, что приварок к этому скудному пайку можно будет добыть на месте.

Литисай так выматывался, что засыпал прямо в одежде, едва успев скинуть сапоги. В маленькой крепости едва не пропустили начало нового года. Но вспомнили все-таки, и жгли, как положено, всю ночь костры, чтоб сгорели невзгоды и напасти уходящего года…

– А если что-то знаешь, – мирно продолжила Румра, – возьми да расскажи. Да не только мне, но и десятникам – пусть солдатам растолкуют, а то по баракам ходят слухи, один другого страшнее.

Молодой дарнигар приосанился: в кои-то веки он знал больше других! И на совет насчет десятников не обиделся, отложил его себе в память: вот к вечеру так и сделает…

– Мне и самому не все известно. Не знаю, зачем этой осенью король с дружиной отправился вверх по Тагизарне – вот в эти самые места. Разное болтают: кто про магический талисман, кто про заговор… ладно, не наше дело. Зато знаю, что как раз в это время из-за Грани выполз отряд ящеров. Ты, наверное, слышала, что за Гранью из-за злого колдовства смялись и перепутались несколько миров, получился ком из прозрачных движущихся складок. Идешь, скажем, по лесу, в сторону шагнешь – окажешься в пустыне…

– Слыхала такое, но не знаю, что правда, а что брехня. Так оттуда заявились ящеры?

– Ну да. Им там скверно живется, особенно самкам и малышам. Снесет самка яйца, а тут подкатит другая складка – да хоть та же пустыня! – и не вылупятся детеныши. Взрослые-то убегут, а яйца с места двигать нельзя…

– Откуда ж людям про ящеровы беды известно? – подозрительно спросила Румра.

– А сами ящеры и рассказали.

– Они еще и разговаривают?! – ахнула женщина.

– И даже по-нашему, хоть и не очень хорошо. Но у короля есть переводчик, который знает их язык… Так вот, вылез из-за Грани отряд – наш мир завоевывать. Конечно, перебили бы этих завоевателей, но они бы успели крепко попортить людям жизнь. К счастью, до крови не дошло. Удалось с ними объясниться по-хорошему. Оказалось, что всерьез им нужно только здешнее болото, чтоб самки выводили там детенышей. Крестьяне называют болото Смрадным. И еще Козьей Погибелью. Там даже ягоды не собирают. И король решил эту трясину сдать ящерам в аренду.

– А чем они будут платить?

– Не знаю, но за Гранью много всякой полезной всячины. По весне сюда прибудут посланцы короля для переговоров.

– Говоришь, у нас даже переводчик есть?

– Переводчица. Супруга нашего Хранителя. Дочь Клана Вепря. Госпоже от предков-магов достался Дар – любой язык она понимает, как родной.

– Ух ты… значит в Шевистуре будут жить двое Детей Кланов? – благоговейно шепнула женщина. – Сам Хранитель и его жена…

Литисай кивнул. Его тоже волновала мысль о приезде высокородных господ. Ни в Силуране, ни в соседних странах не было знати выше, чем Дети Кланов – потомки двенадцати великих магов древности.

– А где сейчас ящеры? – продолжала допытываться Румра.

– До весны ушли за Грань, они холода не любят. А король приказал поставить здесь крепость. Мало ли чего учудят ящеры! У государя в свите был человек, знающий толк в строительстве, ему король и велел согнать окрестных мужиков на работу.

– Ясно… Значит, ящеров мы до весны не увидим?

– Увидеть-то можно. Трое остались изучать наш язык.

– Да ну?! И где устроились, неужто в деревне?

– В «Посохе чародея». Король заплатил хозяину постоялого двора, чтоб тот их приютил.

– Надо бы съездить да посмотреть, – задумчиво протянула Румра. – А то весной увидишь – вдруг да испугаешься с непривычки! А нам пугаться нельзя, на нас солдаты смотрят.

– А поедем! – загорелся молодой дарнигар. – Главные дела сделаны…

Литисаю действительно хотелось взглянуть на ящеров и отдохнуть от опостылевших хозяйственных забот. Но была и тайная мыслишка: на постоялом дворе можно узнать что-нибудь о загадочных надписях. Вдруг эти «барсучьи хороводы» и «пьяные караси» – попросту названия речушек, озер, скал?

– Поедем, Румра! Поедем прямо завтра! В сотне два старших десятника. Один за тебя останется, другой – за меня.

– Я за себя оставлю Ашташа, – мстительно заявила Румра. – Пусть покрутится…

* * *

Берега Тагизарны, конечно, глухомань, но и совсем безлюдными их не назовешь. Подмерзла непролазная грязь, лег на землю снег – и вот уже под сапогами, копытами и санными полозьями обозначилась лесная дорога.

По дороге этой неспешно брела, опираясь на посох, крупная, толстая старуха в суконном плаще с капюшоном и мужских сапогах. Холщовая сума через плечо выдавала в старухе побирушку, но в остальном женщина выглядела не так уж и нищенски. И сапоги, и плащ с побитой молью меховой оторочкой, и темное платье были хоть и поношенными, но вполне еще добротными.

По обе стороны дороги чернел ельник – мрачные приземистые деревья, исковерканные буранами.

Нищенка не удивилась, даже не вздрогнула, когда разлапистая ель окликнула ее сиплым, простуженным голосом:

– А ну, старая чума, стой!

С приветливой улыбкой старуха оглянулась на оклик:

– Доброго вам здоровьичка, Бурьян и Горластый!