Запретная дверь

Едва Андрей подумал о профессоре, как тот возник перед ним. Коренастый неандерталец во врачебном халате и прической ершиком скорчил жалостное лицо:

«Мне так жаль, что ты не поехал в... в...»

Он повалился на спину и стал кататься по прошлогодним листьям, заливаясь сумасшедшим смехом. Внезапно Андрей понял, что это вовсе не профессор, а гигантская летучая мышь. Через секунду она развернула крылья, хлопнула ими и взлетела. Темная туша рванулась прямо на него. Андрей пригнулся, но острые когти успели чиркнуть по лицу.

Мерзкая тварь исчезла среди еловых вершин. Андрей прижал ладонь к скуле, чтобы остановить кровь, но оказалось, что крови не было. Когти летучей мыши разорвали кожу, похожую во сне на латексную маску. Андрей начал сдирать ее с лица. Она сходила лоскутами, освобождая свежую кожу. Когда он закончил, то неожиданно обнаружил себя возле полноводной реки.

На другом берегу возвышался дом без окон. Вход в него перегораживала дверь, которую Андрей узнал даже на расстоянии. Узор спирали отчетливо вился по дверному полотну. Пересечь реку, чтобы добраться до двери, было невозможно.

5

Чай, поданный медсестрой, был крепок и темен.

Сидя на кровати, Андрей уставился на зыбкое отражение в чашке. Что-то в нем было не так, хотя не совсем понятно, что именно. Поверхность колыхалась, мешая рассмотреть. Он поставил чашку на пахнущую столярным клеем тумбу, дождался, пока чай успокоится, и заглянул вновь.

Из темного отражения на него смотрело чужое лицо. Худое, изможденное, с огромными тусклыми глазами. Но главное – лицо незнакомца рассекал безжалостный, уродливый шрам (по крайней мере, таким он показался Андрею). Он начинался под глазом, делил пополам левую скулу, опускался к уголку рта, задирая его теперь в вечной кривой усмешке.

Андрей отставил чашку и дотронулся до лица. Указательный палец нашел мягкую, тонкую полоску кожи, прошелся вдоль нее и остановился на задранном уголке рта.

– Гуэмплен, – произнес Андрей.

Декоративная накладка бампера ангельской «газели» изуродовала его лицо. Что ж, спасибо и за это.

Раньше он не особенно верил во Всевышнего. А теперь и вовсе был убежден, что в мире не существует силы, которая помогала бы порядочным людям. Таким, как Андрей Ильин.

6

– Здравствуйте, можно к вам?

Голос молодой девушки, заглянувшей в палату, звучал робко и взволнованно. Андрей уже лежал в родной неврологии: вчера его перевели сюда из интенсивной терапии по просьбе Перельмана.

– Вы, наверное, ошиблись дверью.

– Нет, вовсе не ошиблась. Вы доктор Ильин?

Она вошла. Девушка в белом приталенном халате. Черные волосы рассыпаны по худым плечам. Похожа на татарку, что подтверждалось небольшим акцентом. Симпатичная. Карие глаза пристально изучали Андрея.

– Еще раз извините. Меня зовут Альбина... Альбина Багаева. – Ее голос дрожал. – Я ординатор первого года.

Он старался не смотреть на девушку, стесняясь шрама. А она, наоборот, разглядывала его лицо с жадным любопытством. Андрей не выдержал.

– Прекратите на меня пялиться! – раздраженно сказал Ильин. В последнее время приличные манеры ушли – как он говорил, «остались в коме».

– Простите.

Альбина смутилась, поспешно отвела взгляд. Андрей сделал вид, что чешет переносицу, хотя на самом деле прикрывал шрам. Ему придется привыкать к окружающим, пялящимся на него как на уродца из кунсткамеры.

– Я много слышала о ваших исследованиях... о вас... Извините, если чем-то обидела. Просто я давно мечтала познакомиться.

– Диагностика по сновидениям теперь не мои исследования, – ответил Андрей с досадой.

Девушка мельком глянула на него. Снова уставилась в пол.

– Нет, ваши, – осторожно возразила она. – Я услышала о них, когда училась на втором курсе. Ваши статьи подтолкнули меня к дополнительным занятиям по психологии и физиологии сна.

На лицо свалилась прядь, девушка убрала ее за ухо с неприметной сережкой.

– Значит, вы – ординатор первого года? – спросил Андрей.

Она кивнула, не сводя глаз с собственных туфель.

– Как работается?

– Нормально. Только не до всего допускают. Иногда приходится выполнять сестринскую работу. Иногда Михаил Маркович скрипит на нас зубами, называя половинками от настоящих врачей...

– Перельман строг с ординаторами.

– Он хороший человек, думающий и понимающий, хотя и комплексующий по поводу семейных отношений... – Андрей удивился, насколько девушка точно охарактеризовала заведующего. – Жаль, у него не всегда находится время, чтобы объяснить некоторые вещи, которые хотелось бы знать, вот... А еще я собираю материалы для Анатолия Федоровича.

– Кривокрасова? – удивился Андрей.

– Да.

Он возвел глаза к потолку и усмехнулся:

– Девушка, вы угодили на плантацию самого крупного рабовладельца.

– Кривокрасов был руководителем моего диплома. Обещал место на кафедре, если я помогу ему с клиническими испытаниями какого-то снотворного.

– Это на него похоже. Знаете его прозвище?

– Нет.

– Аптекарь.

– Правда?

Альбина наконец подняла взгляд – прямой, искренний. Андрею он понравился, такой бывает только у людей с кристальной душой.

– Андре-эйка-а-а-а!!!!!!!

В палату ввалились родители, шумные и радостные. Девушку сдвинули куда-то в угол, и она поспешила убраться из палаты. Андрей только увидел, как шевельнулись ее губы в неслышном прощании.

– Андрюшенька, сынок, родненький, любименький! – тараторила мама. Иногда скорость произносимых ею слов опережала мысли. – Ну как, как, как ты себя чувствуешь?

– Здоров, человечище! – крепко пожал худую ладонь отец, морской офицер в отставке. – Вон как лицо отъел на казенных харчах!

– Кажется, только вчера, мама, ты пригласила меня на юбилей, – произнес Андрей.