Общественное здоровье и права человека: конфликт публичного интереса и индивидуальных свобод

7) осуществляется обработка персональных данных, подлежащих опубликованию в соответствии с федеральными законами, в том числе персональных данных лиц, замещающих государственные должности, должности государственной гражданской службы, персональных данных кандидатов на выборные государственные или муниципальные должности».

Обработка данных без согласия субъекта возможна только во имя защиты здоровья самого гражданина, но не других людей. Использование данных во имя других людей возможно лишь при условии обезличивания этих данных или в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Соответственно, сведения медицинского характера могут собираться лишь с согласия субъекта и этот субъект сохраняет эксклюзивное право на них. Напомним, это право не отчуждаемо, исключения приведены в п. 2–10 ч. 4 ст. 13 Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Соответственно, федеральный закон, который гарантирует гражданину конфиденциальность сведений, составляющих врачебную тайну (п. 7 ч. 4 ст. 19 и ст. 13 Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), служит интересам как пациента, так и медработника. При этом положение о том, что «сведения о факте обращения за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну» (ст. 13 Закона «Об охране здоровья граждан в Российской Федерации»), является развитием конституционных гарантий, приведенных в ст. 23–24 Конституции Российской Федерации.

Соответственно, целью формулировки положения о врачебной тайне является не только защита прав пациента, но и определение круга действий, которые доступны для медработника. Ограничение прав граждан возможно только Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», который содержит список условий, при которых возможно нарушение права на неприкосновенность частной жизни путем предоставления сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя (п. 4 ст. 13 главы 2):

1) «в целях проведения медицинского обследования и лечения гражданина, который в результате своего состояния не способен выразить свою волю, с учетом положений п. 1 ч. 9 ст. 20 настоящего Федерального закона;

2) при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;

3) по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством, по запросу органа уголовно-исполнительной системы в связи с исполнением уголовного наказания и осуществлением контроля за поведением условно осужденного, осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено, и лица, освобожденного условно-досрочно;

4) в случае оказания медицинской помощи несовершеннолетнему в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 20 настоящего Федерального закона, а также несовершеннолетнему, не достигшему возраста, установленного ч. 2 ст. 54 настоящего Федерального закона, для информирования одного из его родителей или иного законного представителя;

5) в целях информирования органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред его здоровью причинен в результате противоправных действий;

6) в целях проведения военно-врачебной экспертизы по запросам военных комиссариатов, кадровых служб и военно-врачебных (врачебно-летных) комиссий федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная и приравненная к ней служба;

7) в целях расследования несчастного случая на производстве и профессионального заболевания;

8) при обмене информацией медицинскими организациями, в том числе размещенной в медицинских информационных системах, в целях оказания медицинской помощи с учетом требований законодательства Российской Федерации о персональных данных;

9) в целях осуществления учета и контроля в системе обязательного социального страхования;

10) в целях осуществления контроля качества и безопасности медицинской деятельности в соответствии с настоящим Федеральным законом».

Данный список является исчерпывающим, он не содержит таких формулировок, как «и в других случаях», и, соответственно, любые другие случаи распространения информации могут рассматриваться как нарушение прав человека на неприкосновенность личной жизни. Интересно, что врачебная тайна охраняется государством хуже, чем тайна исповеди. Если согласно п. 7 ст. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди, то для медработников аналогичная защита отсутствует. Ст. 13 закона «Об основах охраны здоровья граждан» не содержит норм, обязывающих медработников раскрывать сведения, составляющие медицинскую тайну, а лишь устанавливает случаи, когда это возможно. Требование раскрытия информации содержится, например, в санитарно-эпидемиологических правилах СП 3.1./3.2.1379–03 «Общие требования по профилактике инфекционных и паразитарных болезней», где в ч. 1 ст. 12 указывается, что «о каждом случае инфекционной болезни, носительстве возбудителей инфекционной болезни или подозрении на инфекционную болезнь врачи всех специальностей, средние медицинские работники лечебно-профилактических, детских, подростковых, оздоровительных и других организаций, независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, а также врачи и средние медицинские работники, занимающиеся частной медицинской практикой, в течение 2 ч сообщают по телефону, а затем в течение 12 ч в письменной форме посылают экстренное извещение по установленной форме в территориальное учреждение государственной санитарно-эпидемиологической службы по месту регистрации заболевания (независимо от места проживания больного)». Закон «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» в ч. 3 ст. 3 предусматривает, что «все случаи инфекционных заболеваний и массовых неинфекционных заболеваний (отравлений) подлежат регистрации организациями здравоохранения по месту выявления таких заболеваний (отравлений), государственному учету и ведению отчетности по ним органами, осуществляющими государственный санитарно-эпидемиологический надзор», и здесь речь не идет напрямую о личных данных, поскольку учет можно проводить и в обезличенной форме. Соответственно, нормы, обязывающие сообщать, например, личные данные заболевшего, в цитируемых документах отсутствуют[8 - Можно, конечно, ссылаться на приказы отраслевого министерства (напри мер, Министерства здравоохранения Российской Федерации от 12 августа 2003 г. № 403 «Об утверждении и введении в действие учетной формы № 089/У-КВ „извещение о больном с вновь установленным диагнозом сифилиса, гонореи, трихомоноза, хламидиоза, герпеса, фавуса, трихофитии, микоза стоп, чесотки“»), однако требование разглашения врачебной тайны является требованием ограничить права человека, гарантированные Конституцией РФ, что может сделать только федеральный закон. Внимательное рассмотрение упомянутого выше приказа показывает, что вместо фамилии в форме можно ставить код. Иными словами, врач должен спросить разрешения раскрыть данные пациента, в противном случае он нарушает его конституционные права.].

1.4. Право на неприкосновенность жилища и свободу передвижения

Ст. 25 Конституции Российской Федерации устанавливает, что «жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Ее фактическим продолжением является ст. 27, которая гласит, что «каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства». Иными словами, не позволяется препятствовать человеку в выборе места жительства, ограничивать его передвижение или входить в его жилище. Данное право также ограничивается в случае принудительной изоляции и карантина. Подобные действия должны быть определены федеральным законодательством. Принудительное помещение и лечение в лечебном учреждении будут ограничивать сразу несколько прав человека, прописанных в Конституции Российской Федерации: 1) право на достоинство личности [9 - Принудительное лечение по своему характеру является насильственным, т. е. совершаемым против воли человека, соответственно, оно запрещается ст. 21 Конституции РФ (за исключением случаев, прописанных в федеральных законах).] (ст. 21); 2) право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22); право на свободу передвижения (ст. 27). Изоляция же без лечения является более мягкой мерой, которая ограничивает только право на свободу передвижения и право на свободу, в то время как карантин в регионе нарушает только право на свободу передвижения. Поэтому принудительное помещение в стационар возможно только по решению суда (и то в случаях, определенных федеральным законом), а карантин вводится по предписанию органов исполнительной власти. Кроме того, поскольку обсуждаемые нормы базируются на международном праве, становится понятным, почему в ряде стран к больным заразными болезнями применяется такая мера воздействия, как изоляция без лечения (в частности, такая норма предусмотрена в США), ибо изоляция без лечения ограничивает права человека на свободу (во имя права на здоровье других людей), но не умаляет его право на личное достоинство.

1.5. Социальные права

Целый ряд прав человека можно отнести к социальным правам, то есть правам, которые гарантируются исходя из социального характера государства в Российской Федерации. Согласно Конституции Российской Федерации, к их числу относятся:

– охрана материнства и детства (ч. 1 ст. 38);

– гарантии социального обеспечения (ст. 39);

– право на жилище (ст. 40);

– право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41);

– право на благоприятную окружающую среду (ст. 42);

– право на образование (ст. 43).

Эти права не являются естественными в том смысле, что они не существуют, пока общество или государство не предпримет усилий по созданию системы их реализации. Существование этих прав зиждется на осуществлении мероприятий по их реализации, и, соответственно, эти права не могут действовать «прямо». Право на образование не может существовать, пока не создана система образования, а право на медицинскую помощь – пока не сформирована система здравоохранения. Иными словами, эти права являются правами, реализуемыми личностью за счет общества, за счет других людей. Представим себе общество, состоящее из двух людей – А и В. Есть ли у А право на образование, если В – учитель? Право означает, что А может требовать от В обучения независимо от других условий. Соответственно, может ли А требовать, чтобы В учил его в то время, когда В надо вспахивать поле, чтобы прокормить себя? В этом случае В просто умрет с голоду либо А должен будет обеспечить его пищей, но в этом случае речь уже будет идти о договорных обязательствах. Соответственно, в описанном выше случае право на образование существовать не может. Оно может существовать только тогда, когда появляется общество, в котором посредством разделения труда можно выделить часть людей для предоставления образования и, соответственно, конфисковать часть продукции для того, чтобы прокормить тех, кто занимается обучением. Иными словами, социальные права неотъемлемы от обязанностей, в том числе обязанности платить налоги (ст. 57 Конституции Российской Федерации) и обязанности сохранять природу и окружающую среду (ст. 58 Конституции Российской Федерации[10 - Кроме этих двух обязанностей, в главе 2 Конституции Российской Федерации присутствует только одна дополнительная обязанность – воинская.]). Таким образом, социальные права являются условными, они зависят от степени развития общества и не могут считаться «естественными».

1.6. Иные права

Целый ряд других прав, установленных Конституцией Российской Федерации, не имеет прямого отношения к обсуждаемой теме, однако может иметь косвенное отношение, например:

– право на выбор национальной принадлежности, свободный выбор языка общения и пользование родным языком (ст. 26);

– свобода совести, свобода вероисповедания (ст. 28);

– свобода мысли и слова (ч. 1 ст. 29);

– право на объединения и свободу деятельности общественных объединений (ч. 1 ст. 30);

– право на проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетов (ст. 31);

– право на участие в управлении государством (ч. 1 ст. 32);

– право на обращение в государственные органы и органы самоуправления (ст. 33);

– право на свободное использование способностей и имущества для экономической деятельности (ч. 1 ст. 34);

– право частной собственности (ст. 35);

– право на землю (ст. 36);

– свобода труда и право на отдых (ст. 37);

– свобода творчества (ч. 1 ст. 44);

– право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46);

– право на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 48);

– презумпция невиновности (ст. 49).

Так, например, право частной собственности и право на свободное использование способностей и имущества могут ограничиваться при введении карантина или изоляции человека, больного заразным заболеванием. Кроме того, деятельность органов санитарно-эпидемиологического надзора очень часто оказывает воздействие на экономическую деятельность субъектов права, и именно поэтому мероприятия, направленные на создание благоприятной среды обитания, прописаны в Федеральном законе РФ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения». Аналогичным образом право на судебную защиту предоставляет возможность подачи исков к медицинским учреждениям и конкретным медработникам лицам (пациентам), которые считают, что их права были нарушены.

Глава 2. Права и свободы с точки зрения негативности и позитивности прав

2.1. Историко-культурная сущность прав

Права и свободы граждан, декларированные Конституцией Российской Федерации, не являются равноценными, они по своей природе достаточно гетерогенны.

Необходимо заметить, что обычно при описании прав используется термин «права и свободы». Разница между этими терминами заключается в том, что право осуществляется по отношению к чему-то, т. е. право на удержание чего-то у себя (право на жизнь, право на неприкосновенность частной жизни и т. д.), тогда как свобода понимается как возможность делать что-то без ограничений (свобода вероисповедания, свобода слова и т. д.). Однако в реальности подобные различия являются, скорее, терминологическими, нежели содержательными. Действительно, свобода вероисповедания означает право удовлетворять свои религиозные потребности так, как человек этого хочет, а свобода слова – право открыто высказываться. Поэтому принципиальных различий между правами и свободами в таком контексте нет.

С другой стороны, не все права являются одинаковыми. W. N. Hohfeld (1923) предложил разделить все типы права на четыре группы, из которых основными являются только два. Первый тип прав можно назвать правами, порождающими обязанности (claim rights). В том случае, если подобные права есть у А, то они порождают у В определенные обязанности. Эти права могут быть негативными (обязанность не делать что-либо) или позитивными (обязанность делать что-то). Примером негативного права можно считать требование А, чтобы В убрался с его земли (но А имеет право на землю, и никто не может мешать ему наслаждаться своей собственностью). Позитивные права исторически формировались как контрактные права, когда В имел обязанности по отношению к А, поскольку А и В заключили между собой контракт. Ряд авторов считают, что позитивные права правами в реальности не являются, поскольку при отсутствии контракта они базируются на нарушении негативных прав другого человека.

Представим себе общество, в котором существует только один индивид – А. У него уже существует ряд прав: право на жизнь, свободу передвижения, слова и т. д. Иными словами, негативные права существуют, поскольку для их существования нет необходимости в наличии другого человека. Негативные права: это свобода от вмешательства других людей и, соответственно, они рождаются вместе с человеком. Основным правом человека, естественно, является право на жизнь. Для того чтобы выжить, человек должен обладать правом распоряжаться плодами своего труда, поскольку, если они будут у него отобраны, он умрет. Соответственно, вторым важнейшим правом является право собственности. Если же теперь предположить наличие позитивного права, то оно будет противоречить праву собственности и мы приходим к конфликту прав, причем простого обоснования для появления позитивного права найти нельзя. Отсюда следует вывод, что позитивное право не может считаться правом [11 - В частности, этой точки зрения придерживалась Ayn Rand, а также сходная точка зрения о примате негативных прав высказывалась и влиятельным американским философом R. Nozick.] и должно занимать подчиненное положение по отношению к негативным правам[12 - Именно поэтому бывший представитель США при ООН Дж. Киркпатрик назвала часть «Всеобщей декларации прав человека», посвященную социально-экономическим правам, «письмом Санта-Клаусу», поскольку продекларировать эти позитивные права можно, но как их реализовывать, понятно значительно хуже.].