Бог в правде! Время разрушать мифы

Платонов: Понятие русской цивилизации ранее не использовалось. Приоритет введения этого термина, в самом деле, принадлежит мне… Однако мои разработки понятия русской цивилизации являются логически продолжением, творческим выводом из великого открытия Данилевского о культурно-исторических типах. Я только слегка подтолкнул тот могучий механизм, поставленный на рельсы выдающимся соотечественником.

Если говорить о моей скромной заслуге, то она состоит в том, что я конкретизировал понятие русской цивилизации, фактически отождествляя ее с понятием Святая Русь.

Именно понятие Святая Русь объясняет неповторимые черты русской цивилизации. Святая Русь – особое благодатное свойство русского народа, сделавшее его оплотом христианской веры во всем мире. Жертвенное служение идеалам добра и справедливости, стяжание Духа Святого, устремленность к безгрешности и совершенству сделали русских новым Богом избранным народом. Осознание русским народом своего особого духовного предназначения прослеживается в «Повести временных лет» (XI в.). Причем богоизбранность понимается не как противостояние другим народам, а как особая миссия борьбы с мировым злом, миссия добротолюбия.

Святая Русь является духовным ядром, идеологическим и организационным началом русской цивилизации и в самых общих чертах ее синонимом. Святая Русь, русская цивилизация – понятия диаметрально противоположные понятию «иудейско-масонской цивилизации». Если последняя основывается на идеологии Талмуда, то Святая Русь воплощает в себе высшие достижения Нового Завета и по-христиански противостоит тайне беззакония, которую рождает Талмуд и вытекающая из него антихристианская глобализация.

«Святая Русь, – писал А. С. Хомяков, – создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела».

Духовные ценности Святой Руси раскрываются перед нами в возвышенной православной этике и добротолюбии, русской иконе, церковном зодчестве, трудолюбии как добродетели, нестяжательстве, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели – в общем, в той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души!

Русское Православие, воплощавшее ценности Святой Руси, было не только религиозной системой, но и состоянием души – духовно-нравственным движением к Богу, включающим все стороны жизни русского человека – государственную, общественную и личную. Русское Православие развивалось вместе с национальным сознанием и национальным духом русского человека. По мере возвышения национального духа возвышалось Православие, и, наоборот, разложение национального сознания вело к вырождению Православия.

Православный характер русской цивилизации определил свое понимание прогресса, свое видение духовности, свое отношение к собственности, свою модель труда и хозяйствования и, наконец, свою модель народоправия.

Сенин: И как же в понятиях русской цивилизации видится прогресс? Ведь в общепринятом понятии это движение вперед, успех, развитие от низшего к высшему, более совершенному…

Платонов: Русская цивилизация отвергает западноевропейское понимание прогресса как преимущественно научно-технического, материального прогресса, развития товаров и услуг, обладания все большим количеством денег, вещей, перерастающего в погоню за наживой, гонку потребления. Этому понятию русское миропонимание противопоставляет идею преображения жизни через преодоление греховной природы человека. Епископ Илларион (Троицкий) говорил: «Идеал Православия есть не прогресс, не преображение… Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плоскости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, к Богу». Единственный путь преображения – в искоренении греха в самом себе: «Не вне тебя правда, а в тебе самом, найди себя в себе, овладей собой, и узришь правду. Не в вещах правда эта, не вне тебя и не за морем где-нибудь, прежде всего в твоем собственном труде над собою».

Приоритет главных жизненных ценностей и радостей человека Древней Руси был не на экономической стороне жизни, не в стяжании материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, воплощаясь в высокой своеобразной культуре того времени, делающей человека по-настоящему счастливым.

Сенин: По сути дела, вы утверждаете, что каждая из цивилизаций развивается по своей шкале координат и подходить к русской цивилизации с шаблоном западной нельзя…

Платонов: Конечно. Различия между русской и западной цивилизациями наши предки знали еще в XVI веке. Основой знаменитой концепции «Москва – Третий Рим» было утверждение ценностей русской цивилизации, противостояние западной идеологии. Наши предки говорили: «На Западе «просят сесветное житие», а на Руси «угождают на будущее житие». Конечно, причины этой борьбы были гораздо серьезнее, чем простое столкновение между Православием и католичеством. Дело было в том, что еще в XIV–XV веках в Европе выкристаллизовались две противоположные жизненные идеологии. Одна из них воцарилась в Европе под названием гуманизма, другая – в Восточной Европе, прежде всего, на Руси, под названием исихазма (умного, духовного делания). Разным было и экономическое ядро этих идеологий. Исихазм (духовное делание) делал упор на развитие духовно-нравственных начал жизни, гармоничное развитие человека и природы, нестяжательство материальных благ. Именно эти начала составили ядро русской цивилизации.

Совсем иной характер носила идеология «избранного» меньшинства – гуманизм.

Гуманизм возник на основе Талмуда, как антихристианское учение, провозгласившее жизнь некоего «избранного человека» высочайшей ценностью, а «наслаждение земными радостями» – ее главной целью. «Гуманисты» фактически отрицали божественную сущность человека, отказывали ему в праве на духовное развитие и стремление к совершенству по заповедям Нового Завета, объявляя их проявлением клерикализма и мракобесия. Христианская этика в их учении заменяется иудейской, стяжание Духа Святого – стремлением к обогащению и потребительским отношением к жизни, культом силы, порока, плотского наслаждения жизнью. Гуманизм стал идеологией так называемого «ренессанса», с которого, по справедливому замечанию великого русского философа А. Ф. Лосева, начинается развертывание и оформление сатанинского духа, ступенями которого являются капитализм и социализм. В конечном счете, эти представления встречались в одном темном тоннеле технократического отношения к миру. Огромные богатства жизни в этих представлениях суживаются до примитивных технико-организационных основ материального благополучия, комфорта, вещизма.

Сенин: Подчеркивая духовный характер русской цивилизации, вы как бы противопоставляете ее всем другим…

Платонов: Ни в коей мере, если уж и противопоставляю, то только западной. Говоря о преимущественно духовном характере русской цивилизации, мы не собираемся утверждать, что такая цивилизация была единственной. Как мы уже говорили, у русской цивилизации было много общего с индийской, китайской и японской цивилизациями. Поиск цели развития не в стяжании материальных благ, не вне человека, а в глубине его души; в вечном стремлении человека к Богу.

Понятие духовности в русской цивилизации отличалось от понятия духовности в западной цивилизации, где оно рассматривалось преимущественно как умозрительное мудрствование, интеллектуальная деятельность. Духовность в представлениях русской цивилизации не умозрительное мудрствование, а, прежде всего, высокое нравственное чувство высшей справедливости – жить по душе достойно, вознаграждать по совести. Не следует гнаться за богатством, за наживой, преследовать материальный расчет, испытывать жадность к деньгам и вещам. Как цель жизни это считается недостойным. Главное же прожить жизнь по-доброму, по правде, достойно.

Самое большое место в народном сознании занимали представления о душе, стыде, совести, грехе, доброте, справедливости, правде. Об этом можно судить по огромному количеству пословиц и поговорок на эту тему, которые образуют своего рода кодекс народной мудрости и нравственности, служивший нашим предкам идеалом в жизни и труде. «Душа всему мера», – говорили наши предки, – «Душа всего дороже», «Душа заветное дело».

Идеальные отношения между людьми, считал русский человек, должны строиться только по душе. Он и говорил: «Душа душу знает», «Душа с душой беседует, а сердцу весть подает», «Мы с ним живем душа в душу», «Поговорим по душам».

Отсутствие стыда, совести в глазах наших предков рассматривалось как нравственное уродство, таких людей избегали. Вокруг них как бы распространялся холодок отчужденности. «Добрая совесть глаз Божий», «С совестью не разминуться», «Как ни мудри, а совесть не перемудришь».

В понимании наших предков совесть неотделима от стыда. Чувство стыда стоит как бы за спиной русского человека. Стыдно плохо работать, стыдно обмануть, стыдно взять лишнего, стыдно наживаться за чужой счет, стыдно нарушать заповеди. «В ком стыд, в том совесть», – твердит народная мудрость, – «Есть совесть, есть и стыд, а стыда нет – и совести нет». В народном сознании отсутствие стыда означает моральную смерть. «Убей Бог стыд, все пойдет нипочем», «Умри, коли стыда нет».

Сердцем нравственных идеалов наших предков были представления о правде и справедливости. Пословиц на эту тему такое множество, что можно говорить о настоящем культе правды и справедливости. «Не в силе Бог, а в правде», – эта мысль проходит красной нитью через народное сознание. «Правды не переспоришь», «Правда есть, так правда и будет», «Как ни хитри, а правды не перехитришь», «Все минется, одна правда останется».

Сенин: Духовность, душа – это, конечно, правильно, хорошо, но ведь ни один народ не может существовать без экономики, без эффективного производства материальных благ… Вот и сейчас мы с этим столкнулись.

Платонов: Примеры Древней Руси, дореволюционной России и современной Японии показывают, что духовность может быть высшим капиталом для развития экономики.

На Руси одним из главных экономических принципов было трудолюбие как добродетель. Вопреки сложившимся на Западе формально-догматическим трактовкам труда как проклятия Божьего отношение к труду в Древней Руси носило живой, самоутверждающий характер. Христианский индивидуализм с его установкой на личное спасение, широко господствующий в западноевропейских странах, на Руси распространения не получил, что было, по-видимому, связано с характером русского народа, жившего в условиях общины и имевшего иное понимание жизненных ценностей. Спасение на Руси мыслилось через жизнь и покаяние на миру, через соборное соединение усилий и, наконец, через подвижничество, одной из форм которого был упорный труд. С самого начала зарождения Православия труд рассматривается как нравственное деяние, как богоугодное дело, а отнюдь не как проклятие.

«Бог труды любит», «С молитвой в устах; с работой в руках» – часто повторяет русский человек, – «Божья тварь Богу и работает», «Не спрашивай урожай, а паши и молись Богу», «Богу молись, а сам трудись», «Молись Богу, землю паши, а урожай будет». В «Поучении» Владимира Мономаха, значительно отразившем мировоззрение эпохи, трудолюбие – высшее мерило богоугодности человека.

Отношение наших предков к труду как к добродетели, как к нравственному деянию ярко выразилось в замечательном памятнике русского быта и литературы XVI века «Домострое». В этой книге создается настоящий идеал трудовой жизни русского человека – крестьянина, купца, боярина и даже князя. Все в доме – и хозяева, и работники – должны трудиться не покладая рук. Хозяйка, даже если у нее гости, «всегда бы над рукоделием сидела сама». Хозяин должен всегда заниматься «праведным трудом» (это неоднократно подчеркивается), быть справедливым, бережливым и заботиться о своих домочадцах и работниках. Хозяйка-жена должна быть «добрая и трудолюбивая, и молчаливая». Слуги хорошие, чтобы «знали ремесло, кто кого достоин и какому ремеслу учен». Родители обязаны учить труду своих детей, «рукоделию – мать дочерей и мастерству – отцы сыновей».

Книга проповедует трудолюбие, добросовестность, бережливость, порядок и чистоту в хозяйстве. Очень тактично регулируются трудовые отношения между хозяином и работником. Все эти качества продолжали культивироваться в крестьянской среде вплоть до начала ХХ века.

В целом, говоря о главном, что составляло сущность русского труда в эпоху его расцвета, следует подчеркнуть, что он никогда не сводился к совокупности действий или навыков, а рассматривался как проявление духовной жизни, причем трудолюбие было характерным выражением духовности. Аналогичное отношение к труду как добродетели до сих пор существует в Японии, причем представителям Запада это явление трудно понять. Они даже назвали его «трудоголизм» (в параллель к алкоголизму), не понимая, что для японца труд составляет счастье жизни. Такими же «трудоголиками» были жители Руси и большинство дореволюционных крестьян, чего не скажешь о наших современниках.

Сенин: Западные ученые часто свысока относятся к «трудоголикам», видя в них какую-то ущербность, несвободу, а из ваших публикаций следует, что это явление свойственно определению модели хозяйственного развития.

Платонов: Именно так, ибо не существует универсальной модели хозяйственного развития. Во множестве страновых проявлений хозяйственного развития и трудовой деятельности отчетливо проглядываются две, так сказать, «базовые» модели. Одна, которую можно условно назвать «индивидуалистической», – основана на жесткой конкуренции, получении прибыли как самоцели, индивидуализме в проявлении жизненных интересов («каждый сам за себя»), отлаженной иерархо-бюрократической организацией, необходимой в условиях остро конкурентной борьбы. Возникла она в густо населенных странах в условиях крайнего дефицита экономических ресурсов. Примером может служить экономика стран Запада.

Другая, которую можно условно назвать общинной, основана на традиционных ценностях крестьянской общины, взаимопомощи, трудовой демократии, местном самоуправлении, нестяжательстве, принципе трудолюбия как добродетели. Именно эта модель экономики сложилась в России, но была сильно расшатана уже к началу ХХ века.

Тем не менее, народное хозяйство России развивалось значительно быстрее экономики США и других стран, выходило на передовые рубежи техники и технологии. Крупная промышленность России создавала продукцию на уровне лучших мировых образцов. Оплата труда рабочих в промышленности была одной из самых высоких в мире.

По производству главнейших сельскохозяйственных культур Россия стояла на первом месте в мире, выращивая больше половины мирового производства ржи, около четверти – пшеницы, овса и картофеля. Россия была главным экспортером сельскохозяйственной продукции, первой «житницей Европы», на которую приходилось две пятых всего мирового экспорта крестьянской продукции. Успехи русской экономики в начале ХХ века можно сравнить только с японским «экономическим чудом» последних десятилетий. Секрет этого чуда в соединении элементов традиционной культуры с западной техникой и технологией. Распространенная в Японии система пожизненного найма, при котором работник всю жизнь отдавал одному предприятию, превращала его в своего рода предприятие-общину.

Сенин: Вы упомянули понятие «нестяжательство». Не представляю, как оно может быть увязано с экономическим принципами, а как же прибыль, рентабельность и другие понятия?

Платонов: Понятие «нестяжательство» состоит в преобладании моральных форм понуждения к труду, к хозяйственной деятельности над материальными формами и, прежде всего, погоней за чистоганом. Количество денег, которым обладает человек, не является выражением его ценности, значительности, а напротив, является показателем его духовной деградации. Любой большой капитал – это воровство.

Пример русских купцов-старообрядцев свидетельствует, что прибыль и принцип нестяжательства не противоречат друг другу. Ориентируясь на более высокие цели, чем получение чистогана, многие русские купцы и предприниматели получали большую прибыль, не делая из нее фетиша, как западные бизнесмены.

Суть народного понимания нестяжательства: «Лишнее не бери, карман не дери, души не губи», «Живота (богатства) не копи, а душу не мори».

Человек не должен стремиться ни к богатству, ни к накопительству, человек должен довольствоваться малым. «Лишние деньги – лишние заботы», «Деньги – забота, мешок – тягота», «Без денег проживу, лишь бы хлеб был», «Без денег сон крепче», «Напитай, Господи, малым куском».

Русский человек твердо считает, что «от трудов своих сыт будешь, а богат не будешь», и то, что «от трудов праведных и не наживешь палат каменных». Нажива такому человеку не нужна. «Деньги, что каменья – тяжело на душу ложатся», «Деньги – прах», «Деньгами души не выкупишь». Недаром Ф. М. Достоевский писал, что русский народ оказался, может быть, единственным великим европейским народом, который устоял перед натиском золотого тельца, властью денежного мешка.

Нет, деньги для трудового человека не являются фетишем: «Лучше дать, нежели взять», «Дай Бог подать, не дай Бог просить».

Особо вопрос ставится об отношении к чужому имуществу, результатам чужого труда. Посягнуть на них – страшный грех. «Лучше по миру сбирать, чем чужое брать», «Лучше попросить ради Христа, чем отнять из-за куста».

Для западноевропейского бюргера, наверно, чудовищной бессмыслицей показались бы русские народные пословицы, призывающие жалеть чужое добро. «Не береги свое, береги чужое», «Береги чужое, а свое – как знаешь». А ведь на самом деле было так – чужое берегли с большей ретивостью, чем свое. «В чужом кармане не считай», «Пожалей чужое, Бог даст свое», «Кто чужого желает, тот свое утратит»…

Сенин: Давайте все-таки остановимся и уясним отношения к собственности в русской цивилизации. Получается так, что собственность для русского человека не имела значения?

Платонов: Я этого не говорил, напротив, русский человек уважал чужую собственность и сохранял свою, но только в том случае, если она была результатом труда или досталась по заслугам.

«Работай – сыт будешь; молись – спасешься; терпи – взмилуется». Русский человек знал твердо – источник благополучия и богатства – труд. «Труд – отец богатства, земля – его мать». Собственность для русского человека – это право труда, а не капитала.

Народное сознание всегда считало, я об этом уже неоднократно говорил, что единственным справедливым источником приобретения имущественных прав может быть только труд. Поэтому земля, которая не является продуктом труда, не должна находиться в личной собственности, а только во временном пользовании, право на которое может дать только труд. Большинство русских крестьян не знали частной собственности на землю. Отсюда социалистический идеал крестьянства, враждебно относившегося к частной собственности на землю. Земля в крестьянских общинах распределяется по тем, кто ее обрабатывает, кто может приложить к ней свою руку. Отсюда и всеобщая вера русского крестьянина в черный передел, когда вся земля будет переделена между теми, кто ее фактически обрабатывает.

Кстати, эти особенности русского человека имеют важное значение в связи с грядущей приватизацией общенародного имущества. Ведь все идет к тому, что держатели капитала, на 90 % полученного нечестно, путем разных махинаций и спекуляций, станут собственниками большей части национального имущества. Как вы думаете, какое к этому будущему собственнику будет отношение со стороны народа?..

Сенин: Да, в этом есть большая проблема…