Прими свою тень

Глаза у парня рыжие, бешено-веселые. Ему – и видно, и ощущается всей шкурой – нравится внезапно свалившаяся на плечи ответственность за спасение старшего. Экий самостоятельный, приятно… Йялл улыбнулся своим мыслям, вытесняющим из сознания боль и слабость едва живого тела. Тяжело поднялся на три дрожащие лапы. Поковылял к высотнику, не наступая на четвертую, окончательно онемевшую. Пронаблюдал, как широченное пассажирское кресло для него разъезжается в плоскую кровать. Заполз, прикрыл глаза и насторожил уши. Мальчишка делал все правильно и быстро. Намерения и советы ловил до того, как они облекались в самое короткое командное рычание. Притащил бессознательного айри, мешком свалил в дальнее кресло и плотно связал, а затем закрепил ремнями. Обыскал, снял все, что может являться прибором или приспособлением для контроля – вплоть до шейного медальона. Вкатил Литтариму для страховки от новых неожиданностей двойную дозу снотворного. Принес стэк, побегал по окрестностям. Виновато показал сильно оплавленный уголок формкристалла удостоверения шеф-инспектора. И клок кремовой замши. Третья куртка за сезон! Йялл раздраженно заворчал. Не зря в том магазине его встречают как любимого клиента. Не пропадут остатки прошлогодней коллекции.

– Отдохни, – посоветовал Рой. – Я разбужу через три часа. Сливки взобью, клубнику своевременно извлеку из холодильника, она как раз дойдет до комнатной температуры.

Йялл согласно вздохнул, уложил голову на лапы. Без звука позволил накрыть себя одеялом с подогревом. И даже не возразил против укола универсальной питательной сыворотки, неизбежно вызывающей сон. Все правильно. Не может ведь он явиться в Академию гроллом! Надо спешно восстанавливаться до состояния, допускающего трансформацию.

Снов Йялл не видел, но небытие не тяготило пустотой. Первые лет пять своей жизни на Релате, одиночкой, он плохо отдыхал, погружаясь каждую ночь в черный ил потерянности – плотный, скользкий, не дающий опоры и какой-то мертвый. Вокруг – ни единого говорящего сознания, яркого, выразительного и в то же время деликатного. Только люди, глухие к невысказанному вслух. Глухие – и назойливо, бесстыдно шумные… Не умеющие себя огородить, распыляющие в пространство гнев, презрение, похоть, усталость, пьяный угар веселья, беспричинную депрессию и подавленность. Неприятно и неловко было их читать: словно в щель подсматриваешь. Приходилось учиться ставить усиленный эмоциональный фильтр, так принято называть технику самоизоляции. По неопытности этот барьер отнимал много сил, требовал избыточной концентрации и оставлял рассудок в пустоте, сравнимой своей холодной безразличностью лишь с дальним космосом. Йялл помнил, каково зрячему сознанию волвека приходилось там. Он – один из трех жителей обоих миров, Хьёртта и Релата, побывавший во время испытательных полетов вне родной планетарной системы. Там, откуда солнце выглядит всего лишь одной из звезд, а никак не источником жизни. Подсознание стайного корчилось, металось, искало тепла – и медленно заползало в дальний уголок логова рассудка, чтобы не впасть в отчаяние от бесчувствия. Никого кругом. Ни-ко-го…

Три часа сна в высотном мобиле тоже были темнотой без снов, но иной. Пять лет тренировок научили поддерживать фильтр эмоций без усилий и постоянно. Сделали сознание людей привычным фоном всей дальнейшей жизни. Одиночество рассеялось, сменилось уединением. Теплым, как летняя ночь, наполненным движением жизни. А сейчас еще и малыш сиял рядом, подобный костру. Блаженство. Настоящий отдых. Йялл открыл глаза за мгновение до того, как рука Роя коснулась его плеча, готовясь разбудить. Трансформация прошла легко, в двуногом облике ощущение болезни не усилилось.

Рой сунул под руку запасной пилотский костюм, обычный в комплекте снаряжения многоместных мобилей. Молодец – уже подогнал по размеру, насколько смог. Йялл оделся, сел, заинтересованно принюхиваясь. Клубника! Наилучшая. Он такой никогда не пробовал, точно! Парнишка заулыбался:

– Это мой дед выращивает. Поставляет иногда для нужд полетной службы. Сорт «Сердце оазиса». Выведен двадцать лет назад. Уникальная тонкость вкуса. Правда, хранится плохо.

Йялл перебрался к столу. Придирчиво принюхался, двумя пальцами бережно прихватил жесткий, почти черный стебелек самой крупной ягоды. Ничуть не похожа на привычную клубнику: розово-алая, сплюснутая, с редкими рыжими конопушками семян. Окунул в пену сливок. Откушал. Внук создателя сорта ревниво со-чувствовал. Еще бы, дедов шедевр селекции пробуют в первый раз. Сознания Рой касался бережно, без назойливости. Держал дистанцию и не торопился следовать за реакцией, имея свое мнение. Без всякого там щенячьего азарта и почтения к старшим, заведомо умным и правым… Йялл удивленно нахмурился:

– Вкусно, ты сам понял. Скажи мне иное. Стая что, так сильно изменилась за три десятка лет? Ты не похож на прежних молодых. Ты почти… самодостаточен.

Любимое слово Риана пришлось кстати. Согрело душу. Оказывается, отец не только сумел преодолеть боль. Он стал куда лучшим вожаком, чем был прежде, – дал стае новое. Научил взрослости.

– И он, – расслышал движение души Рой, – и Тайя. И ты тоже. Не только тебе не хватало стаи. Нам всем было одиноко. Смешное людское слово! Поди объясни им, что целой стае может быть одиноко… Мы увидели проблему, поняли ошибку и искали решение. Все. И человеки искали.

– Кто? Люди?

Рой азартно замотал головой. Хитро прищурился, радуясь, что сумел удивить. Новое слово и новый не высказываемый вслух подтекст. Думал он о людях, подразделяя их на два разных подвида. Вот еще странность… Йялл почесал за ухом и сердито убрал руку под стол.

– Те люди, что живут на Хьёртте, не похожи на здешних. Они гораздо более наши. Называют себя человеками. Придумали так именоваться дети, уже лет двадцать назад. Они выросли, но слово осталось, – пояснил Рой. – Никто из человеков не нарушил неписаных законов Хьёртта. Зато уже двое заключали последние сделки с людьми Релата, будучи частью стаи. Мы становимся единым целым. Они учат нас индивидуальности и гибкости, мы их – общности и ответственности.

– То есть в дни празднования юбилея основания Эрры, города при космодроме, говорили правду? – поразился Йялл. – Общие поселения, общие детские садики. Целые купола людей, живущие без инспекции…

– Человеков, – поправил Рой. – Да, два купола и еще несколько станций контроля на новостройках. А в мир Релата уже пять лет уходят молодые волвеки, чтобы пожить среди людей хотя бы два-три года. Это воспитывает, но пока мы только пробуем. Я – жил. В горах Ака, работал в службе спасателей. – Рой хитро прищурился. – Наперегонки с поисковой собакой.

– Кто вам помогает привыкать к одиночеству?

– Тебя учил Риан. Потом он общался с Дауром и Тайей. И мы тоже общаемся по мере надобности. Особенно те, у кого хуже получается жить без поддержки общего сознания. А еще нам помогает айри Витто Орри, он стайный, названый родич в семье со стороны моей мамы.

– Значит, все было не зря, – обрадовался Йялл.

И смолк, планомерно опустошая поднос. «Сердце оазиса» таяло во рту, оставляя богатое объемное послевкусие. Наслаждение… Только волвек мог создать подобное – под свои тончайшие возможности восприятия запахов и вкусов. Полный холодильник, как же! Глупости. На один зуб, вот сколько той клубники. Вкусная, потому и не хранится.

– Я едва успел поднять мобиль, а тебя уже вовсю начали искать, – сообщил Рой. – Девочка из твоей новой стаи и какая-то несносно нахальная Лорри, обманом вытребовавшая приоритетный канал связи с настройкой по пеленгу твоего инспекторского мобиля. Потом к ним присоединился Риан. Всех отругал, ребенка увел отдыхать. Велел тебя не беспокоить.

Йялл усмехнулся, идентифицировался в системе, на мгновение усомнился – ночь глухая, всем пора отдыхать! И вызвал-таки Академию, Лорану Диш. Соответствующий классу мобиля объемный экран заполнил все пространство над столом и по другую его сторону. Там, в проекции кабинета Академии, ловко и без заметного стыка присоединенной к салону мобиля, возникла Лорри. Она сидела спиной к Йяллу, в высоком вращающемся кресле. Устало терла лоб и ругалась с кем-то невидимым.

– Архив мой, я тут девятый час как официально главная, хоть ты… то есть вы, треснете. Поблажек не будет. До завершения ревизии каталогов все базы данных переведены в закрытый режим. Приходите и пользуйтесь… Нет! Выкачивать не дам… Ха! Сотрет в порошок он. Нашел, чем пугать. Заходите, пообщаемся. Я про порошки больше вашего знаю. Кстати, жалобы направляйте, соблюдая полноту формы. Иначе вернутся на доработку… Ё-о-о, грубо-то как! А вам, наоборот, самой доброй ночи.

Лорри развернула кресло, потянулась, щурясь и хрустя суставами. Волосы она уже перекрасила в приятный каштановый тон и выглядела на редкость незнакомо. Прямо-таки солидно. Розово-сиреневые очки скрывали красноту утомленных припухших век. Косметики минимум, губы сложены в умильно-скромную, вполне деловую улыбочку… Рассмотрела Йялла, оскалилась иначе, до коренных:

– Привет, дохлик. Я пообещала себе и Сати, что не засну, пока ты не проснешься! Жив?

– Как видишь. Лорри, есть вопрос. Ты никогда не слышала о способах, позволяющих блокировать и даже переподчинять оборудование и оружие шеф-инспектора?

– Ё-о-о, да чтобы я легавому… – возмущенно начала Лорана, расхохоталась, стряхнула очки и азартно зашлепала ладонями по столу, выбивая дробь. – Йялл, ты мерзавец! Всегда такое спрашиваешь – аж жарко делается. Я своих не выдаю. Только я теперь не знаю, где мои. Погоди, щас отдышусь.

Лорри смолкла и подперла ладонями подбородок. Зевнула. Принялась демонстративно шевелить бровями, гоняя ленивые мысли. Рассмотрела Роя за спиной приятеля. Заинтересовалась, начала бессовестно-подробно изучать новое лицо и всего волвека целиком. Йялл заподозрил, что за этим последует попытка увильнуть от ответа.

– Ты помолодела на три года с этой прической, – заискивающим тоном сообщил он.

– Я щас убьюсь головой об стол, – ужаснулась Лорри, припоминая свой жаргон. – Вонючий гролл, ты же пыль гонишь! Ты докатился в нашем обществе до понимания прелести и пользы наглого подхалимажа. Лжешь, не отводя глаз… вот это прогресс!

Женщина поправила волосы, гордо выпрямилась и согнала несуществующую пылинку с рукава. Подмигнула Рою, восхищенно внимающему ее странной речи.

– Давай так. Йялл, ты искренне назовешь меня красивой и даже интересной при свидетелях: Сати и Гирксе Пятом, их все равно не застать порознь. Потом честно пригласишь меня поужинать на тот бешено дорогой корабль, куда сам таскался только что. Я влюблюсь до беспамятства и…

– Лорри, – насторожился Йялл.

– Не боись, не обижу в темной подворотне, – хихикнула злодейка. – Даже приставать не стану. Просто все тебе расскажу. Если хоть что-то полезное знаю, само собой. Ну, лады?

– Вслепую? – засомневался в выгодности сделки Йялл.

Еще бы! Ловкая особа так освоилась в Академии за неполный день, что блокировала эмоциональный фон канала передачи, рассчитанный на сенсорные способы общения снавей, айри и волвеков. Ее слышали, видели объемно и отчетливо – но не воспринимали напрямую, сознанием. Поди сообрази, какова настоящая полезность сделки? Знает Лорри хоть что-то ценное или просто набивается в подружки?

– А директор тебя не готов отвести на корабль? – вяло понадеялся Йялл.

– Он и на большее готов. Обещал город показать. За это я разблокировала для него доступ к архиву из кабинета. – Лорри нагнулась вперед и перешла на шепот: – Я во всей Академии только Риана опасаюсь. Он тихий-то тихий, а шутить с ним жутковато. Серьезный мужик, я сразу просекла. И даже отпадный, хоть и не молод.

– Мне теперь тоже не до шуток. Дело касается причин гибели мамы. И моей жизни тоже, только что айри пробовал убить меня моим же стэком.

Лорана перестала улыбаться. Виновато дернула плечом, извиняясь без слов. Сняла ограничения с канала. Йялл даже слегка расслабил спину. Гораздо удобнее общаться, воспринимая собеседницу целиком, с настроением, эмоциями и хотя бы фрагментами намерений. Теперь видно: устала до судорожно сведенных болью шейных мышц, до зеленых кругов перед глазами. Вопреки полуобморочному состоянию старается быть полезной на новом месте – рьяно. Переживает за него, «вонючего гролла». До смешного всерьез желает верить, что выглядит молодо и привлекательно. И еще – думает, сосредоточенно ищет некий ответ.

– Я мог бы лет пятнадцать назад наговорить тебе кучу комплиментов от всего сердца, – искренне покаялся Йялл. – Но за полсекунды до нашего знакомства глаза в глаза ты проверила, что прочнее: бутыль игристого вина или мой затылок. Потом я был способен только рычать. Нецензурно выражался, за что готов извиниться.

– Характер у меня убойный, знаю. Так, кто старое помянет… – жалобно вздохнула Лорри.

– Давай не будем еще и «глаз вон», – ехидно оскалился волвек. – Тебе идет эта прическа, два глаза тоже смотрятся уместно. И ты будешь приятно выглядеть, когда отдохнешь. Средства на мой счет поступят двадцатого, так принято в инспекции. На следующий вечер я забронирую столик на палубе «Владыки морей».

– Ё-о-о, так мы с Сати выпотрошили твой счет до нуля? – догадливо усмехнулась Лорри. – Обратный перевод по последней сделке будет не скоро, ясен день. Формальности процветают, а ты загибаешься… Прости, зверик. Я думала, семья Трой богата. Среда забита подробностями. Достояние вожака – яхты, дома, производства и патенты…

– Во-первых, в стае иная модель отношений, далекая от финансовой системы Релата. Во-вторых, я покинул стаю и утратил право на все, чем она владеет. Благодаря Риану и моему предку, тоже Йяллу, сохранил хотя бы имя, за что спасибо обоим.

Лорана снова виновато дернула плечом. Сердито потерла веки, не желающие более оставлять хоть малую щель для взгляда слезящихся полуслепых глаз.

– Не знаю, много ли от меня пользы в консультировании, – сокрушенно покачала она головой. – Выложи на стол вещи злодея айри. Все мелкие, постоянно носимые при себе.

Рой мгновенно исполнил указание. Убрал поднос с горкой хвостиков клубники. Достал коробку и бережно распределил по столу снятое с бессознательного тела, показывая каждую вещь крупным планом. Лорри молча всматривалась, кивала. Жестом предлагала продолжить процедуру. Оживилась она, лишь когда с самого дна коробки последним было извлечено закатившееся в уголок колечко из похожего на платину металла. Широкое и бархатисто-матовое, как теперь модно, с дюжиной довольно мелких темных бриллиантов, впаянных в металл. Огранка странная: внешняя поверхность каждого камня плоская, просто крошечный блестящий квадратик.

– Айри обычно не носят кольца, тем более широкие, – пояснила свою реакцию Лорри. – Я точно знаю, у меня были… знакомые из их общества. Их когти… Йялл, ты вообще в курсе, что у них есть когти? Так вот, при наличии такого украшения когти из межпальцевых кармашков неудобно выбрасывать. Но если все же кольцо имеется, то никак не магазинное, среднеценовое для элиты. Только под заказ сработанное и только с личным знаком владельца, такая вот тема.

– Знаю. Но я видел очень похожее кольцо по крайней мере еще у одного айри, потому и не удивился, – отметил Йялл. – В прошлый раз, случилось это во время расследования кражи, я спросил у того пожилого айри, что за вещица. Ты ведь права: они не любят серийное и копируемое. Но мне было сказано, что это и есть знак принадлежности к элите. Камни искусственные, высочайшей чистоты, изготовлены под заказ на орбитальной станции Релата и стоят гораздо дороже натуральных бриллиантов.