Чудо любви

Дорис, казалось, читала его мысли.

– Ну что ж, – сказала она, – я ничего не имею против того, чтобы вы проверили мои способности… Но только вы ведь не для этого ко мне приехали. Вас интересуют привидения, обитающие на кладбище Седар-Крик, не так ли?

– Да. – Джереми обрадовался, что они перешли к делу. – Вы не будете возражать, если я запишу наш разговор на диктофон?

– Да, пожалуйста.

Джереми достал из кармана куртки маленький диктофон, поставил его посередине стола и нажал кнопку. Отхлебнув из чашки немного кофе, Дорис стала рассказывать:

– Итак, все это началось еще в девяностых годах девятнадцатого века. В те времена темнокожие жили в основном за пределами города – в поселении, которое называлось Уоттс-Лэндинг. Правда, теперь его уже нет – после Газели там камня на камне не осталось…

– Простите… какой Газели?

– Урагана 1954 года. Неужели не знаете? Это был сильнейший ураган на побережье южных штатов. Тогда почти весь Бун-Крик оказался затоплен, а Уоттс-Лэндинг был полностью смыт водой.

– Ах да, я вспомнил, извините. Продолжайте, пожалуйста.

– Как я уже сказала, никакого поселения теперь там нет. Ну а тогда, в конце девятнадцатого века, там проживало, думаю, человек триста. В большинстве своем это были потомки рабов, бежавших из Южной Каролины во время агрессии Севера или, как вы, янки, ее называете – Гражданской войны. – Дорис подмигнула, и Джереми сдержанно улыбнулся. – Так вот, в конце девятнадцатого века в этих краях собрались прокладывать железную дорогу, которая должна была соединить наше захолустье с цивилизованным миром. Однако, согласно проекту, дорогу планировали проложить прямо через негритянское кладбище: останки захороненных там людей предполагалось выкопать и перевезти в другое место. Естественно, это возмутило афроамериканцев, живших в Уоттс-Лэндинге, и они стали добиваться от местных властей изменения проекта. Главную роль в этом деле играла одна женщина, пользовавшаяся у них в деревне большим авторитетом. Ее звали Хетти Дюбиле, и она была родом откуда-то с Карибских островов. Что только она не делала, чтобы достучаться до властей и убедить их не трогать кладбище, но все было бесполезно – никто не соизволил ее выслушать.

В этот момент появилась Рейчел и поставила на стол две тарелки с сандвичами.

– Ешьте, пожалуйста, – сказала Дорис. – А то у вас одна кожа да кости.

Джереми взял сандвич и, попробовав его, выражая одобрение, удивленно вскинул брови. Дорис заулыбалась:

– Ну как? Разве у себя в Нью-Йорке вы можете найти что-нибудь подобное?

– Конечно, нет. Мои поздравления шеф-повару.

Дорис посмотрела на него с некоторым кокетством.

– Вы просто очаровательны, мистер Марш, – сказала она, и Джереми подумал, что в молодости эта женщина, вероятно, разбила немало сердец.

Через несколько секунд Дорис снова увлеченно продолжала свою историю:

– В те времена очень многие были расистами. Да у нас и до сих пор такие остались, правда, сейчас их немного. Вам, наверное, все это про расизм кажется выдумками…

– Да нет, почему же, я вам верю.

– Нет, не верите. Ни один человек, приехавший с Севера, в это не верит. Ну да ладно, вернемся к нашей истории. Хетти Дюбиле была разгневана, что ее нигде не принимали, и, когда ее в очередной раз не пустили к мэру, она произнесла в гневе проклятие. Согласно легенде, она сказала, что если будут осквернены могилы их предков, то та же участь постигнет и могилы белых людей. Потревоженные души умерших будут упорно возвращаться на место прежнего захоронения, и кладбище Седар-Крик, лежащее у них на пути, будет постепенно разрушаться и проваливаться, пока в конце концов не исчезнет с лица земли. Разумеется, словам Хетти тогда никто не придал значения. – Дорис откусила кусочек сандвича. – Ну, поскольку нет смысла распространяться на эту тему, сразу скажу, чем закончилось дело: негры перезахоронили останки своих предков, железная дорога была построена, а потом, как и предрекла Хетти, кладбище Седар-Крик начало разрушаться. Сначала повреждения были незначительными: на кладбище обнаружили несколько расколовшихся надгробий, как будто поврежденных вандалами. Городские власти выставили там сторожей, думая, что это дело рук чернокожих, решивших привести в исполнение проклятие Хетти. Однако как кладбище ни охраняли, оно продолжало неуклонно разрушаться. И со временем этот процесс приобрел просто ужасающие масштабы. Вы ведь уже успели там побывать?

Джереми молча кивнул.

– Значит, вы представляете, что там сейчас происходит. Кажется, это место оседает, проваливается под землю, верно? Так что предсказание Хетти сбывается. И ко всему прочему, через несколько лет после того, как на кладбище были замечены первые признаки разрушения, там стали появляться таинственные огни. С тех пор все уверились в том, что по кладбищу бродят потревоженные души умерших.

– Я так понял, на этом кладбище больше не хоронят?

– Нет. Оно было окончательно заброшено в конце семидесятых годов. Но и раньше там хоронили очень редко, поскольку все знали, что там происходит. Седар-Крик – собственность округа, но власти не уделяют ему ни малейшего внимания. Вот уже лет двадцать о нем никто не заботится.

– А никто не пытался разобраться в том, почему кладбище оседает?

– Точно сказать не могу, но я почти уверена, что пытались. Кому хочется, чтобы могила его дедушки разрушилась и провалилась под землю? У многих влиятельных жителей нашего города на этом кладбище были похоронены родственники, и наверняка люди что-то предпринимали, чтобы разобраться в происходящем. Я слышала, из Роли кто-то приезжал, чтобы выяснить причину разрушений на кладбище.

– Вы имеете в виду исследователей из Университета Дьюка?

– Да нет, вовсе не их. То были всего-навсего студенты, и они приезжали в прошлом году, а я говорю о более давних временах – когда разрушения еще только начинались.

– Но вам неизвестно, удалось ли тогда что-то выяснить?

– Нет, об этом история умалчивает. Однако… – Дорис сделала многозначительную паузу и загадочно сверкнула глазами, – думаю, я могу назвать причину, по которой кладбище оседает.

Джереми приподнял брови:

– И что же это за причина?

– Вода, – спокойно сказала Дорис.

– Вода?

– Да, ведь я говорила вам, что умею искать воду с помощью лозы. И я уверена, что кладбище оседает именно потому, что под ним – вода. Я знаю это совершенно точно.

– Понятно, – сказал Джереми.

Дорис рассмеялась:

– Вы такой забавный, мистер Марш. Когда вы слышите то, во что не хотите верить, у вас делается такое серьезное лицо – просто смех разбирает. Вам никогда не говорили об этом?

– Нет, никогда.

– Но это действительно так, и, по-моему, это даже придает вам некое очарование. Моей маме было бы интересно пообщаться с вами. Ваши мысли так легко читать.

– Ну и о чем же я сейчас думаю?

– Видите ли, – помолчав, ответила Дорис, – моей маме не составило бы труда прочитать все ваши мысли, как открытую книгу. Я, конечно, тоже способна угадывать кое-что, но главный мой дар, как я вам уже говорила, заключается не в этом. И к тому же мне бы не хотелось вторгаться в ваш внутренний мир.

– Почему же? Я ничего не имею против.

– Хорошо. – Дорис изучающе посмотрела на Джереми. – Подумайте о чем-нибудь таком, чего я не могу знать. Но еще раз оговорюсь, чтение мыслей – не мой дар. Я всего лишь могу… почувствовать иногда, о чем думает человек, и то при условии, что эти мысли связаны с сильными душевными переживаниями.

– Все понятно, – заметил Джереми. – Но согласитесь, что этими словами вы все же подстраховываете себя на случай неудачи.

– Оставим разговоры, сосредоточьтесь, – попросила Дорис, коснувшись его рук. – Я должна держать вас за руки, вы не возражаете?

Джереми кивнул:

– Конечно, нет.

Дорис стиснула его руку.