Запоздалая месть

– Люди любят сердцем, это всем известно.

– У меня не так, – серьезно произнесла Карина. – «Часы любви бессмертие в себе таят и песню звезд, дыхание небес… они питают пульс Вселенной».

– Чьи это стихи? – поинтересовался Рудольф.

– Ничьи. Древние…

* * *

Ева решила действовать самостоятельно, раз Смирнов не желает брать ее с собой. Она не станет его слушаться. Еще чего не хватало! Ограничить свою жизнь преподаванием испанского языка и домашним хозяйством? Ни за что! Она уже узнала вкус частного сыска, приключений, опасных тайн – и не собирается отказываться от этого блюда.

– Чем бы мне заняться? – размышляла она, лежа в ванной, полной ароматной пены, с газетой в руках.

На глаза попалось объявление о выступлении балетного ансамбля «Фуэте». Вот! То, что надо. Ева потянулась к мобильному телефону и набрала номер Смирнова, спросила без предисловий:

– Ты уже побеседовал с Ириной Рудневой?

– Пока не успел.

– Давай я с ней встречусь. Мы, женщины, легче поймем друг друга.

– Ева…

– Знаю, знаю все, что ты скажешь! – перебила она сыщика. – Со мной случилась кошмарная вещь: меня заманили в жуткий подвал, заперли, чудом не убили. Но это прошло. Я не могу продолжать жить в страхе! Я хочу вернуться к прежнему… к нашим разговорам, совместным поездкам. Мне надоело чувствовать себя в изоляции. Ты не имеешь права ограничивать мою свободу!

– Я не ограничиваю, – оправдывался Всеслав. – Я несу ответственность за твое благополучие.

– Так ведь дело пустяковое! Хулиганские выходки. Разве это опасно?

– Нет.

– И я так считаю! – обрадовалась Ева.

– Я имел в виду, ты никуда не поедешь. С женой Руднева я поговорю сам.

Ева рассердилась, долго ворчала, смывая с тела густую пену с запахом чайного дерева.

– Ну и ладно, – бормотала она. – И плевать! Начну занятия с новой ученицей. Смирнов еще пожалеет, что отказался от моей помощи.

Сыщик уже раскаивался в чрезмерной резкости тона, которым говорил с Евой. Можно было бы и помягче. Но он и думать не желал об участии Евы в его делах. Хватит с нее того, что он будет все подробно ей рассказывать.

Улыбаясь, он представлял, как она сейчас бушует и ворчит. Пусть возмущается, лишь бы с ней ничего не случилось: Ева была так близка и дорога ему, что он не собирался больше подвергать ее малейшему риску.

Ирина Руднева ждала Всеслава, прогуливаясь по набережной. С реки тянуло прохладой, мимо неторопливо проплывал прогулочный катер.

Танцовщица из «Фуэте» оказалась необычайно прямой, по-балетному изящной, красивой молодой дамой. Ее волосы, традиционно собранные сзади в пучок, были закреплены шпильками на затылке, длинную шею украшало золотое колье. Свободная светлая юбка из хлопка и такая же блузка выглядели безупречно. Мадам Руднева вполне могла бы работать манекенщицей – и внешность, и рост, и телосложение ей это позволяли. Беременность и роды не оставили после себя никакого следа.

Ирина с интересом разглядывала Смирнова, пока он шел к ней навстречу.

– А вы в отличной форме!

– Ну, до вас мне далеко, – усмехнулся сыщик.

Жена Руднева опустила глаза.

– Я хочу объяснить, почему отказалась разговаривать с вами у себя дома. Не желательно, чтобы нашу беседу прослушивали. Все эти шутки с «жучками» могут иметь реальную подоплеку. Во всяком случае, я предпочитаю отвечать на ваши вопросы на открытом воздухе.

– Техника не стоит на месте, – сказал Смирнов. – Если кто-то задастся целью, он услышит нас и здесь. Впрочем, раз вы так решили…

– Да! – перебила его Руднева. – Я так решила. Будем разговаривать в парках, на улицах, где угодно… только не в нашей квартире.

– Вы напуганы? Вам есть, что скрывать?

Ирина растерялась. Как у всякой красивой женщины, у нее были тайны.

– Вы гарантируете конфиденциальность? – волнуясь, спросила она. – Мой муж и свекровь не должны ничего узнать. Обещайте! Или я не скажу ни слова.

– Обещаю. Все останется между нами, – заверил ее Всеслав. – Это условие моей работы. Люди доверяют мне самое сокровенное, как врачу или психоаналитику. Иначе я не смогу помочь им. Не поставив диагноз, не вылечишь болезнь.

Он произносил банальные, примитивные фразы, но Рудневу это успокоило.

– Конечно, – кивнула она царственно посаженной головой. – Меня очень пугает то, что творится вокруг нас. Пусть все поскорее закончится.

Она шла, нервно покусывая губы; за ней тянулся воздушный шлейф французского аромата.

– Кто, по-вашему, терроризирует вашу семью? – спросил сыщик. – У вас есть подозрения, не так ли?

Она пожала точеными плечами, обдав спутника волной запаха духов.

– Если у вас хватит терпения, я расскажу вам историю моей жизни – вероятно, обыкновенную для вас, но драматическую для меня. Я ведь провинциалка, из Ставрополья, там училась, росла… потом потянуло меня в столицу. В классе я была самая некрасивая – большегубая, скуластая, тощая и длинная. Мальчики в мою сторону не смотрели, девчонки поднимали на смех, дразнили. Спасал балет. После уроков я собирала сумку с трико, пуантами и шла в зал – готова была пропадать там сутками. Усердие себя оправдало – меня заметили, взяли в детский ансамбль «Сударушка». Когда выросла, встал вопрос: кем быть? Я уже тогда грезила танцами, а отец уперся, требовал, чтобы я поступала в институт. Все равно, какой – лишь бы получить диплом о высшем образовании. Я честно пробовала сдать экзамены в торгово-экономический, провалилась… и уехала в Москву.

– Вот так прямо взяли и уехали? – удивился Смирнов. – Без денег? Без знакомств? Без возможности у кого-нибудь остановиться?

– Денег мне едва хватило на билет, – призналась Ирина. – А знакомства? Был у меня в Москве знакомый – Олег Загладин. Ансамбль «Сударушка» разъезжал с гастролями по всей стране, в том числе однажды мы выступали и в столице на молодежном фестивале. Этот Олег руководил взрослым танцевальным коллективом, он ходил на наши репетиции, подбирал себе перспективных девочек. Я ему приглянулась, но возрастом не вышла. Он тогда со мной поговорил, адрес свой дал, телефон в Москве. «Если надумаешь, – сказал, – приезжай ко мне, помогу устроиться». Ну… после провала на экзаменах в институт я его и вспомнила. Позвонила, он с трудом сообразил, кто я такая, но в помощи не отказал. Приезжай, мол, о деньгах не думай – на первых порах поддержу, потом сама начнешь работать. Я наивная была, глупая. Поверила… думала, он мои способности оценил, а он оказался птицей другого полета: падким на юных длинноногих девчонок, притом обязательно девственниц. Что было дальше, вы можете догадаться… Явилась провинциальная девица в Москву – жить негде, средств на существование нет, один бог и царь – Олег Загладин. В первый же день он отобрал и спрятал мой паспорт, поселил у себя на даче. Прежде, чем получить работу, мне пришлось переспать не только с ним, но и с дюжиной его дружков – таких же похотливых подонков. Вытворяли они со мной такое… язык не поворачивается говорить! Но хоть не обманули, пристроили в балетную группу «Арабеск», больше похожую на стриптиз на пуантах. Экзотика! И мужиков заводит. В этом «Арабеске» я промучилась год, потом мне повезло – случайно заметил меня один человек, познакомил со своим другом, руководителем «Фуэте». Еле я от Загладина вырвалась! Но зла на него не держу – сама виновата. Возвращаться в Ставрополь не хотелось, идти учиться – тоже. Куда? За какие деньги? Я танцевать люблю, а не мозги напрягать. Вы меня презираете?

– Нет, – искренне ответил Всеслав. – А в «Фуэте» тоже царят… э-э… легкие нравы?

– В общем, да. Но тут хоть никого ни к чему не принуждают – все по доброй воле, а не от безысходности. И платят хорошо. Если женщина замужем, как я, например, к этому относятся с пониманием. Если она просто не желает вступать в интимную связь, это ее право. Выступления в ночных клубах бывают на грани приличия, но не переходят ее. Кстати, в одном из таких ночных заведений я и познакомилась с Рудневым. Влюбилась сразу без памяти, ни о каком расчете речь не шла. Имя его меня поразило – Гордей, первый раз встретила мужчину с таким именем. И вообще… все у нас с ним в первый раз – любовь, свадьба, ребенок… Он до меня тоже не был женат.

– Вы любите своего мужа?

Ирина помолчала, глядя на волны, бегущие по мутной воде.

– Очень. Он меня ни о чем не спрашивал… я имею в виду, о прошлом. Никогда словом не обмолвился, какую жизнь я вела. Хотя догадывался, наверное. И я ему за это благодарна. Иногда я думаю, что у меня вовсе не было прошлого, что моя жизнь началась с чистого листа, когда мы с Рудневым познакомились. Он дал мне все, о чем я даже не мечтала.

– А почему вы настояли на том, чтобы продолжать работать в «Фуэте»? – поинтересовался сыщик. – Разве муж вас не обеспечивает?

– Разумеется, обеспечивает. Гордей ни в чем мне не отказал, ни разу. Но… я не могу быть полностью зависимой от мужчины, пусть даже самого любимого и любящего. Мой опыт приезда в Москву и ужасного, почти рабского существования у Загладина оставил глубокую зарубку. Человек должен быть в состоянии иметь крышу над головой, прокормить себя, одеть. Мне такую возможность дает танец – больше я ничего профессионально делать не умею. «Фуэте» – знакомый мне коллектив, неплохие люди; в общем, меня пока устраивает. С возрастом придется подумать о смене работы. Не представляю себе, что это могло бы быть.