Монета Александра Македонского

Я еще раз позвала его, затем подошла к двери.

Дверь магазина была закрыта, табличка на ней была повернута соответствующей стороной.

Выходит, старик закрыл дверь и ушел домой, ничего мне не сказав? Возможно, он не хотел мне мешать, но что мне сейчас делать? Как мне выйти из магазина?

Я напомнила себе, что не собираюсь сегодня возвращаться домой, что хочу переночевать здесь, в своей новой (с позволения сказать) квартире, но от этого проблема не делалась меньше, а поведение старика оставалось необъяснимым.

На всякий случай я обошла все закоулки магазина, не нашла никого и поднялась к себе наверх.

Кот встретил меня на пороге квартиры и даже потерся об мои ноги – видимо, решил налаживать отношения.

Я заглянула в холодильник и нашла там коробку молока, кусок сыра и полбатона хлеба. Молоко налила в блюдечко и поставила перед котом, а себе заварила чаю.

После чашки горячего чая я немного успокоилась и решила устраиваться на ночлег.

Я разобрала постель.

Простыни оказались совершенно чистыми и даже пахли зимней свежестью и лавандой. Я улеглась, уютно укрылась одеялом и выключила свет.

Я думала, что на новом месте не смогу заснуть, однако усталость и множество впечатлений сделали свое дело, и я почти сразу провалилась в глубокий, черный колодец сна.

В этом черном колодце мелькали какие-то цветные пятна, яркие искры света, иногда они складывались в незнакомые лица. Чаще других возникало грубо размалеванное лицо клоуна, лицо с влажными ярко-красными губами…

И вдруг так же неожиданно, как провалилась в сон, я вынырнула из него.

В первый момент я не могла сообразить, где нахожусь.

Незнакомая, непривычно мягкая кровать, не раздается рядом самодовольный храп мужа…

Ах, ну да, вспомнила я, ведь я осталась ночевать в квартире над магазином…

События минувших двух дней разом нахлынули на меня, я вспомнила и посещение нотариуса, и жалкий магазинчик, доставшийся мне в наследство от несуществующей тетки, и старого продавца, и черного человека за окном…

И тут я услышала какие-то странные звуки.

И осознала, что эти-то звуки и разбудили меня.

В комнате, совсем рядом со мной, кто-то был. Кто-то тихо переступал по рассохшимся половицам, потом что-то осторожно передвигал, переставлял. Затем раздался негромкий скрип, словно повернули ключ в замочной скважине.

Я затаила дыхание, похолодев от страха.

И хотя я действительно похолодела, тело мгновенно покрыл липкий пот, я хотела подать голос, окликнуть того неизвестного, кто хозяйничал в моей комнате, но от страха лишилась голоса.

Тогда я осторожно, стараясь не скрипнуть старыми пружинами, спустила ноги с кровати, встала, шагнула вперед, выбравшись из темной пещеры алькова…

Комната была слабо освещена льющимся через окно неверным лунным светом. При этом свете, искажавшем все пропорции, она казалась куда больше, чем днем.

И при этом неверном свете я увидела человеческую фигуру.

Кто-то, повернувшись ко мне спиной, рылся в ящике комода.

Как ни была я испугана, краем сознания я отметила кое-что важное: он выдвинул средний ящик, тот, который я не смогла открыть, потому что он был заперт.

Я застыла, закусив губу, чтобы не закричать, чтобы не выдать себя невольным возгласом.

Но тот человек все же почувствовал мое присутствие: он выпрямился, задвинул ящик комода и начал медленно поворачиваться в мою сторону. В самой его позе, в том, как медленно, неторопливо он оборачивался, чувствовалась угроза.

Мне стало страшно, так страшно, как бывало только в далеком детстве, когда в темной комнате мерещилось какое-то невидимое и неведомое зло…

Я вскрикнула, попятилась, заметалась по комнате, споткнулась, зацепившись ногой за ножку стула, и упала лицом вниз.

Так я лежала, боясь пошевелиться, и только всхлипывала от страха. А ночной незнакомец приближался ко мне, я слышала его шаги, слышала тяжелое, хриплое дыхание…

И эти тяжелые шаги, и это дыхание внушали мне ужас.

Вот он остановился надо мной, наклонился…

Я вжалась в пол, зажмурила глаза, как в детстве, как будто это могло спасти от всех ужасов ночи…

И это действительно помогло.

Я провалилась в бездонную черноту беспамятства, как будто укрылась там от ужасной реальности.

И скоро, совсем скоро пришла в себя.

В комнате было светло, давно наступило утро. Я лежала в своей постели – точнее, в постели своей загадочной тетки. В комнате, кроме меня, никого не было.

Я вспомнила ночной кошмар, вспомнила хозяйничавшего в комнате незнакомца.

Что это было – удивительно реальный сон или действительность?

При свете дня комната казалась милой и уютной, и мне хотелось верить только в хорошее. Наверняка это был сон, страшный, неприятный, но всего лишь сон.

Действительно, если бы ночное происшествие имело место быть на самом деле, а не приснилось мне, как бы тогда я оказалась в своей (точнее, в теткиной) постели?

Убедив себя в этом, я бодро спрыгнула с кровати, прошлепала босиком в обнаруженный накануне закуток, чтобы принять душ.

Правда, по дороге я на секундочку задержалась возле комода и подергала средний ящик. Тот, в котором ночью рылся человек из моего сна. Как и вчера, ящик оказался заперт.

Это окончательно убедило меня, что ночное приключение мне приснилось.

Но, когда я встала под душ, меня ждал маленький, но неприятный сюрприз: на ноге чуть ниже колена я заметила свежую ссадину.

И тут же вспомнила, как ночью, бегая в темноте, зацепилась ногой за стул. Тогда я почувствовала боль в этом самом месте…

Но ведь я убедила себя, что это был сон – а разве сон может оставлять после себя такие отметины?

Не буду, не буду думать об этом! Может быть, когда-нибудь потом… – И я повернула краны на полную катушку.