«Чудит»

Огненные зубы как-то странно запрыгали. Я поднял револьвер и выстрелил. Огненная боль обожгла мне щеку. Грохот, звон, треск… Истерический вопль Евгении Николаевны покрыл все. Я видел, как она распахнула дверь и кинулась на улицу. Я побежал за ней, схватив на ходу какую-то шубу. Догнал живо – она почти тут же упала. Снегу только что намело что ли не по колено.

– Это опять какие-то ваши фокусы, – кричу ей. Однако я сам понимаю, что ей не до фокусов. Дрожит вся и прямо в истерике.

– Самовар, – шепчет, – самовар… – Зубами стучит.

Завернул ее в шубу.

Куда деваться? Не идти же назад в этот чертов дом. Вести ее к себе немыслимо. Далеко, да и нельзя благородную девицу вдруг ночью на холостую квартиру.

Вспомнил – больница недалеко, там наша фельдшерица дежурит.

Потащил мою барышню почти что на руках. А она все свое:

– Самовар! Самовар! – И вся дрожит.

Еле добрались до больницы. Там ее фельдшерица растерла, уложила. Я ждал в приемной.

– Ничего, – говорит. – Успокоилась. – И вдруг как ахнет:

– Батюшки, – говорит, – где это вы себе щеку-то так ошпарили?

А я сгоряча и не заметил. Вся левая щека полосой – кипятком.

– Евгения Николаевна рассказывает, что у них там под самым потолком самовар закипел, говорит, с водой туда и поднять совершенно невозможно.

Тут я понял. Это я, значит, выстрелил в кипящий самовар.

Черт знает что такое! Вот так голландец. Ну как в этой ерунде разобраться! Перевязали мне в больнице щеку. Пошел я домой. Решил, что завтра дознаюсь, в чем дело. Однако будит меня под утро сторож.

– Беда, – говорит. – Горит директорский дом, а татарва не дает гасить, пожарных отгоняет. А сами воют, потому что ветер на поселок гонит.

Ну, долго тянуть не стану. Дом сгорел. Очевидно, от этого самого самовара. Евгению Николаевну повидать не удалось – она так и осталась у фельдшерицы. Да и некогда было. Сами понимаете, сколько с этой проклятой историей началось всяких хлопот. Еле-еле наше дурачье угомонилось. И только на следующее утро побежал я в больницу. И как раз по дороге встретил кибитку, запряжка две лошади рядом, одна на вынос, – по-сибирски «бочкой», – кто-то сидит закутанный.

Потом узнал, что это и была она, Евгения Николаевна. Поехала в Екатеринбург к брату.

Подумайте только – так ведь никогда и не дознались, в чем дело. Ведь и лестницы такой в доме не было, чтобы можно было втащить под самый потолок кипящий самовар. И ключ от двери у директора, и прислуги в доме не было.

Татарва наша скоро успокоилась. Дом сгорел, и значит, вся нечисть выветрилась.

Почти никого из героев этой истории не осталось в живых. Евгения Николаевна, как я уже упомянул, покончила с собой. Впоследствии и брат ее тоже застрелился. Ивана Епинетовича убили большевики, Белова тоже, доктор спился. Собакина пропала без вести. Но кое-кто все-таки уцелел и, если услышит эту историю, сможет перед вами засвидетельствовать о достоверности этого невероятного приключения. Самовар в роли привидения. Это не банально.

notes

Примечания

1

«Дом с привидениями» (фр.).