Кактус

Кактус
Надежда Салихова

Кактус тоже может быть действующим персонажем. Порой кажется, что жизнь кончилась, но… всегда надо надеяться на лучшее.Идея этого рассказа принадлежит Алексею Кускову, замечательному поэту. Когда я прочитала его стихотворение, в голове у меня родилась идея, захотелось оформить эту историю в прозе.

Надежда Салихова

Кактус

– Ой, Макс, смотри, тут кактус! И кажется он живой! – восторженно воскликнула Оленька

– Олька, ну какой еще кактус? В смысле, живой – руки, ноги, голова, и глазами моргает? – сдерживал эмоциональные порывы своей молоденькой жены серьезный Макс.

Он стеснялся своей молодости, неопытности и боялся показаться наивным. Вот и напускал излишнюю серьезность при посторонних. Вообще-то, они с Олей в этой квартире были одни, риэлтор не смогла подъехать вовремя, и просто передала им ключи, чтобы они посмотрели квартиру самостоятельно. Эта была, кажется, уже десятая по счету квартира. Риелтор терпеливо подбирала, и подбирала им варианты, но как назло, то одно их не устраивало, то другое.

Макс и Оля, хоть и поженились всего полгода назад, но знакомы были целую вечность – с пятого класса. С того момента, как первого сентября новенькая рыжая девчонка пришла в их класс и бесцеремонно заняла место за партой рядом с Максом. Ей, видите ли, хочется сидеть у окна и на задней парте! Они бурно выясняли отношения весь первый школьный день, но последнее слово осталось за Олькой. И с тех пор, она мягко, и как-то ненавязчиво, но всегда в спорах одерживала верх.

Макс спорил для видимости. Он давно понял, что Олина женская интуиция дает сто очков вперед Максимовой рассудительности. Вот и сейчас, он снисходительно подколол молодую жену, однако почувствовал, что Оля со своим добрым сердцем отзывается на любой пустячок. Среди запущенности старой квартиры, рядом с засохшей геранью кактус хоть и выглядел неказистым, но видно, что жизнь в нем еще теплилась. И Оленька этому очень обрадовалась.

Она радовалась не только кактусу. Эта старая холостяцкая квартира привела ее в полный восторг.

–Макс, все, надо звонить Елене Евгеньевне. Это то, что нам нужно!

– Оля, может мы не будем торопиться? – осторожно заметил молодой муж, – Ну, посмотри, какая тут запущенность, и даже разруха. Штукатурка осыпается, обои висят клочьями. А сантехника… Пардон, унитаз, дедушку Ленина видел. Так, кажется, твоя мама любит выражаться. Я такие – на высокой трубе – только в кино видел. В сериалах про старые времена.

– Ну, зато цена не высокая. И, пожалуй, можно еще чуть поторговаться. Ты ведь это умеешь. Но из всех вышеосмотренных квартир эта самая-самая. Ты знаешь… – Оля помолчала, но потом все же сказала, – Только не смейся. Ты знаешь, в этой квартире душа есть.

– Ага, и привидения имеются. За холодильником живут, – не удержался от ехидства Макс.

– Нет, правда, – не сдавалась Оля, – Мне тут так уютно, хорошо. Несмотря на разруху, как ты говоришь. Вот даже уходить не охота.

Девушка села в кресло качалку и, покачиваясь, смотрела в потолок.

– А с мебелью что будет, интересно? Оставят старые хозяева ее или нет? Мне вот это кресло-качалка нравится. Я бы связала плед, нашила подушечек… – мечтательно протянула Оленька, – И кактус… кактус бы тоже оставила.

– На счет кресла не знаю, но кактус точно им не нужен. Был бы нужен, поливали бы свои цветы, и герань бы не засохла, – проворчал Максим, – И вообще, мне кажется, им эта рухлядь не нужна. Тут, по-моему, старички жили. Умерли скорей всего. Ты не боишься в такую квартиру въезжать? Говорят, энергетика там… аура… или еще что-то плохое.

– А энергетика – она ведь не только плохая, – возразила Оленька, – раз мне здесь хорошо, значит и энергетика хорошая.

– Ну и ладненько, – согласился с женой Макс, – позвоню Елене Евгеньевне, и скажу, что мы согласны. Мне и самому тут понравилось. Да и надоело искать, перебирать, да по квартирам ездить, смотреть. Хочется уже ясности. И своего угла. А то полгода, как мы женаты, а все с маменькой проживаем. Все, хватит!

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Дверь мягко захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина. Только за стенкой еле слышен был звук телевизора.

«Уф… как мне сегодня… спокойно. Впервые за полгода я не ощущаю тяжести, страха, безысходности. Но грусть – она никуда не делась. Но сегодня она какая-то… светлая? Так, кажется, говорится. Впервые я могу думать про Сан Саныча и не испытывать страданий. И Геранюшка – эх, родная моя, если бы ты сумела дожить до этого момента. Хотя, кто его знает, что там впереди? Может в скором времени все и закончится. Не от усталости ли на меня спокойствие навалилось? Но эта пара – они такие милые. Наверное, потому что в их сердцах живет любовь, и от этого они излучают умиротворение. А эта Оленька – надо же, обратила на меня внимание, и даже поняла, что я живой… Нет, не похоже, что они способны меня выкинуть… И дверь – как аккуратно они закрыли за собой дверь, не то, что те… Бережно закрыли, даже ласково…».

Кактус на подоконнике чуть слышно вздохнул. Но тревога снова кольнула его.

«А если хозяева меня выкинут? Будут освобождать квартиру для продажи, и меня на свалку. Вместе с мебелью. Вряд ли они себе захотят что-то забрать. Эта Оленька мечтает о кресле-качалке… хорошо, если она уговорит хозяев… Как же я не хочу на свалку…»

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Елена Евгеньевна работала с недвижимостью уже двадцать лет. Она всякого насмотрелась за эти годы. Распри, ссоры. И даже драки! Были сговорчивые покупатели, и продавцы. Встречались (и довольно часто) упрямцы. Семейные междоусобицы… Но эта квартира была какая-то особенная. Дом старый, построенный сразу же после войны. Пленными немцами. Добротный дом. И заселили туда заводское начальство, да пару инженеров.

Вот в этой квартире, имеющей несчастливый тринадцатый номер и жил потомственный инженер, Александр Александрович Петляев. Его отцу, инженеру Тяжмашзавода, выдали ключи от этой квартиры в 1947 году, куда он с семьей и заселился. Сынишке было всего десять лет. Потом этот сынишка вырос, тоже выучился на инженера, и пошел работать на тот же самый завод, что и отец. Дружная у них была семья. Номер квартира имела вроде как несчастливый, но, похоже, жили ее обитатели очень даже счастливо.

И вот, последний представитель семьи Петляевых скончался полгода назад. Но, поскольку детей он своих пережил, и жену тоже, и досталась эта квартира его племяннице, да еще и двоюродной. Девица она, похоже вздорная, нагловатая. Со своим кавалером прибежала в риелторское агентство день в день, как только вступила в права наследства. Продавать! И чем скорее, тем лучше!

Ох, не нравится Елене Евгеньевне эта спешка, ох, не нравится… Но что поделаешь – договор заключили, надо работать. Хорошо, цену они не заломили. Тогда может и получится продать за короткий срок. Она любила свою работу, и подходила к ней с умом и с душой. Прежде чем выставить на продажу, Елена Евгеньевна тщательно изучала не только документы, но и историю квартиры, если это было хоть сколько-то возможно. Опрашивала соседей. И вообще, работу с соседями считала тоже одним из важных моментов, помнила поговорку «Не купи двора, купи соседа». И очень умело использовала информацию о соседях, озвученную самими же соседями. И выгодно предоставляла эту информацию покупателям.

Надо же как в этот раз получилось замечательно – вместе сошлись и покупатель, и продавец. Она сначала и не думала показывать молодоженам эту квартиру, считала, что молодые не клюнут на развалюху. А вот, гляди-ка – после довольно большого количества просмотренных (и отклоненных) вариантов именно квартира Петляевых понравилась Ольге и Максиму.

И такая странная просьба Ольги – оставить кресло-качалку и… кактус. Елена Евгеньевна, как только озвучила ее продавцу… этой Элизе (боже мой, Элиза, ну что за имя?!), племяннице Петляева, так та даже обрадовалась. И пожелала оставить все, что находилось в квартире. Только бы не вывозить мусор, не тратить ни деньги, ни время. Даже имела наглость попросить за это доплату. Но хорошо, что все уладили спокойно и мирно.

Да, а этих ребят немного жаль – все барахло и рухлядь придется самим вытаскивать на помойку. Хотя почему рухлядь? Некоторые вещи самый настоящий антиквариат. Да, впрочем, и вещей немного. На две комнаты и маленькую кухоньку и десяти предметов не наберется. Скромно жил Александр Александрович, очень скромно…

Елена Евгеньевна поймала себя на мысли, что ни об одной, продаваемой ею квартире не думала так много.

– А ведь и правда, что-то в этой квартире есть, – подумала риелтор, – Какая-то аура. Ольга сразу это почувствовала. И что странно – нет затхлого запаха, какой бывает в старых, заброшенных квартирах. А ведь тут долгое время жил холостяк, пожилой мужчина. А эти старики… с возрастом становятся не очень аккуратны, особенно мужчины. И кот у него был, причем тоже старый. А коты – это бич всех риелторов. От них, от котов, естественно, такой запах, и не проветрить, не перебить ничем. Вот и споришь потом с клиентами. Покупатели так и норовят скинуть цену, мотивируя тем, что ремонт из-за устранения кошачьего запаха дороже встанет.

А ведь этот кот еще и умер тут. Сколько пролежала кошачья мумия? Хорошо, что все форточки открыты были, и отопление работало еле-еле. Да, впервые, когда она зашла в эту квартиру, немного неприятный запах ощущался, но после того, как убрали то, что осталось от котика, очень быстро воздух в квартире вошел в норму. Да, пахло старостью, но какой-то благородной старостью…

А ведь и котика пришлось хоронить ей. Можно подумать, это входит в обязанности риелторов! Но Элиза, увидев мертвого кота, заверещала в голос. Ее бой френд (так кажется сейчас кавалеров называют?) тоже не проявил готовности утрясти ситуацию. Сморщил свой длинный нос и заявил, что они не обязаны… Ага, а она, Елена Евгеньевна Хлопова, конечно обязана хоронить котов. Но если честно… Ей почему-то очень стало жаль этого питомца, навсегда уснувшего на хозяйских тапках… И просто положить его в черный мешок и выбросить в мусорный бак, у нее рука не поднялась. Завернула в чистую тряпицу, положила в коробку из-под обуви, и закопала собственноручно в соседнем парке, пока никто не видел.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

– Мамочка, представляешь, мы нашли подходящую квартиру! Да в том самом районе, где я родилась. И вот доме, помнишь, который мне так нравился, с полукруглыми окнами. Я сначала его не узнала, мы вечером пришли смотреть, темно было. Но квартира – меня она сразу очаровала. Да. Старенькая… И ремонт, да, ремонт требуется, приличный… Но у Макса друзья сказали, что помогут. А мы можем и не торопиться. Заселимся, а там уж потихоньку…

– Что? Неет, хватит, я не хочу больше жить с Даной Максимовной. Согласна, она хорошая… Нет, я ей не грубила… Мам, ну сколько можно нас опекать?! Мы уже полгода как самостоятельная ячейка общества.

– Что ты сказала? Когда на сделку? Да вот на следующей неделе… Мама, как только я поставлю подпись в договоре, как только наши денежки перекочуют на счет продавцов, я со всех ног помчусь на Южный, девять, дробь два, в квартиру под номером тринадцать. И представляешь, меня там будут ждать! Кто? А вот секрет, – Оленька засмеялась, – Ну, ладно, ладно, скажу. Кактус. Да не шучу я! Ну, правда, кактус. Старые хозяева оставили. Мам, представляешь, этот кактус какой-то особенный… Да ни какая я не фантазерка! Вот ничего не буду рассказывать! Сама потом придешь, и увидишь. Ну, все, пока, целую!

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

«Неужели это случилось? У меня снова будет хозяин? Точнее, хозяйка… Ну, хозяин тоже будет, но она – она главнее. И добрее. Сан Саныча конечно никто не заменит… Но все равно лучше быть кому-то нужным, чем засохнуть в одиночестве и потом оказаться на помойке… тем более, она меня любит. Хотя я совсем не понимаю, кто может меня любить, кроме Сан Саныча?»

Кактус уставился в свое отражение в пыльном оконном стекле. Темно-зеленый, немного сморщенный от недостатка влаги, но видел он не себя настоящего. Словно по волшебству в окне отразился бравый молодой и ярко-зеленый кактус. Его колючки гордо торчали в разные стороны. Он украдкой посматривал на свою соседку Герань. Совсем молоденькая, но она уже набирала цвет на бутоне. Ярко алый! И немного стеснительно, но в то же время кокетливо поглядывала на Кактус. Ее листочки трепетали в волнении.

А как он оберегал свою Геранюшку от мохнатого и толстого Василия? Когда тот запрыгивал на подоконник и бесцеремонно пытался столкнуть горшок с Геранью на пол, или же разрыть землю, Кактус вставал между серым демоном и Геранюшкой, подставлял свои колючие бока. И кот, колол свои лапы и шипел от боли и досады.

Но если Кактус не мог дотянуться, и коварный котяра подходил с другого бока, в этот момент, как в сказке, приходило спасение. Сан Саныч всегда заходил в комнату именно тогда, когда серый уже заносил свою лапу. И хозяйская рука, грозя тапочком, была лучшей защитой от котика. Хотя сам тапок никогда не касался филейной части серого проказника.

Кактус, казалось, слышал хрипловатый голос хозяина: «Василий! Вот я тебя! Тапок хочешь отведать? Чего щуришь свои крыжовники? Ууу, бесстыдник зеленоглазый! Не смей к цветам подходить!»

Кактус встрепенулся. Да, этого не вернуть… Как же это тогда случилось? Сан Саныч покачнулся, едва на ногах устоял, и без сил рухнул в кресло. Сумел дотянуться до телефона… Набрал номер… Хорошо, у соседки был запасной ключ. И эти, в странных синих костюмах, приехали быстро… Молоденькая девушка-врач гладила перепуганного Василия, утешала. Кажется, говорила, что хозяин скоро поправится. Не поправился…

Соседская бабушка приходила по началу, кормила Ваську, поливала его, Кактус, и Гераньку… Но потом бабулю самою внуки забрали к себе. И все в квартире замерло. Вот тогда Кактус и понял, что наступил конец. Первая ушла Геранька. Не выдержала палящего зноя. Их любимая голубая пластмассовая леечка стояла тут же, на подоконнике, а что толку. Вода в ней высохла… Но даже если бы и была – сама она, без Сан Саныча не смогла отдать драгоценную влагу.

Васька, как ни странно, держался долго. Он изредка выходил на балкон, лакал дождевую воду и даже умудрился пару раз поймать воробья. А потом лег на хозяйские тапки, и больше не встал. Кактусу показалось, что он просто устал жить без Сан Саныча… А вот Кактус живет. Один, во всей квартире один… Рядом с засохшей Геранюшкой… и даже когда эта пожилая добрая женщина привела крикливую девицу и противного парня… Нет, Кактус уже ни на что не надеялся, но эта добрая женщина забрала с собой Ваську, точнее, то, что от него осталось. А Геранюшка так и стояла на подоконнике… Цветы ведь никто никогда не хоронит…