Дуэль на троих

– Какая тишина… – начал как всегда Пьер.

– Неужели все население покинуло город? – поддержал Люка. – А кто рассказывал о тысячах девиц на выданье? Они тоже ушли вместе с армией?

– Видимо, они и впрямь прекрасны, если русское войско увезло их с собой, как стратегический запас страны!.. – попробовал развеселиться Пьер, но взгляд его остался напряженным.

– О, русские мне ответят за это! – захохотал безмятежно в ответ Люка.

Воистину благодарный собеседник!..

* * *

Полуденное осеннее солнце почти не создавало теней. Это подчеркивало легкий ужас от безлюдья…

– Да, от этой тишины – мурашки по коже! – Поль, даже поддерживая светскую беседу, оставался весь в себе. – Даже под Бородино, в этом пекле из свинца и сабель, я чувствовал себя спокойней…

Мы уже безвыходно кружили по широкой площади.

– Займись делом, и мурашки пройдут, – подбодрил его Люка. – Ты нашел конюшни?

– Да – за теми зданиями есть конюшня. Но ее не хватит даже разместить коней эскорта императора. Что же говорить о батальоне охраны?

Я спешился, достал из портупеи и развернул свою карту. Пьер первым заметил это. Подъехал. За ним – и Люка.

– О, Жан, у тебя есть карта?

Не следовало этого делать даже при лучших товарищах, но – каюсь! – не смог утерпеть.

– Это старая карта. Теперь все не так. – Я озирался, стремясь совместить в уме картинку времен Герберштейна (о, эти наивные штришочки теней на флагах, башнях и домиках!) с тем, что сейчас видел вокруг[1 - Барон Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566) – австрийский дипломат, уроженец современной Словении (владел местными диалектами, что помогло ему в России), писатель и историк. Наибольшую известность как в России, так и за её пределами, приобрёл за свои обширные труды о географии, истории и внутреннем устройстве Московского Великого княжества и царства.].

– Откуда она у тебя? – ожесточенно потер свой носище Люка.

– Это карта деда, – отозвался я тоном, призывающим умерить любопытство.

– Да, твои предки – из России! – хлопнул Люка себя по лбу, явно пропуская тон мимо ушей. – Я и забыл!

Этот верзила всегда умилял меня своей простотой. И я махнул перед его носом саблей в сторону северных ворот:

– Знаешь, как называется та башня?.. – Но, сличив реальность с геометрией Кремля на карте, быстро сменил направление своей «указки». – Нет, вот эта?

– Я видел похожую архитектуру в Италии, – абстрактно высказался Поль.

– Да-да – стиль, как во Флоренции! – вмешался Пьер. – Только здесь все выше и торжественнее.

– Это из-за тишины. Во Флоренции щебет чернявых красоток настраивал совсем на другой лад! – поддакнул Перен.

Эти французские философы когда-нибудь выведут меня из себя безмозглой трепотней!

– Заткнитесь, плебеи! Эта башня носит мое имя!

– Башня Бекле?! – вытаращился на меня Пьер.

– Бекле-Мишефф. Это имя моих славных предков, казненных русским царем.

Пьер, шут гороховый, тут же спрыгнув с коня, изобразил изысканный придворный поклон в мой адрес.

На площадь уже втянулась вся наша рота, наполнив пространство бряцаньем и гамом. Помалу, по одному отделению, в разных углах площади полк спешивался. Обследуя местность, гвардейцы бродили вдоль зданий с мистической восточной лепниной и дергали все двери подряд.

– Откуда же ты взялся на свет Божий, если предки были казнены? – искренне недоумевал Люка.

– Предков было много. И одна семья успела бежать за границу.

– Бекле Мишель?.. – Пьер с усилием пытался зафиксировать мое новое имя в сознании.

– Мишефф.

– Язык сломаешь! Варварское наречие. Твоим предкам не стоило дожидаться казней, чтобы понять, что это – страна варваров и отсюда надо делать ноги!

– Но-но!..

Люка первого утомила этнографическая тема, и он своим любимым гренадерским шагом отправился в прогал между славянскими церквями. По пути он вскидывал руку и барабанил ножнами по узким и высоким окнам (оговорюсь, высоким для любого из нас, кроме него).

* * *

Не найдя в занятой местности ни малейшей военной опасности, мы приступили к первичной «шинковке» – то есть разделению подножной территории на склады, квартиры и конюшни. Причем Люка попутно продолжал спорить с Пьером по поводу «варваров». Мне даже показалось, что он, нахваливая русских, хочет угодить мне.

– Ты не прав, Пьер, – бурчал Люка, сгибаясь в три погибели, чтобы заглянуть в какое-то окошко. – Эти варвары выбили у нас половину войска. Они сражались так, как в твоей цивилизованной Европе давно не умеют. Разве мы бы справились с ними под Бородино без полков немцев, поляков и испанцев?

– В общем-то, мы и не справились, – улыбнулся гений комментария Поль, проезжая мимо.

– Да?!.. Вспомни еще австрияков и итальяшек! – кричал в ответ из какого-то погреба Перен. – По-моему, они больше мешались под ногами. Если бы русские имели представление о том, какой разношерстный сброд мобилизован нашим императором, они атаковали бы, вместо того чтобы гибнуть под нашим обстрелом, и разогнали бы весь этот сброд первой же штыковой атакой!

* * *

Немного времени спустя Поль позвал Люка на подмогу – их денщики безуспешно пытались проникнуть внутрь церкви, – и наш бравый гренадер сам раскрыл, шкрябая по паперти, тяжеленные железные двери со сбитым замком.

– Эй, Жан, посмотри сколько места! И ты говоришь, негде держать лошадей императорской гвардии?

Мы вошли внутрь. В прохладном сумраке мои товарищи, притихнув, разглядывали древние фрески на стенах и круглых столбах, и огромные подсвечники с лесом огарков перед длинными иконами…

– Подожди, – вдруг сказал Поль. – По-моему, это их храм. Да, Бекле?

Интересно, что же вместо храма ожидал увидеть этот болван под куполом с крестом? Но я снова сдержал раздражение. Пожал плечами:

– Похоже…

Люка же не скрывал возмущения.

– Послушайте, здесь, куда не плюнь, попадешь в храм! Разве наши кони виноваты, что этот город приспособлен для мечтаний о небе больше, чем для жизни на земле?