Профессор на Луне

Профессор на Луне
Мелисса Юрьевна Алькова

Клариса просто очень хочет вернуться на Землю, но это оказывается не так-то просто. И не только из-за родителей, которые думают лишь о себе и своём комфорте, но и из-за правительства Луны. Всё меняется, когда она встречает потерянных мальчишек, которые попали на Луну по чистой случайности… Или нет?

Мелисса Алькова

Профессор на Луне

Глава 1. Профессор

Мама, папа и дочь остановились перед красивым светлым помпезным зданием с колоннами, окружённым фонтанами и садами. На всех троих были специальные солнечные очки, которые они не сняли, даже поднимаясь по мраморной лестнице. Прямо с чемоданами в руках они зашли в здание, и прошлись по прохладному тёмному коридору, чтобы остановиться у двери, которая была приоткрыта. Из-за двери пахло мандаринами и елью. Довольно приятный запах. У отца семейства, похоже, этот запах пробудил приятные воспоминания, потому что на его лице появилась лёгкая улыбка.

Пока отец предавался грёзам и витал в облаках, мать девочки постучала об дверной косяк и, осторожно заглянув за дверь, спросила:

– Можно?

Здесь она впервые увидела Профессора, и, наверное, читателю будет интересно, как он выглядит. Однако в этом профессоре ничего не было отличительного от всех остальных профессоров. Та же длинная борода, серьёзное лицо, морщины (скорее от постоянного стресса, чем от старости), усталый вид, добрые голубые глаза и «профессорские» очки. «Слишком обычно» – подумаете вы, но что, если я скажу читателю, что это был на тот момент единственный профессор на всей солнечной стороне Луны?

Да-да, представьте себе, единственный профессор! Ведь Луна ещё не была так густо населена. Возможно, именно поэтому все его звали просто Профессор, позабыв его имя. Некоторые утверждают также, что он и сам забыл своё собственное имя, но, я уверена, что это всё враньё. Такому человеку, как он, забыть что-то было бы крайне затруднительно.

Итак, Профессор кивнул, и мать зашла в кабинет, а за ней робко вошла дочь. Отец же остался караулить в коридоре чемоданы, доверяя переговоры женщине, которая, по его мнению, была больше способна на это, чем он (вообще-то он обобщал и говорил «чем мужчины», однако, сам-то он прекрасно знал, что за всех мужчин на свете отвечать не может).

Поэтому матери предстояла сейчас важная миссия – определить ребёнка в школу и поселиться в доме, который они купили месяц назад (с подведённым азотным воздухом и затемнением помещения до естественного света – всё по последнему писку моды). Она даже уже купила в этот дом красивые шторы василькового цвета, и было, открыла рот, чтобы убедить в необходимости васильковых штор и Профессора (у неё был дар убеждения в полезности абсолютно бесполезных вещей), но тот её опередил, каким-то непостижимым образом успев открыть и сказать одно слово раньше её ста двадцати:

– Нет!

Мать опешила. Девочку, похоже, это вообще не волновало. Ей было четырнадцать. Её волновало только то, что родители зачем-то увезли её с Земли, где остались все её друзья, и привезли на Луну, на которой и общаться-то толком не с кем и не о чем, ведь переселение на Луну, как мы помним, только тогда началось.

Пока мать таращила на Профессора глаза, он взял стакан воды со стола и принялся поливать стоявшее в горшочке крохотное растение, попутно его внимательно рассматривая и начиная неслышно для посторонних бубнить себе под нос: «Только месяц на Луне, а уже пятая такая, их что, клонируют? Но клонирование запрещено…».

– Как это «нет»?! – возмутилась мать.

Профессор пожал плечами.

– «Нет» это значит «нет», – спокойно пояснил он, даже не отвлекаясь от рассматривания растения.

– Но почему?

Постепенно пунцовое от негодования лицо матери стало сильно контрастировать с её белыми, красиво уложенными волосами. От загара не осталось и следа – кожа становилась ярко-красной от злости.

– Я её не возьму, потому что у нас в школе нет мест.

– Как это нет?! Мы одни из первых, кто вообще на Луну прилетел!

Профессор пожал плечами и подумал: «Вообще-то, первыми прибыли МЫ», но вслух ничего не сказал. Так как его назначили в этой школе (первой на Луне!) главным, он мог придумывать свои правила. Хотя бы и сегодня его левая пятка зачесалась – он не был обязан даже сообщать, почему вдруг он принял решение принимать или не принимать в школу того или иного ученика. Однако этот профессор отличался проницательностью и спокойствием, и без причины бы никого не стал выгонять из школы. Не без причины он и не хотел вести сейчас спор с матерью, всячески её игнорируя.

Как ни странно, его тактика подействовала, и мать, обиженная и оскорблённая, ушла жаловаться во все земные и лунные инстанции, хлопнув дверью.

Она была так увлечена своим оскорблением и осознанием себя как жертвы беспредела, что забыла в кабинете дочь. А та просто осталась стоять посреди кабинета. Её глаза не выражали заинтересованности или желания сделать что-либо. Они были просто зелёные, и всё. Никаких эмоций и чувств. Вполне возможно, что Профессор потому и отказался её принимать. «Мотивация – это главное условие того, что человек может считаться живым» – сказал он однажды. Возможно, не хотел принимать в школу труп и плодить мёртвые души.

Тогда вдруг её прекрасные зелёные глаза остановились на игрунке, которая бегала по огромной клетке в углу кабинета. Она заинтересованно посмотрела на обезьянку, и осторожно, робко спросила:

– Можно посмотреть?

Профессор удивлённо повернулся в её сторону и кивнул. Он внимательно следил, как она идёт к клетке и как заворожённо наблюдает за обезьянкой, которая тоже вдруг остановилась и стала на неё смотреть.

Тут в комнату ворвалась мать, которая, спускаясь по лестнице здания, стала проверять, ничего ли она не забыла. Вновь хлопнув дверью, но уже с другой стороны, она хотела вновь начать возмущаться, сделала глубокий вдох, но ей вновь не дали, и она поперхнулась этим порывом возмущения.

– Я беру её, – сказал Профессор. – Завтра принесёте документы.

Мать, ошарашенная, смогла лишь всплеснуть руками, позвать дочь и уйти, на этот раз не хлопнув дверью. В коридоре она смогла дать волю слезам от переизбытка нахлынувших чувств. Отец, уже расслабленный запахами кабинета, принялся её успокаивать. Они все втроём, надев солнцезащитные очки, погрузили себя и чемоданы в машину, и укатили навстречу переезду.

Профессор вздохнул, подошёл к обезьянке и посмотрел на неё, разглядывая каждую шерстинку. «Ну, как они тебе? Ах да, ты пока ещё не разговариваешь. Очень жаль, очень жаль. Иногда мне думается, что ты умнее некоторых людей, и смогла бы это доказать, было б чем» – сказал он ей. Затем он выглянул в окно, проводил взглядом уезжающую машину, цокнул языком и прошептал «Мдааа….». Он очень устал. И если бы не эксперименты в условиях Луны с не самыми плохими апартаментами, он бы ни за что не согласился сюда лететь, и считал глупцами всех, кто на это соглашался. По крайней мере, их родителей, дети были не особо причём, и по большей части просто делали, что им скажут.

В кабинет Профессора снова постучали. На этот раз это была учительница, которую он принял на работу двумя часами ранее.

Учительнице было слегка за 30. Огненно рыжие волосы отлично сочетались с голубыми, как небо, глазами. Она вбежала в кабинет, и, не успев отдышаться, тут же стала тараторить:

– Я написала индивидуальную программу для каждого ученика, сделала отчёты, выполнила классификацию учеников, проверила мотивирующие письма и сочинения на тему «Почему моя семья решила поселиться на Луне», а также…

Но тут Профессор остановил её движением ладони.

– Летти, ты сделала так много! Я поражаюсь твоей активности! А теперь иди и сделай что-то приятное для себя, только не пей кофе.

Летти улыбнулась, и её без того острый нос задрался ещё выше, но на ней это выглядело не просто естественно, но и красиво. Она положила на стол Профессора внушительную стопку бумаг и, пробормотав «Ну, я тогда пошла» и взмахнув шлейфом небесно голубого платья, удалилась из кабинета.

Но Профессора мало интересовала Летти и её бумажки. Он хотел, чтобы люди были обеспечены всем, тем более, здесь, на Луне. Тяжёлый вздох свидетельствовал о том, что он устал, и казалось, старел с каждой минутой.

Профессор взглянул на часы, стоявшие в углу комнаты. Затем сверил их с теми, которые были у него на руке. Точно – секунда в секунду. В ящиках стола в кабинете Профессора можно было найти много всего интересного. Например, сейчас он полез туда за кормом для черепашек, которые вылезли погреться на камушки под ультрафиолетовой лампой. Этот же корм он насыпал улиткам, затем набрал из крана фосфориетаносодержащей воды и полил цветы. Тоже своего рода эксперимент. Где на Земле возьмёшь фосфориетаносодержащую воду?

Кроме Летти в этой, только что открывшейся школе, работали всего три учителя: математик Артур, только что закончивший университет, старый друг Профессора художник Майкл и преподавательница географии Катрин. Летти же вела мировую литературу и историю, а также была главным творческим двигателем коллектива. Её энергии хватало на четверых учителей, всех тридцати учеников и даже на самого директора школы. Возможно, что из-за этого её и взяли (а вовсе не за красивые глаза – хотя и они были очень красивы, с этим мало кто мог спорить).

Катрин, брюнетка, больше всего в жизни полюбившая серый цвет, выполняла всегда свои обязанности очень чётко и больше всего общалась с Профессором, а с остальными общалась мало и исключительно по делу. Возможно, дело в том, что она вообще не любила общение, и лучшее общение для неё заключалось в том, что она садилась в своё серое кресло дома, заворачивалась в серый плед, открывала книгу и общалась с её героями в одностороннем порядке. Но вот о книгах она поговорить могла и очень любила.

С ней и столкнулся в коридоре Профессор, который как раз выходил из своего кабинета и повернулся, чтобы найти в кармане ключ. Но вместо этого он сбил с ног Катрин, и стопка книг, которые она несла в свой класс, чтобы поселить там, с глухим грохотом упала на пол и разлетелась по всему коридору. Сама Катрин было пошатнулась, но удержалась на месте.

– Извините, я вовсе не хотел… – начал было извиняться Профессор, но Катрин опередила его.

– Ничего, – ответила она. – Всё в полном порядке.

«Надеюсь, что этот порядок не как в тех романах. Хорошо, что он не начал собирать мои книги»

Катрин улыбнулась смущённо и начала собирать рассыпанные книги. Профессор же зашагал по коридору, по дороге зайдя в класс Майкла и доверив ему ключ от школы.

Когда Профессор, наконец, вышел из здания, он зажмурил глаза от яркого света. Хотя здесь стояли затемнители солнца, оно светило очень ярко и непривычно для того, кто провёл всё утро в душном, полутёмном кабинете.

Удивительно всё-таки, до чего дошёл прогресс! На одном участке Луны не только создали атмосферу, сделали затемнители солнца, чтобы светило не так ярко, но и построили дома, посадили деревья (для чего завезли почву с Земли) – и всё это в самый короткий срок, которого даже никто не ожидал. За какие-то два месяца после открытия искусственной атмосферы люди начали толпами скупать билеты на Луну, а власти начали думать над тем, кто будет президентом Луны, какие там будут школы, институты, какая работа. Работы по строительству и налаживанию всех коммуникаций – от кислорода до электричества шли полтора года, и вот, наконец, спустя два года после открытия атмосферы, Профессор может выйти из здания школы на Луне и насладиться прекрасным лунным кислородом в своих лёгких.

Вовсе не многие, только самые богатые (а билет на проживание на Луне стоил совсем не дёшево) смогли отправиться сюда. На Земле их прозвали лунной элитой. Некоторым (как Профессору) повезло прилететь сюда бесплатно в качестве специалистов, но и они считались лучшими из лучших (хотя отчасти они не были таковыми).