Кровная связь

– Мне нужно вернуться в конюшню. Я как раз собирался позаботиться о лошадях, когда нашел тебя.

Лилит кивнула, потом повернулась к нему спиной, подошла к камину и встала, опершись одной рукой на каминную полку.

– Ты можешь пойти со мной, если хочешь.

Не шевельнувшись, она ответила:

– Я хотела бы остаться, если ты не будешь против. Мне нужно многое… осознать, о многом подумать.

– Хорошо. – Этан сделал несколько шагов к двери, потом остановился, потому что не успел рассказать и половину того, что хотел. – Лилит, та машина, которую ты видела, «эскалада». Ты уверена, что она не последовала за тобой сюда?

– Я уверена.

Только два слова. Он надеялся, что она говорит правду.

– Если я тебе понадоблюсь… – начал он.

– Я открою дверь и крикну тебе.

Не обязательно. Ты можешь… просто позвать меня мысленно. Я услышу тебя.

Лилит медленно подняла голову и повернулась к нему, лицо ее выражало удивление.

– Услышишь?

Теперь, глядя на него, она смогла убедиться, что он не произнес вслух ни слова.

В этом одно из преимуществ… таких, как мы, Лилит.

Этан говорил с ней ясно и четко, не произнося ни слова, и она смотрела на него с интересом.

Одно из многих преимуществ, – добавил он. – Быть бессмертным не так уж и плохо.

Он внимательно наблюдал за ней. Лилит закрыла глаза, и он услышал ее мысли.

Но мы на самом деле не бессмертны, правда?

Он улыбнулся.

– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом, – сказал он вслух. – Аккуратнее с огнем.

Лилит улыбнулась, очевидно довольная тем, что он услышал ее вопрос и ответил ей. Она могла разговаривать с ним, просто передавая свои мысли. Этану даже показалось на секунду, что он увидел в ее глазах прежний огонь.

– Спасибо, что помог мне, Этан.

– Я сам очень рад этому, – сказал он. И это было правдой.

Все же Лилит была единственной, кого он с сожалением оставил на Ферме, когда покидал ее. Он постоянно думал о ней и просто не мог не купить гравюру Уотерхауза, когда увидел ее. Эта картина напоминала ему о ней. Тогда Лилит было всего девятнадцать, и о ней уже тогда ходили самые разные слухи. Все знали, кто она.

Лилит была единственной, кого им не удалось сломить. Она предпочла бы смерть подчинению.

Она была голосом его совести, когда он закрывал глаза и оставался один на один с собой. Ее лицо он видел, когда закрывал глаза, ее имя слышал в шуме ветра.

Ее поцелуй был единственным, который он так никогда и не смог забыть. Он назвал ее Лилит не потому, что она напоминала ему женщину на картине. Он купил картину, потому что она напомнила ему о ней.

Она была настоящей Лилит.

И она нашла его.

И она расскажет ему, как ей это удалось.

21 год назад

Такси высадило Серену перед небольшим домом в явно не престижном районе и уехало. Она никогда раньше не чувствовала себя такой одинокой.

Конечно, одиночество не было для нее новым чувством. Серена всегда была одна. Она осиротела в девятнадцать лет и с тех пор сама себя обеспечивала, подрабатывая официанткой, жила в маленькой съемной квартире в дешевом районе. Однажды она провела ночь с незнакомцем и узнала, что беременна. Они познакомились в баре, у нее было плохое настроение, и ей не хотелось возвращаться домой одной. Она даже не знала его имени.

Зато последние девять месяцев нельзя было назвать одинокими. У нее внутри росла маленькая дочка. Серена разговаривала с ней, смеялась с ней, пела песни и читала ей сказки. Когда подошел срок, она родила девочку – и кто-то украл ее у Серены.

Это было несправедливо.

В какой-то момент она захотела вернуться в свою квартиру. Продолжить работать. Вернуться к прежней жизни. Но единственного человека, который хотел ей помочь, взорвали у нее на глазах.

Серена была напугана. Страх доминировал надо всеми эмоциями. Когда Серена ложилась в больницу, она предоставила всю информацию о себе – имя, адрес, место работы, номер страховки. Поэтому теперь она не сможет вернуться домой. По крайней мере, пока не выяснит, что происходит. Это было бы небезопасно.

Теперь, стоя перед невзрачным домом, она спрашивала себя: мог ли он быть домом сестры Морин Кинан? В руке у нее был ключ на цепочке, который она нашла в рюкзаке. Если это действительно дом Морин и если ее убили из-за того, что она пыталась помочь Серене, тогда он мог вполне находиться под наблюдением этих убийц. Что, если они уже сейчас наблюдают за ней?

Серена повернулась и огляделась вокруг. Везде были столь же невзрачные домики, как и тот, перед которым она стояла. По сторонам идеально заасфальтированной дороги росли с одинаковыми интервалами небольшие клены. Перед домами проходил аккуратно подметенный тротуар.

На нескольких подъездных дорожках стояли машины. Людей вокруг не было. В некоторых дворах виднелись качели и карусели. Квартал выглядел очень уютным, приветливым и безопасным. Из окон тоже никто не выглядывал, все было тихо.

Затаив дыхание, Серена прошла по дорожке к дому, постучала в дверь, но ответа не последовало. Тогда дрожащими руками она вставила ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь.

В доме было темно, но не было пусто. Она не знала, почему никто не открыл дверь, хотя явственно чувствовала, что в доме кто-то есть. Кроме того, она ощутила ароматы пищи. Это был запах чего-то горячего и аппетитного, и в ее животе заурчало.

Серена очутилась в темной комнате, в дверном проеме соседнего помещения горел свет и был виден силуэт женщины.

– Серена? – спросил тихий женский голос, и Серене показалось, что женщина все знает.

– Да.

– А где Морин?

Серена опять почувствовала, что женщина, лица которой она не видела, уже знала ответ.

– Я… вышла на остановке, как она мне сказала. И она ждала меня там, в машине. Она помахала мне… – Серена говорила все быстрее. – Я стала переходить улицу, и тогда ее машина… она… взорвалась. И все. Я даже не успела…

Серена не смогла продолжить рассказ и запрокинула голову вверх, чтобы не расплакаться, хотя слезы были уже близко.