Черная вдова. Выстрел в горячее сердце

– Идем, провожу в душ.

Он помог ей спуститься со сцены и повел в гримерку, и тут Марину вдруг посетила шальная мысль…

– Карлос, здесь есть запасной выход?

– Есть, но тебе-то зачем? – удивился он.

– Надо.

Приняв наскоро душ и затолкав в сумку тренировочные вещи, она, стараясь не стучать тростью по гладкому полу клуба, вышла в зал с той стороны, где сидел Ромашин, негромко произнесла ему на ухо:

– Вставай и иди за мной, быстро…

В подсобном помещении Коваль схватила его за руку и потащила за собой почти бегом, насколько это позволяла ее нога.

– Куда мы? – удивился он, глядя, как на стоянке она открывает ключами свой «Хаммер», благо второй комплект всегда болтался в сумке.

– Ты же хотел меня видеть? Зачем вопросы задаешь? Садись.

– Может, я за руль?

– Я свой джип доверяю только водителю. Быстрее, Саша, сейчас охрана хватится, и все сорвется.

Она вылетела с парковки на приличной скорости, Ромашин с удивлением наблюдал за происходящим, но вопросов больше не задавал. Они выехали из города, Марина еще поддала газу, выжимая из джипа все, что можно.

– Ты не очень быстро едешь?

– Я только так и езжу, если ты этого не знал.

– Скоро пост ГИБДД…

– Ха-ха! Давай поспорим, что меня даже не заметят, – предложила она, притопив педаль газа. Делать это приходилось левой ногой, потому что правая очень болела после занятий, но Марина уже давно приспособилась к своему состоянию и водила машину без проблем.

Разумеется, никто из милиционеров на посту и не подумал остановить огромный «Хаммер», несущийся на высоченной скорости, и Ромашин недовольно скривился:

– Много отваливаешь?

– Трешку бакинских, – небрежно бросила Коваль, чуть сбрасывая скорость, чтобы не проскочить поворот на «Рощу». – Мелочь, а приятно – никто не трогает, езжу, как хочу, в пробках не зависаю, если надо – по встречке могу рвануть, и никто не тормознет. Пока сама не врежусь! – хохотнула она, коротко глянув на изумленного подполковника.

– Да, порядочки… Куда мы заехали? – с любопытством разглядывая широкие, чистые и удивительно тихие улочки поселка, поинтересовался Ромашин.

Джип тем временем остановился у окруженного забором коттеджа из красного кирпича.

– Это «Березовая роща», слыхал? – Марина рылась в бардачке, пытаясь отыскать дистанционное управление от ворот розановского коттеджа. – Черт, где эта фигня? А, все, нашлась…

Въехав во двор, она закрыла ворота, поставила машину так, чтобы ее не было видно из окон Колькиного дома, и предложила:

– Ну, пойдем?

– Чей это дом? – оглядывая особняк, спросил Ромашин.

– Да чей только не был! Какая разница? Сегодня – наш с тобой… Или тебе куда-то надо?

– Нет. Я только не пойму – мы зачем сюда приехали?

– Ромашин, ты идиот? – изумилась Марина, останавливаясь. – За тем, за чем обычно люди приезжают втихаря.

Он смотрел во все глаза, не веря в реальность происходящего:

– Ты серьезно? – Он обнял ее за талию и притянул к себе, заглядывая в глаза: – Ты действительно за этим меня привезла?

– А ты решил, что я похитила главного городского мента с целью выкупа? – улыбаясь, спросила Коваль. – Ты же понимаешь, Саша, что нам никак по-другому не встретиться… Никто не поймет – ни твои, ни мои… Я ведь поэтому так и вела себя все это время, что не могу позволить кое-кому узнать о нашей связи.

– Не называй это таким словом, – попросил подполковник, осторожно целуя ее. – Это не связь…

– Ага, роман это! Большая и чистая любовь! – усмехнулась Марина, высвобождаясь из его рук и поднимаясь на крыльцо. – Я не уверена, что в доме порядок, давно сюда не заглядывала…

– Неважно, лишь бы с тобой…

Но все было нормально, она не зря просила Кольку иногда отправлять сюда домработницу. Даже на постели было свежее белье. Словом, дом покойного Мастифа был готов к ее появлению. Старикан в гробу перевернулся бы, узнав, что Коваль привела в его спальню мента… Подумав об этом, Марина испытала легкое чувство злорадства – злость на мертвого пахана не стала меньше с годами, и душевная боль, которую она испытала от гибели Черепа, тоже не уменьшилась. А потому возможность сделать еще что-то неподобающее в доме Мастифа оказалась сладкой конфеткой.

– А хочешь, в сауну пойдем? – предложила она, вынимая шпильки из волос.

– А ты этого хочешь?

Вместо ответа Марина пошла в подвал и включила сауну, пожалев, что этот вариант не пришел в голову раньше, она бы хоть подготовилась, а то так спонтанно вышло все… Да и бог с ним, как вышло, так и вышло.

– Саша, спускайся ко мне! – крикнула Коваль, и он пришел на звук ее голоса.

– Основательный домик, грамотно спланирован, – сказал Ромашин, сбрасывая джинсовую куртку на стоящую перед входом в сауну скамейку.

– А ты думал, мы не любим со вкусом пожить? Или не умеем?

Марина подошла вплотную, встряхнула руками волосы, распуская их по спине, и тихо спросила:

– Ты не сердишься на меня за то, что я сделала?

– Как я могу сердиться? Я рад, что ты придумала это, я ведь все время только о тебе и думал, о том, как у нас все было… Ты как заразная болезнь, – пошутил он, целуя ее. – И так страшно выздоравливать, если бы ты знала! Не хочу!

Угрызениями совести Коваль не мучилась – в конце концов, она не настаивала на этой связи, обошлась бы. Подобное отношение к чужой семье родилось давно, еще во время связи с Нисевичем. Марина приучила себя не думать об этом, не ставить себя на место обманутой жены, не принимать близко к сердцу. Сейчас это умение опять пригодилось.

В сауне пробыли недолго, немного поплавали в бассейне и, обнявшись, ушли наверх. В спальне на огромной кровати Марина легла на живот и стала целовать Ромашина, растянувшегося рядом, в грудь.

– Саш, скажи честно – зачем тебе я?

– Я тебя хочу. И не только в постели, я вообще всю тебя хочу – говорить с тобой, слушать тебя, видеть…

– Этого не будет никогда – никто, кроме Егора, не владел мной целиком.