– Да, этому дому понадобился садовник. Цветочки сажает, подстригает кусты и не бесплатно, потому что он ландшафтный, видите ли, дизайнер. И это все не входя в квартиру, а сколько дел в самой квартире! Здесь только одной уборки на трех человек. Где я возьму такие деньги?
– Неужели негде? – изумилась я. – Ведь все знают, что Александр Эдуардович почти владеет банком и не только им. У него есть какие-то фирмы. Ты же наследница. Даже если он не оставил завещания, других родственников у него нет. Его первая жена и сын давным-давно погибли в автокатастрофе. Родители умерли. Все. Ты осталась одна.
Леля, почему-то с жалостью глядя на меня, покачала головой.
– Одна, да не одна, – вздохнула она. – У него есть компаньон, этот Перцев. Я же в банковских делах полная профанка. Перцев так ловко все обставит, что мне и владеть будет нечем. Уж я навидалась этого на своем веку. Пузыренко помнишь?
Что тут говорить. Я помнила Пузыренко, жену нефтяного магната, после внезапной гибели которого она только что на паперть не пошла.
– А личной собственности у Сашеньки не так уж и много: дача, два гаража да вот эта квартира, – добила меня Леля.
– Говорили, будто у него сумасшедшей красоты особняк на Майорке и огромная вилла во Франции, – уже робко произнесла я.
Леля зло боднула головой пространство:
– И не зря говорили. Могу фотографии показать. Это все, что у меня от особняка и виллы останется.
– Почему же?
– Да потому, что приобретены они на фирму, фактически принадлежащую банку. Там все слишком сложно сплетено, и пока я войду в свои права, этот Перцев все как надо и обтяпает: и кого надо зарядит, и кого надо подмажет, даже судиться будет бесполезно. Знаешь, что за полгода можно сделать? А ведь в случае гибели моего Сашеньки Перцев практически один будет всеми делами рулить.
– Он уже рулит, – заверила я. – Моя подруга собралась у Александра Эдуардовича кредит получить, он и все бумаги ей по этому делу выправил, а Перцев ничего теперь не дает и на бумаги плюет, хоть там есть и его подпись. Подруга в полном пролете. Она уже успела под этот кредит чужие деньги потратить и влезть в контракт с такими штрафными санкциями, что только держись!
Леля, надо отдать ей должное, не зачерствела в своём горе и Тамарку мою пожалела.
– Какой ужас! – сказала она. – Бедная женщина!
– Бедная не то слово, нищей скоро будет. Так что думать о плохом нам нельзя. Будем искать твоего мужа. Завтра же отправлюсь к Перцеву и поговорю с ним. Может, обнаружатся какие-нибудь интересные детали. Перцев-то уж больше тебя знает о делах Александра Эдуардовича и наверняка помнит всех знакомых своего компаньона.
Леля испугалась.
– Ты собралась к Перцеву?! Не вздумай! – закричала она. – Представляешь, как ополчится на меня этот Перцев, если узнает, что я нарушила данное слово и рассказала тебе о похищении. Да он придет в ярость. Нет, поклянись, что с ним ты разговаривать не будешь.
– Клянусь, – не задумываясь, воскликнула я, правда тут же и возразила:
– Не вижу ничего страшного в том, что я узнала про похищение. Ну сказала ты мне, так я же вам человек не посторонний. К тому же умею держать язык за зубами.
– Перцев об этом не знает. Нет, Соня, все же лучше ты к нему не ходи, – попросила Леля и, морщась от боли, схватилась за голову.
– Не пойду. Я уже клялась, но, дорогая, что с тобой? – взволновалась я.
– Голова, снова болит голова. Как тисками в висках сдавило. Кажется, кровь хлынет из ушей. Поищи, пожалуйста, в аптечке таблетки. Дай что-нибудь посильней.
Я, как баран на новые ворота, уставилась на аптечку. Посильней. Да тут же одни сердечные лекарства. Боже! Сколько их! Кто их только глотает? Уж не Леля, конечно.
– Не знала, что Александр Эдуардович жаловался на сердце, – заметила я, отыскивая обезболивающее и извлекая из упаковки таблетку для Лели.
– Господи! – взвизгнула она. – Почему «жаловался»?! Ты что, его уже хоронишь?!
Я, кляня себя за свой длинный язык, бросилась оправдываться:
– Дорогая, нет, конечно, не хороню, просто случайно вырвалось, прости, прости.
Но Леля не слушала меня. Она снова пришла в отчаяние.
– Может, ты и права! – рыдая и заламывая руки, воскликнула она. – Сашенька и дня не мог прожить без лекарств. Каждый день он жаловался на сердце. Он был болен, очень болен – порок сердца. Это похищение губительно для него! Нет, я сойду с ума!
– Ты сказала об этом тому бандиту, который требует с тебя деньги? Я имею в виду про сердце, а не то, что ты сойдешь с ума, – пояснила я.
– Про все ему сказала, – заверила меня Леля, – и про таблетки, и про то, что сойду с ума, но ему-то какое до всего этого дело?
– Не скажи. Если с Александром Эдуардовичем случится приступ и он умрет, этот бандит не получит ничего. С какой стати ты будешь платить ему выкуп?
– Как с какой стати? А тело? Я должна получить тело. Как же я брошу Сашеньку неизвестно где? Не похороню по-христиански?
– Да-да, конечно, – пролепетала я, – но тело стоит гораздо дешевле.
– Господи! – взвыла Леля. – О чем мы говорим?! Какое тело?! Я должна получить живого мужа, иначе мне конец!
– Получишь, обязательно получишь. Раз ты сказала про таблетки, будем надеяться, что похититель для своего же блага разорится на лекарства.
Случайно глянув на часы, я испугалась, потому что вспомнила, что и у меня есть муж, которого еще не похитили и вряд ли когда похитят…
Более того, у меня есть и ребенок, которому пора читать сказку, пока баба Рая не начала рассказывать ему на ночь свои ужасные политические анекдоты.
– Ой! – закричала я. – Какой кошмар! Как уже поздно!
– Еще не так и поздно, – демонстративно держась за голову, забеспокоилась Леля.
Таким образом она давала мне понять, что бросать больного человека жестоко. Я сделала вид, что не понимаю намека, и взмолилась:
– Нет-нет, дорогая, очень поздно, прошу тебя, прости, но мне пора.
Леля отнеслась к моему заявлению без энтузиазма.
– А как же я? – эгоистично спросила она, снова собираясь плакать. – Эта ночь была сущим кошмаром!
– Ты чего-то боишься?
– Да нет, просто мне одиноко.
Ах, я, оказывается, должна ее развлекать. И своего мужа я должна развлекать, и сына… А кто же будет развлекать меня?
– Выпей снотворное и ложись спать, – строго посоветовала я, закрывая аптечку. – А завтра я тебе позвоню.
Глава 9
Всю ночь я ломала голову над похищением Турянского и, естественно, не выспалась. Рано утром, даже не выпив кофе, бросилась звонить Розе. Очень хотела застать ее дома.