Солнечная дорожка

Я предвкушал унылые расчеты,
рутину цифр, сухие чертежи,
но вскоре ощутил раскованность полета,
крутые интеллекта виражи.

Мне показалась лекция поэмой,
волнующей до глубины души.
И убедительными были теоремы,
и несухими были чертежи.

А он как маг, вводил нас в сказку,
в симфонию волшебных слов.
Мы зачарованно следили за указкой,
за блеском роговых очков.

Впервые, не без изумленья
запомнил автор этих строк
студентов ропот сожаленья,
когда раздался вдруг звонок.

В кабинете

Люблю как нежно золотится
здесь первый робкий летний луч
и все приветливей искрится
горячий шар из темных туч.

Люблю узор замысловатый
на окнах зимнею порой
и свет настольный красноватый
и книги, что всегда со мной.

Могу беседовать я с каждой,
о многом с ними вспоминать.
Уверен, книги могут также
о чем-то думать, молча ждать.

Наверно, лучшие мгновенья
я с ними вместе пережил,
нет слаще мига озаренья,
– я эту истину открыл.

Причудливо все в красном свете,
все ближе слышен шум грозы.
Отсчитывают время в кабинете
мои любимые старинные часы.

Страницы жизни

Мой сын, чем объяснить не знаю,
мне стало сниться детство, мать,
страницы жизни я листаю,
наверно, начал уставать.

Ты знаешь, я не знал усталость,
работал много, на износ,
хотел взамен всего лишь малость
чтоб ты, сынок, счастливым рос.

Жизнь так сложилась,
что жестоко и подло обожгла война.
Отчаянно трудилась мама,
чтоб хлебом накормить меня.

Жизнь без отца по своему учила
терпеть тогда, когда невмоготу.
Я помню мама, сгорбясь, шила,
надеясь легче будет, если подрасту.

Я рос в поселке белорусском,
кругом лесная сторона,
а в ложе берегов песчаных
течет река Березина.

Я этот край считаю лучшим,
благословленным на Земле —
пахучий хлеб, речные кручи
и крики петухов в селе.

Ватага сельских ребятишек,
нехитрых игр азартный пыл.
Очарованье первых книжек,
свет керосинки, что коптил.

За окнами мороз добрячий,
гоняет ветер облака.
Картофель на столе горячий
и жбан парного молока.

А мама у стола хлопочет:
"Ты ешь сынок, изголодался, знать.
Вчера читал ты до глубокой ночи,
ложись сегодня раньше спать."

Ах, мама, ты, конечно, знала,
ведь таял в лампе керосин,
накрывшись старым одеялом,
взапой читает книги сын.