Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

8 марта 1942 года Даган Бараевич был ранен во второй раз, и куда более серьезно, – его танк подорвался в бою на мине. Несмотря на строгий запрет, танк шел в атаку с открытым люком, иначе вряд ли Даган Бараевич смог бы самостоятельно выбраться из горящего танка. Он просто чудом остался жив, получив сильнейшую контузию и ожоги, кроме этого осколки окалины и внутренней брони разворотили левый бок и пробили левое легкое. Он помнил только пронзительный звон в голове, кровь, хлынувшую из ушей, подступившую тошноту, потом в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Шесть месяцев Даган Бараевич скитался по госпиталям, сначала в полевом госпитале, потом в гарнизонном, затем его переправили в глубокий тыл – в Алма-Ату, где он «находился на излечении в ЭГ-1280 с 28 апреля 1942 года по 11 июля 1942 года и признан врачебной комиссией по ст. 9-А гр. 1 „Расписания болезней“ НКО СССР № 184 1940 года негоден с переосвидетельствованием через шесть месяцев» – так говорится в выданной ему справке.

Потянулись долгие унылые месяцы на госпитальной койке. В палатах лежали по 10–12 человек, многие солдаты, обожженные, изуродованные, без руки ног, проходили здесь лечение и реабилитацию.

Бессонными ночами, когда физические страдания не давали уснуть, Даган Бараевич писал стихи. В «Деле…» имеется поэма, написанная им в госпитале, с подстрочным переводом, сделанным для следствия. Многие строфы плохо видны (бумага обветшала, чернила расплылись), но даже сохранившийся текст передает душевное состояние, чувства и основные мысли автора.

Из 700 человек осталось только 40.
Во многих боях участвовал.
Стал как хворостинка, исхудал.
Снаряд тяжелой пушки опять поранил меня.
… < снаряды? > как град сыпались.
В марте 8-го дня меня поранило.
… Будет ли конец этому мучению.
Обо всем этом думаешь, все внутри ноет.
Мои очи наполняются слезою.
Люди, раненные железом,
Стонут, дергаются они.
Их стон разносится по всей комнате…

Перевод поэмы очень плох – никто не старался придать тексту подобие художественной формы.

В июле 1942 года Дагана Бараевича «комиссовали» – он был признан негодным к дальнейшему несению воинской службы и демобилизован из армии как инвалид II группы.

Формально война для него закончилась, но еще долгие годы, вплоть до самой смерти, она не отпускала его, постоянно напоминая о себе. Ранения особенно сказались в пожилом возрасте. Ему поставили диагноз «посттравматическая эпилепсия», все чаще стали случаться припадки, сильно беспокоила израненная рука, к этому добавилось постоянное бронхитное состояние – последствия ранения легкого, мокрота клокотала при дыхании, не было сил, чтобы выкашляться.

Память устает хранить в себе события, которые тяготят человеческую душу, и в житейских заботах Даган Бараевич забывал о том, что ему приходилось на войне стрелять в людей, нарушая при этом буддийские заповеди – не вредить живым существам, не лишать их жизни.