Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Несколько финских семей попали в Кимры. Директорам совхозов и колхозов Кимрского района было предложено взять привезенные в Россию семьи на работу, предоставить им жилье.

Бабушка Ольги и Игоря Каттинен, Нина Петровна Голубева, возглавляла совхоз «Шелковка» – передовое хозяйство с яблоневыми и грушевыми садами, ягодными плантациями, фермами, которое кормило не только Калининскую, но и соседнюю Московскую область. Во время войны все мужское население совхоза ушло на фронт, работники были нужны.

Сохранилась семейная легенда, как, приехав на вокзал в Кимры (станция Савелово), Нина Голубева выбрала четыре семьи, где были мужчины и взрослые дети-помощники. И тут она заметила одну семью, которая осталась на вокзале, – никто не хотел брать мать с тремя маленькими детьми. Это и была семья Каттинен. Нине Петровне стало жаль этих людей, и она взяла их с собой. Не знала еще, что шестилетний мальчик Вальдемар, с трудом говоривший по-русски, станет позже ее зятем.

Все финские семьи добросовестно трудились в совхозе. Их уклад жизни отличался от быта местных жителей своей упорядоченностью, аккуратностью. Прошло время, они ассимилировались, выросли дети, заключались смешанные браки. В наше время практически все члены этих семей (в том числе и потомки, родившиеся после войны) выехали на постоянное место жительства в Финляндию.

Дочь директора совхоза Галя и Вальдемар росли вместе, и впоследствии, когда оба получили образование – поженились и прожили вместе 28 лет. Глава семьи с годами стал забывать финский язык, но в памяти иногда совершенно неожиданно всплывали фразы, предложения, песенки, какие-то стишки.

У Каттинен родились двое детей – Ольга и Игорь, а теперь есть еще и двое внуков – Лия и Никита. Все четверо вошли в состав финского культурного центра и в ансамбль «Сатеенкаари».

И что характерно: все четверо похожи на папу-дедушку – финская «порода» оказалась сильней.

Исследователи ингерманландских традиций отмечают две особенности русских финнов, помогавшие им справляться со всеми невзгодами: вера в лучшее будущее и твердая убежденность в том, что рядом с тобой живут хорошие люди.

И это вопреки всему – вопреки долгой «второсортности», ограничениям по территории проживания, выбору профессии.

«Мои родители после войны, поддавшись уговорам вербовщиков, вместе с несколькими семьями финнов переехали в Карелию на заработки в лесной промышленности, – вспоминает Анатолий Хирвонен. – С первых лет жизни мне пришлось учиться разговаривать на разных языках: дома – на финском, на улице – на эстонском, с соседями – на русском. В Карелии начал знакомиться еще и с карельским. В то время дети финнов и карел должны были обязательно учиться в финской школе, я проучился там полтора года. Затем, когда это требование было отменено, перешел в русскую школу. Повзрослев, начал жалеть об этом. Причиной, по которой я ушел из финской школы, было то, что на нас в то время смотрели как на людей второго сорта. Унижали, придумывали оскорбительные прозвища. Но я ни на кого не в обиде – идеология такая была. Ну а то, что в детские годы стал полиглотом поневоле, потом помогло при изучении английского – в школе, в Петрозаводском университете, где я окончил физмат».

Еще Анатолий Хирвонен вспоминает, как был принят в комсомол: 14-летним мальчишкой в осеннюю слякоть на перекладных за 50 километров ездил в райком (автобусы ходили редко) получать комсомольский билет. Тем, кто не испытал гонений, комплекса «второсортности» в раннем детстве, этого не понять.

Переехав в 60-х годах в Калинин, Анатолий Хирвонен 23 года работал в ЦНИИ-2 Министерства обороны, уволился в запас с должности начальника научно-исследовательской лаборатории, потом пошел работать на ТЭЦ-3. Вместе с женой Майей Хирвонен (она тоже активный член финского центра) вырастили дочь Марину и сына Андрея. Помогают растить двух внучек. Невестка Лариса вместе с сыном Андреем тоже интересуются финским языком, они живут в Санкт-Петербурге и посещают там курсы финского.

«Финский язык довольно сложен, – продолжает рассказ Анатолий Хирвонен. – Например, одно и то же слово в западных районах Финляндии переводится как „соленый“, в восточных – как „несоленый, пресный“. Вот и разберись! Даже в учебниках путаница. Так, в одном учебнике я нашел 35 ошибок».

Несбывшееся желание отца поступить в военное училище исполнил Андрей Кирпу. Он окончил Тульское высшее инженерное училище по специальности АСУ (автоматизированная система управления). Служил в Казахстане, в военно-космических силах, занимался управлением космическими аппаратами. Когда часть расформировали, приехал в Тверь, служил в Академии ПВО. Заочно получил юридическое образование, сейчас работает в управлении судебного департамента Тверской области. Настойчивость и целеустремленность, унаследованную от финских предков, в полной мере реализовала Ольга Кяльвияйнен. В Ташкенте окончила экономический факультет сельскохозяйственного института. Потом семья переехала в Комсомольск-на-Амуре, где она преподавала в институте. В Москве, в пединституте имени Ленина закончила аспирантуру экономического факультета, стала кандидатом экономических наук. В Твери работала в администрации области, курировала образование, затем национальные объединения.

Тогда и родилась идея создать в Твери финский национально-культурный центр. Ольга Семеновна объединила всех, кто интересуется финской культурой и традициями, энергично задавая центру импульс к плодотворной деятельности. Причем активистами центра стали не только люди с финскими корнями, но и русские.

Кроме изучения культуры, задача центра – предоставить возможность изучить финский язык. В этом помогает преподаватель ТвГУ Людмила Громова и те, кто лучше знает язык, – Анатолий Хирвонен и Александр Мухос. Александр, кстати, начинал изучать язык самостоятельно, с помощью учебников и радио. Кроме того, он собрал большой военно-исторический архив по русско-финской и Отечественной войнам.

Так я познакомилась с судьбами финнов, проживавших на территории Лихославльского района, и убедилась, что события того времени действительно стали для людей огромной трагедией. Я собираюсь продолжить свою работу и еще глубже познакомиться с судьбами репрессированных финнов.

Жизнь долго не сменяла гнев на милость…

Кермен Бакаева, Галина Менкеева

Школа № 17, г. Элиста, Республика Калмыкия,

научный руководитель О.Н. Манджиева

Я, Галина Менкеева, начала писать эту исследовательскую работу еще в 10-м классе, а потом к работе подключилась Кермен. Ее помощь была мне необходима, так как в связи с подготовкой к поступлению в вуз я уже не могла участвовать во всех «экспедициях».

А началось все с того, что в 2007 году, расспрашивая родственников, я узнала, что дедушка моей двоюродной сестры Кемы Бакаевой – Даган Бараевич Такаев – отсидел в лагере 10 лет. На мои вопросы, за что же он сидел, все пожимали плечами: «Время было такое». Тогда я укрепилась в решении выяснить причину его осуждения. Ведь 10 лет – это такой большой срок, целых 3650 дней в неволе.

Результаты исследования, занявшего более полутора лет, оказались впечатляющими: мы выяснили, что Даган Бараевич Такаев был поэтом-песенником и написал песню «Котуш», которая по сей день считается народной и за которую его осудили по политической статье 58–10 УК РСФСР (антисоветская агитация).

В наших руках оказалась копия «Уголовного дела № 7550 по обвинению Такаева Дагана Бараевича» из архива Красноярского УФСБ. Это «Дело…» – красноречивый материал эпохи террора, несмотря на то что отдельные страницы плохо откопированы из-за слабых оттисков печатной машинки, а копии записей, сделанных в дневнике Дагана Бараевича, подшитом к «Делу…», едва видны. Были пробелы, стилистические ошибки, кое-где приходилось догадываться по контексту. Многое в «Деле…» было для нас непонятным, многое – ошеломляющим, но, главное, мы работали с настоящими историческими документами шестидесятилетней давности.

Историческая часть нашей работы оказалась головоломкой – отрывочные сведения казались разрозненными кусочками, а цельной картинки, помогающей собрать пазл, у нас не было. Описываемые события до сих пор остаются белым пятном, это своего рода новое «сокровенное сказание»

калмыков. К сожалению, многие исторические документы оказались недоступны, часть их пропала еще в депортацию, например, документация архива Малодербетовского улуса, касающаяся периода раскулачивания и выселения калмыков, другая часть, видимо, еще не рассекречена (архив военкомата Калмыкии), потому что поиск, несмотря на многочисленные запросы, результатов не дал.

Из-за переездов многие документы семейного архива были утеряны, поэтому основу исследования составили воспоминания родственников Дагана Такаева.

Был у нас соблазн написать только о простых и приятных вещах, например, о творчестве Дагана Такаева, и замалчивать более трудные: депортация, репрессии, 58-я статья УК РСФСР. Или не писать о том, что он был целителем. Но мы решили не искажать и не приукрашивать историю жизни нашего героя, а написать все как есть.

Даган Такаев родился на хуторе Батрак Черноярского уезда Астраханской губернии (ныне – Малодербетовский район Калмыкии). Сейчас нет на карте такого населенного пункта, его постигла печальная участь многих сел, исчезнувших с лица земли в результате депортации калмыков.

Он был в семье четвертым ребенком. Мать умерла вскоре после его рождения. В анкетах, подшитых к «Делу № 7550», и в личных документах написано, что он родился в 1921 году. Его дети и родственники знают, что он родился в год Змеи по восточному календарю, а по подсчетам это 1916 год.

Дело в том, что до войны в калмыцкой степи у людей не было паспортов и метрик. В Сибири при постановке депортированных на учет в спецкомендатурах документы заполняли со слов переселенцев. Народ этим воспользовался, и все стали уменьшать свой возраст, скорее всего, чтобы не отправляли на тяжелые работы или на войну. Много позже, когда люди того поколения стали оформляться на пенсию, им пришлось через суд и свидетелей доказывать свой истинный возраст.

Даган Бараевич происходил из рода ламин арен – «десяток» священника. «Десятками» у калмыков называли несколько родственных между собой семей, имеющих общих предков.

Каждый десяток имел легенду о своем происхождении. История древнего субэтноса ламин арен уходила своими корнями к самому началу XVII века. Кто-то в роду был буддийским монахом, учился в тибетской духовной школе. В те далекие времена он добрался в Тибет. От него остались в семье и передаются из поколения в поколение две реликвии: четки и Мирдбурхн – рака со святыми мощами.

Предки Дагана Такаева сумели разбогатеть и владели многочисленными табунами, стадами и отарами – места здесь пастбищные, скотоводческие. У семьи также были сады, поля, маслобойня и небольшая мельница. Чтобы управляться со всем этим, дед, Даван Бара, держал пастухов и работников. За использование батрацкого труда в 1930 году его репрессировали как кулака.

Даван Бара был уже в преклонном возрасте, не знал русского языка и, естественно, пропал где-то в Сибири. К сожалению, имя прадеда по документам никто не помнит, и узнать, где покоится его прах, невозможно. Сын его Така Бараев не был сослан с родителем-кулаком, возможно, его спасло от репрессии то, что он вовремя вступил в колхоз.

Даган Такаевуже смолоду был сильной личностью. Он производил впечатление на окружающих и запоминался людям надолго. Дело в том, что у Дагана еще в детстве проявился дар целительства. Сначала он лечил свою семью, а позже стали приходить соседи и знакомые. И тогда, согласно традиции, его отдали в монастырскую школу, где он изучал тибетский язык, санскрит, буддийскую философию.

Позже он пошел в светскую начальную школу в своем поселке, где обучение велось на калмыцком языке. Дальше продолжить обучение не представлялось возможным, так как нужно было ехать в улусную школу или в Астрахань.

Он был носителем традиции медлгчи, шаманов. Настоящий целитель – это лекарь, костоправ, знаток обрядов и традиций, обладающий множеством знаний. Раньше наш степной народ был в большинстве своем малограмотным, поэтому целитель был всегда в большом почете.

Даган Такаев, как и все, работал в колхозе. Он помогал отцу, был подпаском в гурте – пас колхозных коров. Основу традиционного хозяйства калмыков всегда составляло кочевое скотоводство. Скот круглогодично содержался на пастбище, за ним требовался соответствующий уход и пастьба.

В 1939 году набирали на курсы трактористов молодых людей – из тех, кто знал грамоту. Без сомнения, Даган был одним из самых грамотных людей в хотоне. Так он попал в поселок Зурган. После окончания курсов он стал работать в своем колхозе имени Куйбышева трактористом.

Песня «Котуш», которая считается народной, была написана им в период с 1939 по 1940 год. Героиня этой песни Котуш Шорваева вспоминает, что в это время Даган ездил вместе с другими юношами и девушками по животноводческим стоянкам и полевым бригадам с концертами. Это называлось агитбригадой. Он отлично танцевал, декламировал стихи и пел песни собственного сочинения. Помимо стихотворного дара он обладал и музыкальными способностями.

В Зургане во время учебы на курсах трактористов Даган познакомился с Булгаш – Булгун Очировной Санджиевой, 1921 года рождения. Она умерла вскоре после его осуждения, в 1947 году. Даган осмелился противостоять общепринятому: он, наперекор традициям, посмел полюбить, добился взаимности, более того, добился, чтобы за него засватали Булгун. Брак по любви по тем временам был редким исключением. Тогда еще строго соблюдался калмыцкий обычай, согласно которому только старшие в роду имели право выбирать невесту для молодого человека. Мнение жениха и невесты, как правило, в расчет не брали.

Но пожениться им не пришлось. В апреле 1941 года Дагана Бараевича мобилизовали в РККА – Красную армию. Надо отметить, что на тот момент он практически не знал русского языка.

Война

Полк, где служил Даган Бараевич, с первых недель войны принял участие в оборонительных боях в районе села Койсуг (сейчас оно слилось с городом Батайск Ростовской области). Он воевал в пулеметной роте 526-го отдельного стрелкового батальона в составе 12-й армии Юго-Западного фронта.

Булгун Дагановна, старшая дочь Дагана Бараевича, вспоминает: «В 1965 году мы с отцом поехали в село Садовое, районный центр. Пошли там в магазин. К отцу из толпы кинулся мужчина с распростертыми объятиями и буквально потащил нас к себе домой. Очень был рад, что встретил отца. Хозяин на радостях открыл бутылку водки. Отец не пил, а тот мужчина на радостях выпивал. Я маленькая была, но помню, он сказал: „Если бы не твой отец… Он спас меня на войне“. А что и как, не сказал. И я не спросила после у отца, кто это был, как он его спас…»

В полку было огромное количество убитых. Стояла жара. Погибших хоронили в братских могилах, а тогда – попросту в больших общих ямах. В дневнике Дагана Бараевича есть запись: «Из семисот человек в живых после боя осталось сорок».

30 июля 1941 года Даган Бараевич был ранен в левую руку, разрывная пуля попала прямо в локоть. Его оттащили назад под начавшимся артобстрелом. В полевом госпитале извлекли осколки, но рука не действовала – пуля разорвала нервы. Начались скитания по фронтовым госпиталям. Наконец он попал в специализированный клинический госпиталь в Кисловодске, где проводились операции на нервах. В справке, выданной госпиталем, написано: «Травматическое повреждение левого лучевого и серединного нервов в стадии регенерации после сквозного огнестрельного ранения пулей левого предплечья. Ранение связано с пребыванием на фронте на Юго-Западном направлении». Эту руку врачи все же спасли, но восстановилась она не полностью. Булгун Дагановна рассказывает: «Левая рука у отца была не очень, фронтовое ранение сказывалось. Яйца в корзине несет этой рукой, бывало, рука напряжения не выдерживала – яйца вдребезги».

Дагана Бараевича с не залеченными до конца ранами в начале 1942 года снова отправили на фронт – правая рука здоровая, винтовку может держать, значит, сможет воевать. Красноармейцы, призванные в армию в ходе войны, не имели времени на подготовку, поэтому бывших трактористов направляли в танковые войска. Так Даган Бараевич попал механиком-водителем в танковую дивизию, которую впоследствии назвали гвардейской Кантемировской. Дети Дагана Бараевича вспоминают, что он любил песню «Три танкиста, три веселых друга» и гордился своей службой в Кантемировской дивизии.