1000 притч

– Не спишь? А что ты делаешь?

– Я размышляю о том, – ответил стремянный, – каким образом господь утвердил сушу посреди воды.

– Как бы за своими размышлениями ты не проглядел воров!

– Господин! – обиделся опять мечтательный стремянный. – Вы не должны терзать себя беспокойствами! Будьте покойны – я начеку.

Хозяин уснул, но среди ночи опять проснулся:

– Ну, а теперь что ты делаешь?

– Я размышляю о том, как господь соорудил небосвод без колонн, столбов и подпорок.

– Очень мне не нравится эта твоя задумчивость! Смотри – не доглядишь оком – заплатишь боком!

– Обижаете, господин! Как же воры могут увести лошадь, когда я не сплю!?

– Но, может быть, сон уже сваливает тебя? Давай поспи, а я посижу и покараулю.

– Но спать мне совсем не хочется! – убеждал стремянный.

Хозяин опять уснул. Проснувшись же уже на рассвете, спросил:

– Ну, а теперь, о чем ты думаешь?

– А теперь я думаю о том, как же мог допустить господь, что лошадь все же украли?!

Чужая голова подобна тыкве

Вор сорвал с головы дервиша чалму и убежал. А дервиш отправился на кладбище и расположился там в ожидании.

– Вот чудак! – удивились люди. – Вор побежал вон в тот сад, чего же ты здесь сидишь?

– Рано или поздно смерть обязательно пригонит моего обидчика сюда, на кладбище. Так зачем же мне гоняться за ним, он и сам придет!

– Ты – философ, но и дурак не меньше! – сказали люди.

А дервиш, сочтя этот приговор не совсем справедливым, решил больше ничего не объяснять.

Каков приход – такова и проповедь

Мулла Насреддин поднялся на кафедру и стал проповедовать:

– Да воздадим хвалу создателю, который сотворил небо и землю за шесть месяцев.

– Мулла, – перебил его шепотом один знаток Священного писания, – не месяцев, а дней.

– Я это знаю, – ответил Насреддин, – но вот народ вряд ли поверит.

У всякой пташки свои замашки

Разговорились как-то воробей и курица. Воробей сидел на каменной ограде, а курица прохаживалась внизу.

– Послушай, тебе не надоело все ходить и клевать? – спросил воробей. – Ведь ты летать разучилась!

– Неправда! – обиделась курица. Она изо всех сил замахала крыльями и взгромоздилась на ограду. – А теперь ты скажи, не надоело тебе все летать и прыгать? Живи в курятнике. Хозяйка будет подсыпать зерно в твою кормушку – клюй, не зная забот, пока не разъешься в курицу. Правда, из тебя могут сварить суп, но ведь это бывает не чаще, чем раз в жизни. Можно и потерпеть!

Тут подул сильный ветер. Курица, как ни держалась за ограду, все-таки слетела вниз. А воробей расправил крылышки, полетел вокруг да и снова сел на ограду.

– Теперь видишь, – сказал он, – ты большая и сильная, но надеешься в жизни только на кормушку, а я надеюсь только на свои крылья и в жизни сам себе опора.

Все относительно

Один человек спросил своего приятеля:

– Что у тебя на ужин?

– Ровно ничего.

– Это еще неплохо, приятель! А могло бы быть и хуже. Вот у меня тоже нет ничего, но зато есть гость.

Друзья

Один человек навестил своего друга, но, не застав его дома, написал на двери: «Осел». На другой день они встретились.

– Я вчера заходил, но не застал тебя дома, – сказал первый.

– Я так и подумал, – ответил его друг, – ведь ты на двери оставил свою подпись.

Все дело в ритме

Однажды учитель Муришу был в большом городе и, когда вернулся, не смог сдержать ликования: «О, я переполнен радостью, я переполнен! Это было так замечательно!»

Тогда его ученик подумал: «Там был восторг, там была радость! Я должен пойти и посмотреть, смогу ли я найти их».

Он пошел через весь город, вернулся и сказал:

– Как ужасен мир! Все готовы перегрызть друг другу горло; вот что я видел. И я не чувствую ничего, кроме подавленности, злости и тоски.

– Да, – сказал Учитель. – Ты прав.

– Но объясни мне, – негодовал ученик, – почему ты так восторгался, после того как вернулся, а я разрываюсь на части?

– Просто ты шел не в том ритме, в котором шел через город я, – сказал Муришу.

Морковная начинка

Мулла Насреддин встретил своего приятеля. У того в подоле было двадцать яиц.