1000 притч

– Все правильно. Точно так же и мы хотим, чтобы у нашего крыльца росли душистые орхидеи, а не какой-нибудь чертополох.

Глава 2

Курица-петешественница

Вдоль всего плетня, окружавшего птичий двор, расселись ласточки, беспокойно щебеча друг с другом, говоря о многом, но думая только о лете и юге, потому что осень стояла уже на пороге: ожидался северный ветер.

Однажды они улетели, и все заговорили о ласточках и о юге. «Пожалуй, на следующий год я сама слетаю на юг», – сказала курица. И вот минул год, ласточки вернулись, снова расселись на плетне, а весь птичник обсуждал предстоящее отбытие курицы.

Ранним утром подул северный ветер, ласточки разом взлетели и, паря в небе, почувствовали, как ветер наполнил их крылья. К ним прилила сила, странное древнее знание и нечто большее, чем человеческая вера. Высоко взлетев, они оставили дым наших городов.

– Ветер, пожалуй, подходящий, – сказала курица, распрямила крылья и выбежала из птичника. Она выбежала на дорогу, сбежала вниз с насыпи и попала в сад.

К вечеру, тяжело задыхаясь, она вернулась обратно и рассказала обитателям птичника, как летала на юг до самого шоссе и видела величайший в мире поток машин, мчащихся мимо. Она побывала и в саду, где цвели розы, прекрасные розы, и даже встретила садовника.

– Потрясающе! – воскликнул весь птичий двор. – И как живописно рассказано!

Прошла зима, и опять вернулись ласточки. Но птичий двор ни за что не хотел согласиться, что на юге – море. «Послушайте нашу курицу!» – говорили они.

Курица теперь стала знатоком. Она-то знала, как там на юге; хотя даже и из городка не ушла – просто перебежала через дорогу.

На кого ты работаешь?

В Ропшице, городе, где жил раввин Нафтали, у богатых людей, чьи дома стояли на окраине города, был обычай нанимать ночного сторожа. Поздно вечером, когда Нафтали бродил по опушке леса, он повстречал одного такого сторожа, прохаживающегося взад и вперед.

– На кого ты работаешь? – спросил раввин.

Сторож ответил и, в свою очередь, спросил:

– А ты на кого работаешь?

Эти слова поразили раввина, как молния.

– Я еще ни на кого не работаю, – смущенно ответил он. Затем раввин долго прохаживался рядом со сторожем и наконец спросил:

– Не поступишь ли ко мне на службу?

– Охотно! Но что мне надо будет делать?

– Напоминать мне, – сказал раввин Хаим.

Все ясно

У придворного шута родился ребенок.

– Кто у тебя родился? – спросил его султан.

– Да кто может родиться у бедняка? Дочь или сын.

– А что, разве у богатых бывает иначе? – удивился султан.

– А что, разве не знаешь? От богатых рождаются насильники, грешники, тираны, мерзавцы, негодяи, олухи…

– Довольно! – перебил его султан. – Все ясно.

Приступ тщеславия

Как-то жена Дахо заглянула в комнату и видит: супруг ее стоит в почтительной позе, прижав руку к груди. Решив, что в комнате есть посторонний, жена Дахо смутилась и поспешно прикрыла лицо чадрой. Однако оглядевшись, она увидела, что кроме Дахо, в комнате никого нет.

– Дахо, – прошептала она, – почему ты так странно стоишь? Разве тут кто есть?

– Да, есть один человек, – ответил Дахо.

– Кто же это?

– Это я, – сказал Дахо.

– Так зачем же ты прижал руки к груди? – изумилась жена.

– Слушай, женщина, а я что – не человек?! – разозлился Дахо. Разве только другие – люди! Что я, сам себе не могу оказать почет?!

Двадцать девять причин

– Кальян вреден или полезен? – спросили как-то у Дахо.

– Вреден по двадцати девяти причинам, – ответил Дахо.

– Что это за причины?

– Вреден, вреден, вреден, двадцать девять раз вреден – и все!

Не мешай мне работать!

Однажды Цзы-гун встретился со стариком садоводом. Последний работал в это время в своем саду: черпал воду для полива из колодца и носил ее в горшке. Цзы-гун посоветовал садовнику воспользоваться водочерпалкой. Тот ответил:

– Я слышал от своего учителя, что тот, кто пользуется механизмами, будет все делать механически. А тот, кто действует механически, будет иметь механическое сердце. Если же в груди будет механическое сердце, тогда будет утрачена первозданная чистота. А когда утрачена первозданная чистота, жизненный путь не будет покоен…

Ты из тех, кто торгует славой в мире. Неужто ты забыл о своем духе и презрел свое тело? Ты не умеешь управлять самим собой – где уж наводить тебе порядок в мире! Уходи и не мешай мне работать!

Нет смекалки – нет и спасения

Богатый всадник в сопровождении только одного стремянного приехал вечером в некий город, славившийся ловкими конокрадами, и поэтому очень боялся за свою лошадь. Располагаясь на ночлег в караван-сарае, странник сказал стремянному:

– Ты всю ночь должен бодроствовать, присматривать за лошадью, но и я тоже не буду спать, потому что, как знать, ты вдруг все-таки уснешь, и ее уведут, мою красавицу!

– Господин, – обиделся стремянный (а был он человек богобоязненный), – как вы можете так говорить? Я не могу допустить, чтобы мой хозяин не спал всю ночь! Я не сомкну глаз ни на миг, будьте покойны!

Что ж, хозяин уснул ненадолго. Проснувшись же среди ночи, он спросил стремянного: