Круглый год с литературой. Квартал четвёртый

Уополл добился принятия закона о театральной цензуре 1737 года, который запретил сатиры на политические темы. В связи с этим Филдинг оставил театр, поступил учиться на адвоката и стал им в 1740 году.

Но писательство не забросил. Напечатал трагедию трагедий «Мальчик-с-пальчик», которая имела хороший тираж. Писал под псевдонимом «Капитан Геркулес уксус» статьи для периодических изданий тори – сатирические статьи, в которых выражал свои либеральные и антиякобинские взгляды.

В это время в Англии большим успехом пользовались романы Самюэла Ричардсона (помните, это был один из любимых писателей княжны Алины из пушкинского «Евгения Онегина»?). Филдинг относился к Ричардсону насмешливо, о чём говорит его роман «Шамела», выпущенный в 1741 году анонимно и представляющий собой пародию на роман Ричардсона «Памела».

Филдинг попробовал продолжить «Шамелу», написал роман «Джозеф Эндрюс» (1742) о брате Шамелы Джозефе. Но, как считают специалисты, отошёл в этой книге от жанра пародии, заложив основы собственного стиля.

Считается ещё, что до «Шамелы» и «Джозефа Эндрюса» Филдинг начал писать роман «История жизни покойного Джонатана Уайлда Великого», который опубликовал в 1743 году. В нём просматривается сатира на Канцлера казначейства Уополла. Во всяком случае сходство между Уополлом и разбойником, главарём банды Джонатана Уайлда несомненно. Так же, как несомненно сходство банды Уайлда с бандой Уополла – партией вигов, не названной, но легко обнаруживающей себя. Её главарь «Великий Человек» (так пресса называла Уополла) достигнет своего «величия», когда будет повешен за свои преступления.

Филдинг не забрасывает юридической карьеры. В 1745 году он назначен Главным судьёй Лондона. Вместе со своим младшим братом слепым от рождения Джоном он в 1749 году помог организовать подразделение ищеек с Боу-стрит, которое считается первым полицейским подразделением Лондона. Их с братом называют лучшими судьями Лондона в XVIII веке, много сделавшими для улучшения судебной системы и условий содержания заключённых. Да, не только Филдинг, но и слепой Джон, отличавшийся умением распознавать преступников по их голосам, совершенствовал судебную систему, когда сменил на посту Главного судьи Лондона своего брата, который занялся журналистикой и критикой собратьев-писателей.

К этому времени Филдинг уже опубликовал своё главное произведение «История Тома Джойса, найдёныша» (1749). Этот плутовской роман о герое, который достиг успеха благодаря своей неистребимой оптимистической вере в человеческое достоинство. Роман был подлинной новинкой для читателя, не привыкшего к авторской непредвзятости и к авторскому нежеланию маскировать собственные намерения. Вот, к примеру, одно из обращений Филдинга к читателю романа:

«…древние писатели имели большое преимущество перед нами. Мифология, в сказания которой народ веровал куда больше, чем верует теперь в догматы какой угодно религии, всегда давала им возможность выручить любимого героя. Боги всегда находились под рукой писателя, готовые исполнить малейшее его желание, и чем необыкновеннее была его выдумка, тем больше пленяла и восхищала она доверчивого читателя. Тогдашним писателям легче было перенести героя из страны в страну и даже переправить на тот свет и обратно, чем нынешним освободить его из тюрьмы.

Такую же помощь арабы и персы, сочиняя свои сказки, получали от гениев и фей, вера в которых у них зиждется на авторитете самого Корана. Но мы не располагаем подобными средствами. Нам приходится держаться естественных объяснений. Попробуем же сделать что можно для бедняги Джонса, не прибегая к помощи чудесного, хотя, надо сознаться, некий голос и шепчет мне на ухо, что он ещё не изведал самого худшего и что ужаснейшее известие еще ждёт его на нераскрытых листках книги судеб».

Разумеется, Филдинг нашёл, что можно сделать для своего героя, «не прибегая к помощи чудесного». Но сам по себе декларируемый писателем художественный приём приближал литературу к реализму.

Конечно, до него ещё было далеко, речь идёт о ростках, которые только-только пробивались на литературных страницах. Заколосились же они гораздо позже смерти Филдинга, случившейся 8 октября 1754 года. Писатель прожил 47 лет: родился 22 апреля 1707-го.

9 ОКТЯБРЯ

Михаил Алексеевич Варфоломеев (родился 9 октября 1947 года) описал свою жизнь в автобиографической повести «Круги». Он сменил много профессий: бурильщик, скотник, бетонщик, рабочий сцены, актёр, художественный руководитель театра в своём родном городе Черемхово Иркутской области. Первый рассказ опубликовал в газете в 1965 году.

Он был очень плодовитым драматургом. Написал более 60 пьес. Благодаря первой своей пьесе «Полынь – трава горькая» (1975), признанной на конкурсе лучшей пьесой о Великой Отечественной войне, стал известен. Его пьесы шли и, кажется, идут во многих театрах страны. Их ставили и за рубежом.

Более десятка фильмов сняты по его сценариям. Среди них «Полынь – трава горькая», «Бесы», «Миленький ты мой».

Плодовитый писатель написал около двухсот рассказов, десять повестей, романы «За стеклом» и «Без берегов». Печатался в основном в журнале «Москва», совпадая с православно-патриотической позицией этого журнала.

Был лауреатом премии имени Бунина за лучший рассказ, лауреатом всероссийского конкурса драматургов за пьесу «Поросёнок Кнок».

Мне он представляется подражателем своих именитых земляков Вампилова и Распутина.

Умер рано 26 мая 2001-го на 54-м году жизни.

В 2012 году в Черемхове ему установлен памятник.

* * *

Илья Янкелевич Габай (родился 9 октября 1935 года) свою правозащитную деятельность начал с первого же митинга брежневской поры на Пушкинской площади 1965 года. 21 января 1967 года участвовал в демонстрации, протестовавшей против ареста Ю. Галанскова, В. Лашковой, А. Добровольского. Через пять дней был арестован, заключён в Лефортовскую камеру, но через четыре месяца был отпущен «за отсутствием состава преступления». Вот какое было тогда время!

Но оно ужесточалось на глазах.

Габай стал активным правозащитником. Особенно много сделал для реабилитации крымско-татарского народа. Помогал Зампире Асановой, Ролану Кадыеву, Мустафе Джемилеву подготавливать документы, выступал в «Хронике текущих событий», работал над выпуском этого периодического издания самиздата.

В мае 1969 года по обвинению в клевете на советский строй был отправлен на следствие в Ташкент. Там был приговорён к 3 годам заключения. Отбывал наказание в лагере Кемеровской области, где написал поэму «Выбранные места».

В марте 1972 года его перевели в Москву для дачи показаний по делу о «Хронике текущих событий». В мае был освобожден.

Но с арестом П. Якира и В. Красина, давших показания против Габая и выступивших с покаянием по телевидению, над Габаем нависла новая угроза заключения. 20 октября 1972 года Илья Янкелевич выбросился с балкона одиннадцатого этажа. Некролог был опубликован в «Хронике текущих событий».

Его стихи опубликованы в книгах, вышедших в 90-е годы.

Эмигрировавшая на Запад вдова Габая Галина Габай-Фикен издала в Бостоне в 2011 году объёмный сборник «Горстка книг да дружества…», вобравший в себя всё творчество Ильи Габая.

А поэтом Габай был самобытным. Вот его стихотворение «Юдифь», написанное в 1963 году:

Изменами измены породив, плывут века
Но что Азефы? Хуже и памятней донос жены на мужа, поклёп сестры на брата, жесткий гриф безумной лжи, тупого простодушья. А ты у колыбели их, Юдифь!
Но что же натворила ты, Юдифь! Земля и небо, лебеди и гуси поют один, назойливый мотив: «Зачем ты это сделала, Юдифь?»
Зачем ты это сделала, Юдифь? Из злобы? Из коварства? Для идеи? Или для счастья робких иудеев, которые ликуют, не простив тебе своей трусливости, Юдифь?
Зачем ты это сделала, Юдифь? Чтобы оставить борозду в преданьях? Или чтоб стать праматерью предательств, воительною кровью напоив свою гордыню бабью, Иудифь?!
Зачем ты это сделала, Юдифь? По зову мод рядились наши жёны в доспехи непрощенья, в клики Жанны, зачем они родились, позабыв: они пришли в сей мир любить, Юдифь!
Зачем ты это сделала, Юдифь? Ведь если ты оглянешься, наверно, увидишь, как по трупам Олофернов толпа уродиц жадно лезет в миф, а ты была красавицей, Юдифь!..
Зачем ты это сделала, Юдифь? На мрачный подвиг от докуки зарясь? А может, восхищение и зависть в нас, неспособных к подвигам, вселив, ты нас звала к оружию, Юдифь?
Но мы не можем. Мы больны.

* * *

Мне понравилась «Повесть о рядовом Смородине, сержанте Власенко и о себе» Бориса Николаевича Никольского, которую опубликовал журнал «Юность» в 1962 году.

О своей биографии он написал сам:

«Я родился 9 октября 1931 года в Ленинграде. Во время войны был эвакуирован в Среднюю Азию, в августе 1944 года вернулся в Ленинград. В 1949 году окончил школу с золотой медалью и поступил в московский Литературный институт имени А.М. Горького. После окончания института в 1954 году был направлен на работу в молодёжную газету в г. Калинин (Тверь). В том же году в декабре был призван в армию, служил в Забайкальском военном округе рядовым солдатом, сержантом.

В конце 1956 года был уволен в запас и вернулся в Ленинград. Работал в журнале «Костёр», затем в «Авроре», избирался и работал секретарём правления Ленинградской писательской организации. С декабря 1984 года работаю главным редактором журнала «Нева».

Свой первый рассказ опубликовал ещё школьником в газете «Ленинские искры». Однако началом профессиональной литературной работы считаю 1962 год, когда в журнале «Юность» была напечатана моя «Повесть о рядовом Смородине, сержанте Власенко и о себе». В 1963–1964 гг. вышли мои первые книги – «Полоса препятствий» в издательстве «Детская литература» и «Триста дней ожидания» в «Молодой гвардии». С тех пор мною написано и выпущено более 20 книг.

В конце шестидесятых я начал работать над циклом небольших книжек для детей, посвящённых армии, таких, как «Кто охраняет небо», «Как прыгал с парашютом», «Что умеют танкисты», «Как живёт аэродром» и т. д. Впоследствии эти книжки выходили уже под одной обложкой под названиями «Солдатская школа» и «Армейская азбука». Именно эти книги вызвали огромную читательскую почту. Кроме того, для детей мною были написаны «Весёлые солдатские истории», «Приключения рядового Башмакова», «Три пишем, два – в уме» и другие.

Одновременно я работал над книгами, адресованными взрослому читателю. Так, у меня вышли сборники повестей «Баллада о далёком гарнизоне» (Лениздат, 1968 г.), «Рапорт» (Л. СП. 1978 г.), романы «Жду и надеюсь» (Лениздат, 1976 г.), «Белые шары, чёрные шары…» (Лениздат, 1980 г.), «Формула памяти» (Л. СП. 1982 г.), «Воскрешение из мёртвых» (Л. СП. 1990 г.), книга фантастики «Бунт» (Лениздат, 1987 г.) и другие.

В 1989 году я был избран народным депутатом СССР, до конца 1991 года работал в Верховном Совете СССР в качестве заместителя Председателя Комитета по вопросам гласности, принимал самое активное участие в подготовке первого Закона о печати.

Награждён двумя орденами: «Знак почета» и «Дружбы народов».

Я писал в журнале «Детская литература» о какой-то из книг Никольского. За неимением журнала, не помню, в каком году это было, и о каком произведении я писал. Но помню, что отзывался о произведении писателя на армейскую тему.

Впрочем, как понятно из его автобиографии, армейская тема была ведущей в творчестве Никольского.

После перестройки у себя в «Неве» он напечатал несколько интересных эпизодов о своей жизни.

Вот он вспоминает, как наконец-то цензура разрешила «Неве» напечатать солженицынский «Март семнадцатого» и как он, главный редактор, держит в руках сигнальный экземпляр номера с текстом Солженицына:

«Как обычно, я принялся листать номер – почти весь его объём занимал «Март Семнадцатого». И вдруг… У меня похолодели руки. Что такое?! Ещё не веря своим глазам, я снова принялся пролистывать номер. Так… так… «Март Семнадцатого»… «Март Семнадцатого»… И вдруг на очередном развороте публикация Солженицына неожиданно обрывается, и справа я читаю: «Хрен вы его найдёте», Олег Тарутин, фантастический рассказ… Дальше идут несколько страниц рассказа, а затем как ни в чем не бывало вновь продолжается «Март Семнадцатого»…