Девочка по имени Ривер (сборник)

Девочка по имени Ривер (сборник)
Галина Марковна Артемьева

Будьте счастливы #3
В новом сборнике рассказов Галины Артемьевой причудливо сплетаются судьбы пяти женщин разных возрастов. Вот подросток Алька с ее первыми трагическими влюбленностями и страданиями. Вот умудренная годами бабушка, потерявшая мужа и стойко переживающая женское одиночество. Вот ищущая надежных отношений Варя, которой постоянно не везет с мужьями, и ее лучшая подруга Маруся, счастливая в браке, но с тревогой размышляющая о перспективе отношений… Героини Артемьевой верят в любовь как в главную силу жизни, но такова ли она на самом деле?

Галина Артемьева

Девочка по имени Ривер

У стен есть уши, у тьмы – глаза, у страдания – время, у любви – бесконечность…

Под звездами

– А у кого-нибудь бывает такое: вот ты одна в темноте, и кажется, что за тобой кто-то стоит и дышит в спину?

Совершенно закономерный вопрос, если сидишь у костра, из-за яркого огня которого летняя ночная мгла кажется особенно плотной и наполненной тайной, чужой жизнью.

Маруся оглядела любимые лица людей, улыбавшихся ей сквозь языки пламени. Рядом с ней сидела бабушка, милая, дорогая, – друг, все понимающий. Справа от бабушки примостилась на чурбачке младшая Марусина сестра Маринка, появившаяся на свет на шестнадцать с половиной лет позже Маруси и, справедливо говоря, благодаря исключительному Марусиному терпению. Четырнадцатилетняя Марусина дочка Аля, стройностью и тревожной робостью подобная олененку, смотрела прямо в глаза матери, ожидая ответа на прозвучавший вопрос. Варя, главная и самая давняя подруга Маруси, молча кивнула, явно не собираясь отвечать первой.

Маруся словно со стороны взглянула на собравшуюся у костра компанию. Пять женщин разных возрастов.

«Надо же, – подумала она, – только женщины собрались. Странно. Одни женщины. Что-то в этом грустное, ненадежное. Такая ясная ночь. Поднимаешь голову вверх, к небу, и встречаешься глазами с мириадами звезд. Все эти тысячи тысяч светил и планет обещают тебе вечную любовь и надежду на счастье. Голова кружится от этого звездного гула, и поневоле ждешь объятий любимого человека или хотя бы нежного его прикосновения. В такие моменты веришь в гармонию жизни и ее справедливость. Почему же вместо блаженного наслаждения редким покоем возникает беспокойство и ощущение, что во тьме за твоей спиной притаился кто-то страшный?»

– Марусь, у меня все школьные годы такое было, и не в темноте, а при свете дня, – послышался добрый Варин голос. – У меня даже игра особая возникла: поднимаюсь в подъезде по лестнице и чувствую ЭТО САМОЕ за спиной. Я – хоп: оборачиваюсь. Конечно же, совершенно неожиданно для ЭТОГО. И, ясное дело, никого и ничего не обнаруживаю. Но я-то уверена: за мной никого нет не потому, что ЭТОГО не существует. Просто ОНО теперь впереди. ОНО всегда оказывалось быстрее меня. В общем, бежала я домой через три ступеньки, чтобы поскорее избавиться от этой жуткой жути. За школьные годы личный рекорд поставила по скорости бега вверх по лестнице.

Маруся поежилась. Она хорошо знала, что у Вари с лестницей собственного подъезда связаны по-настоящему трагические воспоминания. Столько лет прошло, а тот ужас не забыть.

– А у меня днем ничего такого не возникало, – бодро заявила она, чтобы отвлечь подругу от ее печалей. – Только вот так: ночью, на даче. И кажется: из кустов – ОНО выглядывает.

Последние слова Маруся произнесла с подвыванием.

– Да ну! Чего вы все выдумываете! – презрительно фыркнула сестрица Мариша. – Никогда и ничего я такого не чувствовала. Реальных людей надо бояться, живодеров, а не это самое ваше ОНО.

– А я тебе скажу, почему ты ничего такого не испытывала, – слегка обиделась Маруся. – Это потому, сестричка, что за твоей спиной всегда были мы! В частности, я. Ты когда-нибудь одна в школу – из школы ходила? Не было такого!

– Было! В старших классах! – запротестовала Маришка.

– Ха! В старших! В старших уже не то! – по-девчоночьи хмыкнула Маруся. – У тебя к тому времени выработалась полная уверенность в надежности собственного тыла.

– Эй! Ты спросила – я ответила! – возразила сестра.

– Мариша права, – вздохнула бабушка. – Бояться надо не самой тьмы и не своих фантазий, а людей. Такие темные люди иной раз встречаются, что и днем от них шарахаешься, как от пропасти.

– Хорошо, если шарахаешься, а иногда так и тянет к ним, как мотылька на огонь, – назидательно произнесла Маруся, пристально глядя на дочь.

В последнее время она особенно остро чувствовала беззащитность своего ребенка перед жизнью: девочка выглядела уже вполне взрослой, оставаясь при этом доверчивой, по-детски открытой глупышкой. Маруся помнила свои юношеские приключения и с ужасом понимала, что от многого она свою дочь не убережет. Да что там – от многого! Ни от чего не убережет. Каждый живет свою жизнь сам. В этом и заключается главная жестокость и главное приключение человеческого существования.

– А я еще вот о чем недавно думала, – продолжила Маруся. – Вот говорят: страх – удел неверующих. Верующий человек полностью полагается на Бога, потому и страха не знает. Ну хорошо. Вот ты верующий, допустим. Идешь себе, страха не ведаешь. А за тобой крадется неверующий с ружьем или с каменюкой. Всегда ли Бог сбережет?

– Это практически тот же самый вопрос, как «всегда ли добро побеждает зло», – задумалась Варя. – И знаешь, на моей памяти – практически всегда. Только добру порой очень много времени требуется, чтобы победить. Потому и возникает ложное ощущение торжества зла. Мы же нетерпеливы. Нам сразу и все подавай. Являй чудо, и все тут. Кстати. Верующие разве не боятся? Они боятся Бога. Разве не так?

– А что такое – Бога бояться? – спросила бабушка. – Это жить по Его законам. Всего-навсего. Не отступать. И будь что будет. Все принимать. Положено, чтобы тебе удар в спину нанесли, – это все равно случится. Но почему? Может, сила молитвы твоей была невелика? Или вера слаба? Вон, Серафим Саровский лютого медведя укротил верой и безбоязненностью.

– Эх, – вздохнула Варя, – вот это «будь что будет» – самое страшное и есть. Никогда заранее не знаешь, что будет. Ведь приключиться может очень даже страшное. И совсем неожиданно. Можно ли быть готовым? Ко всему ведь не подготовишься. Человек слаб…

Маруся подумала: вот посмотрел бы на них кто-то совсем чужой, запросто мог бы подумать, что они колдуют тут, у костра. Их же пять! Пентакль! Пятиконечная звезда – заветный символ ведьмовства. У колдунов пентаграмма – символ позитивной силы и защиты. Пятиконечная звезда – амулет чародеев. Она защищает их от нападений демонов и духов, к тому же позволяет им общаться с демонами и даже повелевать ими.

Маруся еще девчонкой, когда в стране шли повальные разоблачения коммунистических идеалов, вычитала занимательные факты, связанные с любовью большевиков к пятиконечным звездам. Кто-то даже сделал открытие: руководство страны, все поголовно, увлекалось сатанизмом. И вовлекало все население в поклонение духу зла. Отсюда и октябрятские звездочки. Чтоб с детства приобщались, незаметно для себя.

Вторым открытием для Маруси был факт, что обвинение коммуняк в сатанизме – чистейшей воды клевета. Сатанисты считают своим главным амулетом перевернутую звезду, тогда как все советские звезды, включая кремлевские, были звездами с одной верхней точкой. Однако мысль о том, что магия и колдовские обряды серьезно изучались строителями новой идеологии и применялись ими на практике, казалась бесспорной. Кто, как не демоны, были в подчинении у строителей новой жизни, истреблявших миллионы людей «именем народа»? Древние колдуны использовали для своих обрядов круглые диски из глины, воска, меди или серебра, на которых выдавливалась пентаграмма. А сколько таких невинных значков – «звездочка в кружочке» – носили на груди ни о чем не подозревающие советские человеки?

Ну какие из них, собравшихся у костра, ведьмы? Хотя – каждая женщина обладает колдовской силой, в каждой таится возможность созидания и мощь разрушения. И вся эта сила дается ради продолжения рода, ради обретения спутника. Так ли? И почему тогда они одни сидят в такую чудесную ночь под звездным небом?

Бабушка, словно услышав Марусины мысли, заговорила задумчиво:

– Смотрю я на нас со стороны и думаю: как же так? Почему мы здесь одни? Словно в нашей семье мужчины не водятся. И мы даже привыкли без них обходиться.

– Ба, ты как всегда! Я только подумала, а ты уже говоришь, – восхитилась Маруся.

– А о чем еще думать? Где они, далекие наши?

– Вернутся, вернутся, съедутся скоро, сама еще будешь не рада шуму и хлопотам, – засмеялась Маринка.

– Ну-ка, давайте подсчитаем, сколько их и сколько нас, – не сдавалась бабуля.

Итак. Бабуля давным-давно одна. Дедушка ушел слишком рано, в расцвете сил, в пятьдесят шесть лет. Марусе было тогда четырнадцать, как Альке сейчас. Дедушка именно ушел. Ложился спать, позвонил сыну, поговорил, подозвал внучку, пообещал, что в субботу пойдут на лыжах кататься, а утром его уже не было. Во сне остановилось сердце. Почему так? Исследовательский институт, которым он руководил, расформировывали, а по факту разрушали, действуя подло, никчемно. Он боролся, отстаивал и – ушел. Не сдался. Видимо, высшие силы решили, что дальше крест будет ему не по силам. Так и осталась бабушка одна. Полная еще жизненных сил, интереса к окружающему. Маруся хорошо помнила ее молодой. Она привыкла, что все ее детство бабушку принимали за ее маму, а потом удивлялись: «Когда это вы успели?»

Удивляло Марусю то, что дедушка ушел, а бабуля так с ним и осталась. За ней пытались ухаживать, делали предложения, но она неизменно отказывалась: «Как же я потом с Мишенькой встречусь?» Она твердо верила, что встреча им еще предстоит, и жила так, словно ей придется перед ним отчитаться о годах, проведенных в разлуке.

После ухода дедушки главным мужчиной в семье стал Марусин папа. Потом Маруся вышла замуж, родила дочь, четыре года спустя появился у них еще один мужчина, сын Андрейка. Вот и все пока их мужчины. Правда, есть еще Маринкин жених. Все у них давно решено. Наверняка. Потому что подобрались – два сапога пара.

– Мариш, слушай, а правда – где Федя? – вдруг запоздало удивилась старшая сестра.

Она так была обрадована неожиданному Вариному приезду и так увлечена их разговорами, что упустила из виду отсутствие Феди. Видимо, слишком привыкла к тому, что он есть.

С десятого класса Маришкиной школы объявился у нее Федя, нескладный, высоченный, тощий. На первый взгляд, ничего общего с ладной красавицей Маришкой. Но родство душ не предусматривает внешнего сходства. Главное в другом. Сдружились они в один миг, хотя учились в параллельных классах все годы, видели друг друга каждый день и – не замечали, пока не настал особый момент.

Маришка в тот день возвращалась домой из школы и в проходном дворе соседнего дома заметила страшное: на протоптанной дорожке между домами лежал мертвый голубь с глубокой кровавой раной в груди. Кто его знает, что с ним случалось? Может, кошка дворовая на него напала? О том, что в смерти птицы может быть виноват человек, даже думать было невыносимо.

Однако девочку поразил не только вид безжизненного существа. Рядом с бездыханным растерзанным тельцем стоял другой голубь. Живой. Он стоял, не двигаясь, глядя в одну точку. Он не сделал ни шажка и не отвел взгляда даже тогда, когда Маришка подошла совсем близко. Живой голубь словно окаменел в своем горе. Ему явно было безразлично, что с ним самим произойдет. Девочка читала о такой птичьей верности, но никогда в реальности не сталкивалась с проявлением горя живого существа. Она испугалась за птицу.

– Кыш, – сказала она тихо, почти шепотом. – Улетай отсюда. Тебя могут убить. Улетай.

Голубь глядел куда-то вдаль и не реагировал на ее предупреждение.

– Он не уйдет, – услышала она за спиной мальчишеский голос. – Так и будет стоять рядом с подругой. Долго-долго. Может, и его прибьют. Только ему все равно. Он сам жить не хочет.

Она вздрогнула, оглянулась и увидела Федины глаза. Прежде всего – глаза! В них стояли слезы. Он протянул руку и вытер слезу на ее щеке. А она и не заметила, что плачет.