Особое мнение

Особое мнение
Филип Киндред Дик

Fanzon. Филип К. Дик. Коллекция рассказов
Филип К. Дик – классик научной фантастики, автор-новатор, который добавил жанру новое психоделическое измерение. Третий том полного собрания рассказов позволит продолжить знакомство с произведениями писателя, названного «американским Борхесом», «калифорнийским пророком», человеком, «расколовшим реальность», и окончательно перестать смотреть на мир сквозь тусклое стекло.

Часть произведений сопровождаются авторскими комментариями.

Специально для этого издания выполнен новый перевод.

«Загляните в разум гения… Этот сборник рассказов великолепен, заставляет думать, забавен и, если честно, даже немного пугает»…

«Дик с легкостью и спокойствием написал серьезную фантастику в популярной форме, и я не знаю, что может быть еще большей похвалой»…

«Ни один другой писатель этого поколения не обладает такой мощной интеллектуальной силой. Она отпечатается не только в ваших воспоминаниях, но и в вашем воображении»…

«Прекрасная дань уважения великому писателю-философу, который считал научную фантастику идеальной формой выражения своих идей»…

– Goodreads

Филип К. Дик

Особое мнение

© Д. Старков, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Выползки

Он строил – и чем больше строил, тем больше радости приносило ему строительство. Жаркое солнце пекло с высоты, над землей вольно резвились летние ветры, а он трудился и радовался труду всей душой – а когда материал подошел к концу, сделал паузу, перевел дух. Сооружение вышло не таким уж большим – скорее пробным, чем настоящим, и в глубине души он это вполне сознавал, но тем не менее откровенно гордился собой, трепетал от восторга. Вполне довольный, он вполз внутрь и свернулся клубком.

Сквозь прореху в кровле посыпались вниз крупицы земли. Пришлось, выпустив толику клейкой жидкости, заделать брешь, укрепить слабину. Как свежо, как прохладно внутри… в воздухе, можно сказать, ни пылинки! Поразмыслив, он еще раз обогнул жилище по кругу, оставив на стенах последний слой быстро сохнущей клейкой слизи. Так, не упущено ли что? А то в сон уже клонит: еще немного, и он уснет.

Да, кстати! Вспомнив о дреме, он вытянулся вдоль открытого входного туннеля так, чтобы часть тела оказалась снаружи. Пусть эта часть бдит, смотрит и слушает, что творится вокруг, а остальное тем временем мирно, спокойно спит в свое удовольствие. Опасаться особенно нечего: издали его жилище кажется всего-навсего невысоким холмиком темной глины. Никто ничего не заметит, никто не догадается, что здесь, внутри.

А если кто и обратит внимание – что ж, с такими он разберется. Возможности есть.

Фермер ударил по тормозам. Видавший виды «фордовский» грузовичок с визгом, скрежетом остановился, и водитель, выругавшись, сдал на пяток ярдов назад.

– Вот один. Соскакивай, погляди, только машин берегись: обычно тут гонят, как на пожар.

Эрнст Гретри, распахнув дверцу, с опаской выбрался из кабины на раскаленный от утреннего солнца асфальт. Навстречу пахнуло подсыхающим сеном, над головой назойливо зажужжали мухи. Сунув руки в карманы штанов, слегка подавшись всем телом вперед, Гретри прошел вперед, остановился и смерил пристальным взглядом лежащую на дороге тварь.

Что и говорить, смяло ее изрядно. Следы колес пересекали тело в четырех местах, из прорех в коже торчали ошметки вспучившихся, полопавшихся потрохов. Продолговатое, точно студенистая трубка – на одном конце органы чувств, другой увенчан беспорядочной мешаниной протоплазменных отростков, – раздавленное существо очень напоминало громадную улитку.

Но что зацепило Гретри сильнее всего, так это морда странного существа. Какое-то время он даже не мог заставить себя взглянуть на нее прямо: собираясь с духом, поневоле пришлось обвести взглядом дорогу, холмы, высокие кедры – вообще все, что только нашлось вокруг. Причиной этому оказался странный, быстро меркнущий блеск в крохотных мертвых глазках, ничуть не похожих на тусклые, пустые, бессмысленные глаза пойманной рыбы. Казалось, отныне странная тварь будет преследовать Гретри до конца дней, пусть даже он видел ее живой, не раздавленной в лепешку колесами грузовичка, всего-то долю секунды.

– То и дело тут через дорогу ползают, – негромко пояснил фермер. – Бывает, даже до города добираются. Первый, которого мне самому довелось увидеть, полз куда-то прямо посреди Грант-стрит со скоростью ярдов так пятьдесят в час. Медлительные – страсть. Многие ребятишки их давят не моргнув глазом, а я лично объезжаю… если, конечно, успеваю заметить вовремя.

Гретри рассеянно поддел мертвую тварь носком ботинка. Интересно, сколько таких же прячется в близлежащих кустах да холмах?

В стороне от дороги виднелись приземистые, сверкающие белизной под ярким теннессийским солнцем домики фермеров. Лошади, дремлющие коровы. Грязные куры, роющиеся в пыли. Сонная, мирная сельская жизнь на исходе жаркого лета…

– А та радиационная лаборатория в какой стороне? – спросил Гретри.

Фермер ткнул пальцем вдаль:

– Вон там, за холмами. Останки забрать не хочешь? На заправке «Стандард Ойл» одного в большом баке хранят. Мертвого, ясное дело, а бак керосином залили, чтоб не стух. Ихний куда как целей этого будет. Джо Джексон на него у себя во дворе наткнулся посреди ночи и башку ему штакетиной проломил.

Гретри отрицательно покачал головой и, внутренне содрогнувшись, забрался в кабину. Желудок выворачивало наизнанку; чтобы совладать с тошнотой, потребовалось с полдюжины долгих, глубоких вдохов.

– Я и не думал, что их так много. В Вашингтоне, посылая меня сюда, сказали: видели, дескать, нескольких…

– Какое там «нескольких»! Их тут целая уйма.

Запустив двигатель, фермер тронул грузовичок с места и аккуратно объехал раздавленное существо.

– Мы уж старались к ним попривыкнуть, – продолжал он, – ан нет, не выходит. Чего в них хорошего-то? Сколько народу разъехалось кто куда, и неудивительно. Такое чувство, будто… будто тут дышать нечем. Будто тяжесть какая-то в воздухе… Словом, загвоздка та еще. Надо что-то делать.

Крепко стиснув на руле мозолистые, сплошь в морщинах и шрамах, руки, фермер прибавил газу.

– Ведь этих-то, похоже, рождается все больше и больше, а нормальных детишек – по пальцам пересчитать.

Вернувшись в город, Гретри позвонил Фримэну из телефонной будки, нашедшейся в холле убогого, обшарпанного отеля.

– Надо что-то предпринимать. Они здесь повсюду. В три часа их колонию поеду смотреть. Малый из местных, заправляющий стоянкой такси, знает, где она. Говорит, там этих тварей, по меньшей мере, одиннадцать, а то и вся дюжина.

– Местные как к ним относятся?

– А вы бы на их месте к подобному как отнеслись? Думают, кара Господня… и, может быть, даже не слишком заблуждаются.

Фримэн надолго умолк.

– Да, надо было раньше оттуда жителей эвакуировать. Очистить окрестности на многие мили вокруг. Тогда и проблемы бы не возникло. Что предлагаете?

– Помните остров, отведенный для испытаний водородной бомбы?

– Еще бы! Остров немаленький. Сколько туземцев оттуда пришлось переселить на новое место жительства, и вдобавок… – Поперхнувшись, Фримэн осекся на полуслове. – Боже правый, их что же, так много?!

– Ну, местные, кто не разъехался, разумеется, склонны преувеличивать, но, по моим впечатлениям, не меньше сотни.

Фримэн снова надолго умолк.

– Я и не думал, что дело зашло так далеко, – нарушив молчание, признался он. – Доложу по инстанциям тотчас же. Правда, на этом острове запланированы дальнейшие испытания, однако мне ваша мысль кажется здравой.

– На мой взгляд, лучшего выхода нет, – подтвердил Гретри. – Положение крайне скверное. Дальше так продолжаться не может. Нельзя людям жить рядом с этими тварями. Вам бы самому побывать здесь да посмотреть… картина не из тех, что легко забываются.

– Так-так… хорошо, поглядим, что из этого выйдет. Сейчас же поговорю с Гордоном. Перезвоните мне завтра с утра.